Роберт Силверберг - Бездна
Тот факт, что электростанция, по всей видимости, еще не работала, являлся почти непреодолимой помехой на пути реализации того плана, который пришел в голову Вальбену накануне ночью.
Что же теперь делать? Пойти и поговорить с ними? Выступить с короткой, но зажигательной речью, забросать джилли риторическими фразами о нравственности и благородстве, подкрепляемыми тем духовном импульсом, что порождал в нем идеи и фантазии типа пришедшей ночью? Но все это нужно успеть до рассвета…
— От имени всего человечества на острове Сорве я, тот, кто вам известен как сын всеми любимого покойного доктора Бернета Лоулера, столь беззаветно служившего вам во время эпидемии гнойного заболевания плавников у ваших детей, хотел бы поздравить вас по случаю близкого завершения строительства вашей уникальной, способной оказать неоценимую помощь…
— И даже несмотря на то, что для осуществления этой величественной мечты, возможно, потребуется еще несколько дней, я пришел к вам сейчас от имени всего человеческого сообщества острова Сорве, чтобы выразить вам нашу искреннюю радость по поводу тех неограниченных возможностей для значительного улучшения качества жизни на этом клочке тверди, населением которого мы с вами являемся…
— В эту минуту сердечной радости в нашем сообществе по поводу того исторического достижения, которое вскоре…
«Нет, хватит! Довольно!» — оборвал сам себя Лоулер и решительно вошел на территорию электростанции.
Приближаясь к высокой конструкции, Вальбен постарался произвести побольше шума. Он кашлял, хлопал в ладоши, посвистывал и напевал что-то неопределенное. Джилли очень не любили, когда люди подходили к ним неожиданно.
Лоулер приблизился примерно метров на пятнадцать к электростанции, как к нему шаркающей походкой направились двое аборигенов.
В темноте они потрясали своей величиной. Двумя колоссальными башнями джилли возвышались над доктором, ночная тьма делала их бесформенными, и только маленькие желтые глазки светились подобно ярким фонарям на непропорционально крошечных головах этих существ.
Человек сделал приветственный жест, несколько утрировав его, чтобы ни у кого не возникло даже тени сомнения по поводу дружественных намерений.
Один из джилли ответил долгим фыркающим звуком «вру-у-ум», производившим далеко не приятельское отношение.
Местные жители выглядели крупными прямоходящими двуногими существами в два с половиной метра высотой, покрытыми толстым слоем черной упругой щетины, свисавшей густыми космами. Головы аборигенов казались до абсурда маленькими. Крошечные и куполообразные, они едва возвышались над громадными плечами, которые переходили в массивные и неуклюжие, неприятные для человеческого глаза тела. Люди полагали, что их обширнейшая пещеристая грудная клетка заключает в себе, кроме сердца и легких, и мозг, так как в таких миниатюрных черепных коробках он просто бы не уместился.
Весьма вероятно, когда-то джилли были морскими млекопитающими. Такой вывод напрашивался сам собой: они изящно передвигались по суше и легко плавали. Причем в воде эти создания проводили столько же времени, сколько и вне ее. Однажды Лоулер наблюдал, как джилли проплыл от одного берега залива до другого, ни разу не вынырнув на поверхность, чтобы запастись воздухом. Этот заплыв, должно быть, занял около двадцати минут. Их ноги, короткие и толстые, служили наглядной иллюстрацией эволюции плавников. Руки аборигенов тоже намекали на родство с рыбами — толстые мощные маленькие конечности, которые они прижимали к телу во время ходьбы. Кисти рук с тремя длинными пальцами и одним далеко отстоящим большим выглядели необычайно широкими и легко могли принимать форму чаши, очень удобную для зачерпывания больших объемов воды. Много миллионов лет назад в ходе какого-то невероятного и потрясающего акта самоперестройки предки этих существ вышли из моря и создали себе дома-острова, в буквальном смысле соткав их из морских материалов и защитив сии жилища от бесконечных приливных волн искусными баррикадами. И все же до сих пор джилли продолжают оставаться морскими жителями.
Доктор подошел к обоим аборигенам поближе (не забывая об осторожности) и показал жестами: «Я врач, Лоулер».
Джилли разговаривали, прижимая руки к бокам и пропуская воздух под давлением сквозь глубокие жаброобразные отверстия, расположенные на груди, и издавая при этом глухие гулкие звуки, напоминающие органное стаккато. Люди так и не нашли способа имитации этой речи, чтобы местные жители могли их понимать, а аборигены со своей стороны не выказывали ни малейшей заинтересованности в изучении человеческого языка. Возможно, звуки речи людей были столь же недоступны для них, как и язык джилли для потомков землян. Тем не менее хоть какое-то общение между двумя видами разумных существ могло бы помочь решить многие проблемы жизни на острове. Поэтому-то и возник язык жестов и знаков. Диалог со стороны казался немного странным и смешным: аборигены говорили на своем наречии, люди отвечали им знаками.
Джилли, уже подававший голос до этого, снова издал храпящий звук и добавил к нему показавшийся особенно враждебным гнусавый, свистящий призвук. Существо подняло свой плавник, приняв позу, которую Лоулер мгновенно узнал, — позу гнева. Нет, даже не гнева, а ярости. Предельной ярости!
«Э… — подумал Вальбен, — что же случилось? Что я такого сделал?»
В том, что абориген разъярен, не возникало никаких сомнений. Теперь он принялся быстро потирать плавниками друг о друга, что, без сомнения, обозначало: «Убирайся! Выметайся! Уноси поскорее ноги и свою задницу!»
Совершенно озадаченный, доктор ответил знаками: «Я вовсе не собираюсь вмешиваться в ваши дела. Просто пришел поговорить».
Храпящий звук повторился, на этот раз еще громче и более гулко. Он эхом отозвался в основании тропы, и человек босыми ступнями почувствовал затухающую вибрацию.
Были известны случаи, когда джилли убивали людей, раздражавших их, иногда и просто так, без всякой на то причины — всего лишь внезапная склонность к необъяснимой агрессии. Такие поступки не являлись запланированными или преднамеренными. Просто раздраженный взмах плавника, быстрый презрительный удар наотмашь или человек бывал попросту раздавлен одним движением слоноподобной конечности. Они ведь имели значительный вес, обладали огромной силой и, казалось, не понимали или не обращали внимания на то, сколь хрупки тела людей.
Второй джилли, немного крупнее, сделал шаг в сторону Лоулера. До доктора донесся тяжелый хриплый, совсем не располагающий к общению звук дыхания этой громадины. Абориген устремил на Вальбена взгляд, в котором тот, как ему показалось, заметил какую-то отчужденную враждебность.
