Евгений Прошкин - Истребитель Родина
– Мы готовились.
– Так вы на Земле давно?
– Мы не скрываем, что наблюдали за вами. Вы находите это противоестественным? Разве вы поступили бы иначе?
Стив моргнул – впервые за все время разговора – и словно отрубил тему.
– Привыкание к новой внешности продлится несколько суток, – сказал он. – Я подразумеваю аспект психологический. С совместимостью тканей проблем не будет, вы можете рассчитывать на все достижения нашей медицины.
– Да, кажется, мы с вами похожи…
– Мы достаточно близкие виды. Самое сложное, что вас ожидает, – освоение мимики. Улыбаться и хмуриться вы будете учиться заново. Весьма сложная практика, но вам она должна быть под силу. Вы долгое время находились в изоляции, и ваша мимика утратила социальное значение.
– Поэтому вы вербуете из одиночных камер? Крест! – спохватился Андрей. – Оставьте мне его. Лицо жалко, но тут я не спорю. А крест?.. Я сделал татуировку в пересыльной тюрьме. На Шиашире ее видел только врач и пара вертухаев. С другими заключенными я не общался, здесь такой порядок. Мы даже через стену не перекрикивались – во-первых, не слышно, а во-вторых, за это наказывают. Ну кто знает о моем кресте?
– Почему вы так им дорожите?
– А почему вы так стремитесь меня… перелицевать? Перекроить во мне все. Крест – это мое, понимаете? Как заноза. Пусть она у меня будет. Моя собственная заноза. Пусть будет!
– Я уже говорил: мы обязаны принять все меры предосторожности.
– Да отпечатки пальцев! Да форма уха! – вскричал Андрей. – Вы в курсе, сколько есть способов опознания?!
– Отпечатки мы с вами не обсуждали, потому что для вашего душевного здоровья это не критично. Но если вы думаете, что выйдете отсюда с папиллярным рисунком человека, утопившего паром «Данциг», то я, не исключено, переоценил ваш интеллектуальный потенциал.
– Вы… для чего меня берете? – У Андрея сел голос, он прокашлялся, но это не помогло. – А?.. Для чего, Стив? Вас мало, так вам подручные нужны? Провокаторы? Каратели? Кого вам не хватает? Парикмахеры у вас уже есть, да я и не парикмахер. Сетевое представительство открыть захотели? Это всегда пожалуйста, сайт я вам сверстаю. Подучусь немножко, память освежу и сверстаю. Только тут можно и старыми пальцами обойтись, своими. И своим лицом.
Прежде чем ответить, Стив дважды сложил фотографию и убрал ее во внутренний карман.
– Мы не собираемся вас на что-либо провоцировать. Ни вас персонально, ни человечество в целом. При необходимости мы способны уничтожить все живое на вашей планете. Однако у нас нет такой необходимости.
– Зато есть какая-то другая, – пробормотал Андрей. – Какая-то другая необходимость. Это все, что вы можете мне сообщить?
– Еще две вещи. Первая: не пытайтесь убежать или спрятаться. Сразу избавлю вас от иллюзий: в вашу кровь будут введены симбиотические элементы. Проще назвать их системой организмов, а еще проще – симбионтами. Система способна к самовоспроизводству. Она не бессмертна, но более жизнестойка, чем вы сами. С точки зрения вашей науки, симбионты – это ничто. Вы не в состоянии их обнаружить, и не старайтесь этого сделать. Однако помните о них. Помните, что при необходимости мы в любой момент сможем не только определить ваши координаты, но и прекратить ваше существование.
– При необходимости… – отрешенно повторил Андрей.
– И второе: если вы откажетесь от сотрудничества, вертолет доставит вас обратно на Шиашир за сорок – сорок пять минут. Пилоты готовы и ждут команды. Код авиазвена – три пятерки.
Стив указал на вертикальный блок терминала. Крышка была уже открыта, экран оставался черным, но кнопки светились. Кнопки, как и пилоты, ждали.
– Это я должен сделать? Обязательно я? – Андрей уперся лбом в стену – чтобы не упасть, не позволить нервам взять тайм-аут, не вручить свою судьбу кому-то другому.
Его все же спросили. Ему дали выбор, и это был худший выбор из всех возможных. Вчера он презирал человека, служащего на корабле парикмахером. А сегодня… сейчас… он решал, презирать ли ему себя. Решал, как относиться к самому себе – всю оставшуюся жизнь. И главное, выбирал – какой она будет, его жизнь. Оставшаяся. Вся.
Андрей трижды ткнул в клавишу. Монитор не включился, но в динамике что-то тренькнуло, и голос, чистый, как у диктора, произнес:
– Слушаю, Андрей Алексеевич.
– Сволочи… – прошептал он.
– Не понял вас. Повторите команду.
Андрей долго посмотрел на Стива и, склонившись к панели, сказал:
– Пилотам – отбой.
* * *– Здравствуйте, Виктор, – проговорила Ксена.
Человек в мониторе поднял глаза и обреченно посмотрел вперед. Президент Единства заметно сдал: если во время первого контакта он был сдержан и сохранял достоинство, то сейчас Виктор Ф. Кастель напоминал больного воробья.
Воробьев Ксена пока не видела – ни больных, ни здоровых, этот образ пришел из учебного курса. Теперь она имела о них некоторое представление.
– Отбор в «Каменном Чертоге» закончен, – сказала она. – Мы освобождаем пять человек.
– Я принял к сведению, – тихо ответил Президент.
Она просмотрела отчет по Северной Америке.
– В «Алькатрасе-2» мы выбрали троих.
– Понятно, – произнес Кастель. – Вы назовете их имена?
– Не раньше, чем будет сформирован полный список амнистированных.
– Судя по адресам вашего… – он поджал губы, – турне, вы ищете самых отъявленных негодяев, людей без морали, без души. Где и когда нам ожидать вспышек насилия?
– Они не причинят вреда человечеству. Каждый из них получит новую внешность и новые документы.
– И новую душу?..
– Второй отряд Миссии отправляется в Неваду, – объявила Ксена, проигнорировав его реплику.
– Особый лагерь «Скай Фикшн», – печально заключил Президент. – Зачем вы мне это сообщаете?
– Вы дадите команду местным властям оказывать нам содействие. – Ксена вспомнила подходящую конструкцию и не преминула ею воспользоваться: – Это было во-первых.
– И «во-вторых»? – без удивления произнес Кастель.
– Во-вторых, Миссия лояльно относится к государству Единство. Не в наших интересах конфликтовать из-за пустяков. И не в ваших тоже.
– Я свяжусь с тюремной администрацией. От меня все равно ничего не зависит. На вашу деятельность я повлиять не могу.
– Виктор, вы совершенно правы. До свидания.
Закрыв терминал, Ксена откинулась в кресле и некоторое время рассматривала ногти.
– У вас что-то новое, Стив? – не оборачиваясь, спросила она.
– Сомнения, – отозвался тот, заходя в каюту. – У меня сомнения, Ксена. Очень большие.
– У вас?! – Она толкнула кресло и, откатившись от стола, с любопытством взглянула на Стива.
– Вы велели предупредить объект о внедрении… – Он замялся, подбирая адекватный перевод. Схожих понятий на Земле не было, соответственно не было и слов. Стив уже хотел перейти на родной язык, но Ксена его опередила, снова по-русски:
