Саймон Мессингем - Доктор Кто. Ловушка Доктора
Как раз вовремя.
Да, сегодня был определенно хороший день.
– Носильщик! – рявкнул он. – Забудь о чертовом шампанском. Высеку тебя за нерасторопность позже. – И он огрел левантина тростью, понукая двигаться вперед. – Мы прижали паршивца!
Доктор был уверен, что знает множество изобретательных способов выпутаться из ситуаций почище этой, – но в данный момент не мог вспомнить ни одного, хоть убей.
Его преследовали здоровенные приземистые инопланетяне с рогами на носу, и ему приходилось удирать от них вдоль русла реки – причем посреди джунглей. Низко склонившиеся над водой деревья хлестали его по лицу. Тяжелый влажный воздух с трудом проходил в легкие.
Когда рев зверолюдей был уже совсем близко, Доктор решил сменить тактику и свернул на болотистый край реки. За людьми-носорогами следовали еще более внушительные существа, и это должно было задержать их.
За ним шла охота.
Он заставил себя сосредоточиться. Преследователи были прямо у него за спиной. Сосредоточься!
Он – Доктор. Донна попала в беду, и ему нужно найти ее.
Хорошая мысль. Полезная мысль. Мысль, которая накатывала на него, словно волны на песок.
Он – Доктор. Донна попала в беду, и ему нужно найти ее.
Если бы он только мог остановиться и хорошенько подумать! Доктор пытался побороть усталость, панику и ужасную жару, чтобы вспомнить хоть что-то полезное.
Но не мог вспомнить ничего. Вообще ничего! В особенности он не мог вспомнить, как оказался в джунглях. Куда подевалась ТАРДИС?
Доктор запнулся о поваленное дерево и, вскрикнув, покатился вниз по склону. Его путь закончился на залитой солнцем поляне.
Доктор лежал в ярком свете, пытаясь сделать вдох. Если бы он только мог восстановить дыхание, все остальное тоже наверняка бы к нему вернулось.
Он – Доктор. Донна попала в беду, и ему нужно найти ее…
На поляне его кто-то ждал.
Этот кто-то был одет в подходящий для джунглей камуфляж и дымил сигарой. За спиной у него стоял большой зверь, покрытый плотной кожей и походивший на очень тупого слона.
– Я сказал «привет», – повторил человек и, оскалившись в щербатой улыбке, наставил на Доктора винтовку. – А теперь – ни с места.
Себастьян так ярко расписывал, какая этот Доктор невероятно сложная цель, – но на деле изловить его оказалось проще, чем самого обычного толстопузого димслота. Лорд Перси чувствовал себя почти разочарованным.
– Погоди, – сказал Доктор. – Тут что-то не так.
– Это мы обязательно обсудим позже, старина. – Лорд Перси прицелился, и Доктор упал на колени, часто моргая от ужаса.
Лорд Перси улыбнулся. Он уже представлял, как входит в парадный зал Себастьяна и бросает безжизненное тело Доктора на ближайший роскошный стол. О, полюбоваться вытянувшимся лицом этого щенка – отдельное удовольствие.
– Не беспокойся, старина, больно не будет. Хотя ладно, вообще-то будет. Зато недолго.
Блеснул свет, по джунглям пронесся ветерок, и Доктор исчез.
Лорд Перси моргнул, чувствуя нарастающий ужас. Посреди залитой солнцем поляны, прямо у него под носом, на том самом месте, где секундой назад стоял Доктор, просто взяла и образовалась дыра, полная пустоты.
Каким-то неведомым образом его добыче удалось сбежать.
– Вот черт, – сказал лорд Перси, ощутив на коже тепло трансматериализующего луча.
Джунгли вокруг бесследно растворились.
Себастьян спрыгнул с трона. Роботы вокруг неверяще качали великолепно вылепленными головами.
– Он исчез! – воскликнул Барис и изумленно взмахнул рукой перед молекулярным экраном. Тот замерцал и растворился – в точности как Доктор мгновением ранее. Барис виновато взглянул на Себастьяна, словно сделал что-то не то.
По счастью, Себастьян был слишком занят осознанием собственного шока и ничего не заметил. Эмоция была ему незнакома, но он сумел распознать симптомы. Чувство противоречия и крайнего удивления вызвали определенные реакции в его аугментированном теле, заставив сердце биться сильнее, а дыхание – участиться. Его сознание распознавало эти изменения как волнение и страх. Да, это определенно был шок.
Доктор исчез, и Себастьян не имел ни малейшего понятия, как он это сделал.
– Трансмат, – прошептал он. – Он трансматериализовался.
– Это невозможно, мой господин, – ответил Надзиратель. – У него нет доступа. Он не мог воспользоваться трансматом.
– Замолчи. Меня не интересуют твои рассуждения, кретин. Посмотри сам. – И Себастьян поскреб свой идеальный подбородок. Сердце понемногу успокаивалось, а дыхание возвращалось к прежнему неспешному ритму. – Итак, Барис. Как он это сделал?
Барис пожал плечами.
– Неким способом, который мы не могли предвидеть.
– Да неужели? – проворковал Себастьян. – А я вот предвижу, что ты полный идиот.
Барис вздрогнул.
– Возможно, у него есть сообщник?
– Что ты имеешь в виду?
– Может, ему помог кто-то из охотников? Похитил, чтобы заграбастать приз себе.
Себастьян собирался сказать что-нибудь грубое, но в последний момент передумал.
– Это невозможно. Они не владеют нашими технологиями на таком уровне. Да и откуда им знать, где он был? Никто ничего не отслеживает. Орбита планеты пуста. Она же пуста?
Надзиратель кивнул.
– Возможно, кто-то здесь не тот, за кого себя выдает, – предположил Барис и съежился, словно ожидая, что его испепелят на месте. – Кто-то в Шато. У вас же кошмарно много слуг!
Себастьян подманил к себе Надзирателя.
– Наклонись, – распорядился Себастьян, и тот беспрекословно подчинился.
В следующую секунду хозяин ударил робота с такой силой, что у него затрещала шея. Надзиратель пошатнулся, пробормотал: «Благодарю, господин», – и только после этого с щелчком вернул покосившуюся голову на место и подобрал свалившуюся треуголку.
Себастьян тяжело опустился на трон.
– Что-то я вышел из себя, да?
– Пожалуй, господин, – кивнул Дворецкий.
– Он меня скоро простит, – сказал Себастьян и взмахнул рукой, подзывая другого слугу. – Посмотри, я ссадил костяшки.
Он поднял руку, рассматривая, как наниты в его крови восстанавливают поврежденную кожу. Все зажило в считаные секунды.
– На Планете 1 есть только один хозяин, – сказал Себастьян. – И так и останется. В мозги всех моих роботов вложена абсолютная преданность. Попробуй на меня напасть, если не веришь. Если у моих крошек и есть недостаток, так это их излишняя заботливость, порой доходящая до полного кретинизма. Нет ни малейшего шанса, чтобы кто-то из роботов на Планете 1 пошел против своей фундаментальной программы. – Он взглянул в глаза Барису. – Так что выясни, что случилось на самом деле.
