Эдгар Берроуз - Пещерная девушка
Но первые же слова девушки, когда Уолдо поднялся, успокоили его и заставили отказаться от своего намерения.
- Ты поймал ее? - воскликнула девушка.
- Нет, - ответил Уолдо, переводя дух. - Она скрылась.
Они немного отдохнули, а затем Уолдо стал уговаривать девушку продолжать путь днем, а не ночью. Он твердо уяснил себе, что не вынесет еще одной ночи, полной душевных терзаний. Лучше уж встретиться лицом к лицу с врагами, чем мучиться от неотвязного чувства, что невидимый враг будет подстерегать тебя в темноте.
Днем они по крайней мере сумеют заметить противника, прежде чем тот нанесет удар. Однако он не поделился с девушкой своими доводами. Он чувствовал, что в данных обстоятельствах лучше дать ей другое объяснение.
- Видишь ли, - сказал он, - если б не было так темно, Наголе не удалось бы убежать от меня. Вот как мне не повезло.
- Да, - согласилась девушка, - не повезло. Будем продолжать путь днем. Теперь это безопасно. Мы уже прошли страну, где живут наши враги, а в этих местах до самой нашей деревни мало кого можно встретить.
Ночь они провели в пещере, которую обнаружили на крутом берегу небольшой реки.
Там было сыро, грязно и холодно, но оба так устали, что сразу же уснули и спали так крепко, словно лежали на самых мягких перинах. У девушки сон был вероятно лучше, поскольку вряд ли ей доводилось спать в лучших условиях, чем эти.
Путешествие заняло пять дней вместо трех, и за это время Уолдо почерпнул от девушки немало сведений о лесной жизни. Поначалу казалось, что ее обширные практические знания не так уж и пригодятся Уолдо, ведь для него она была необразованной дикаркой.
Но затем он стал проявлять себя как старательный ученик, а уж если Уолдо Эмерсон решал чему-то обучиться, то делал это в совершенстве. Он обладал прекрасно натренированным умом - единственный недостаток заключался в том, что он был напичкан множеством бесполезных знаний. Вечной ошибкой его матери было то, что она путала знания со здравым смыслом.
Но не только Уолдо многому научился за это путешествие. Девушка тоже уяснила для себя кое-что - это кое-что уже в течение многих дней хотело укорениться в ее сознании, а теперь она поняла, что это было в ее душе с того момента, когда она впервые увидела странного юношу.
Природа наделила Уолдо Эмерсона рыцарским сердцем, он бессознательно проявлял галантность и учтивость ко всем женщинам, и эти прекрасные качества были неотделимы от его воспитания. Таким образом по отношению к этой пещерной девушке он проявлял такую же обходительность, какую бы проявлял по отношению к дочери из прекрасной аристократической семьи.
Он был добрым, внимательным и чутким, и девушке, которая никогда не видела, чтобы мужчина относился подобным образом к женщине, казалось удивительным, что воинственность и жестокость, которыми она наделила Уолдо Эмерсона, сочетались в нем с мягкостью и нежностью. Однако подобное сочетание ей нравилось.
Будь Уолдо добр, но труслив, он бы никогда не понравился ей. Догадайся она как обстоит все на самом деле, возникни у нее хоть малейшее подозрение, что Уолдо Эмерсон отъявленный трус в душе, она бы стала презирать и ненавидеть его, поскольку по законам примитивной этики, господствовавшим в той дикой общине, которая была ее миром, не было места малодушию и слабости - а Уолдо Эмерсону было присуще и то и другое.
Когда девушка поняла, что Уолдо все больше и больше нравится ей, ее внезапно охватили незнакомые ей ранее робость и отчужденность. До этой минуты их взаимоотношения были просто взаимоотношениями двух молодых людей, но теперь, когда каждое невинное прикосновение доставляло ей радость, она, как ни странно, стала избегать Уолдо.
Впервые в жизни девушка заметила и устыдилась своей наготы. Возможно, потому, что Уолдо стремился прикрыть лохмотьями свое тело, что было не так просто.
К концу путешествия Уолдо стал ощущать усиливающееся беспокойство.
В последнюю ночь его преследовали страшные видения в облике Флятфута и Корта. Он видел огромных волосатых чудовищ, кидающихся на него с жестокостью примитивного дикаря и разрывающих его на части в звериной ярости.
С криком он проснулся.
На удивленный вопрос девушки он ответил, что ему приснился жуткий сон.
- Тебе приснились Флятфут и Корт, - рассмеялась она. - И ты думал о том, что сделаешь с ними завтра.
- Да, - ответил Уолдо. - Мне снились Флятфут и Корт. - Девушка не заметила, как он дрожит, уткнувшись лицом в сгиб руки.
Последний день пути стал для Уолдо самым мучительным переживанием в жизни. Он не сомневался, что идет навстречу смерти, но для него весь ужас этого крылся не в мысли о смерти, а в том, каким образом он примет эту смерть. Но вообще-то он вновь достиг того предела, когда смерть казалась ему избавлением.
Будущее не сулило ему ничего кроме жалкой, полной лишений жизни и постоянных душевных мук, усугубленных состоянием страха, в котором он должен был влачить свое существование на этой странной и пугающей земле.
Уолдо не имел ни малейшего представления, где он находится - на материке или на каком-то неведомом острове. Он знал лишь, что гигантская волна обрушилась на их корабль где-то в южных широтах Тихого океана, но уже давно потерял надежду на то, что вовремя подоспеет помощь и не даст ему погибнуть вдали от дома и его несчастной матери.
Уолдо старался подолгу не думать об этой мрачной перспективе, потому что каждый раз ему становилось до слез жаль себя, а кроме того по какой-то непонятной для него самого причине ему не хотелось проявлять перед девушкой слабость, недостойную мужчины.
Весь день он ломал голову над тем, какую придумать вескую причину, чтобы убедить девушку отвести его не в деревню, а в какое-нибудь другое место. Было бы в тысячу раз лучше найти уединенный маленький уголок, такой, в каком они укрывались десять дней после того, как спаслись от пещерных жителей.
Если б нашлось такое место неподалеку от берега океана, где Уолдо смог бы постоянно смотреть, не появится ли какой-нибудь корабль, он был бы счастлив в той мере, в какой вообще можно быть счастливым в этой первобытной стране.
Он хотел, чтобы девушка составила ему компанию, ему было страшно оставаться одному. Но, конечно, он отдавал себе отчет о том, что она не очень-то годится в спутницы человеку его умственных способностей; но все же это живое существо и лучше ее общество, чем вообще никакого. Пока у него еще оставалась хоть какая-то надежда выжить, убежать отсюда и вернуться в свой любимый Бостон, он временами думал - решится ли он рассказать матери о необычном знакомстве с этой молодой женщиной. Конечно, не может быть и речи о том, чтобы вдаваться в подробности. К примеру, ему ни в коем случае нельзя будет даже попытаться описать своей чопорной матери туалет девушки.
