Лев Соколов - Застывший Бог
- А почему? - Удивился я.
- Сейчас узнаешь почему. - Поднимаясь из-за стола таинственно сказал дед. - Жди здесь.
Через некоторое время дед вернулся с подносом, на котором стояло три небольшие миски, и поставил на стол.
- Смотри сюда, - показал дед. - Три миски. В них вода. Суй правую руку в среднюю.
Я подошел к миске и осторожно макнул в неё палец.
- Как? - Спросил дед. - Горячо? Холодно?
- Эта... никак, - мотнул головой я. - Вода в миске мягко обволакивала пальцы, а холода и тепла в ней не было.
- Правильно, - кивнул дед. - Вода комнатной температуры; пришла в динамическое равновесие со средой. Вынимай руку... Ну, теперь суй правую руку в правую миску. Какая вода?
- Холодная. - Отозвался я. - Аж пальцы сводит.
- Только что из колодца. - Согласился дед. - Студена вода. Правую руку пока так и оставь. Суй теперь левую руку в левую миску.
- Горячо, - сообщил я.
- Вестимо горячо, - левая-то подогретая на плите. А ну теперь - только быстро - вынимай обе руки и суй их в центральную миску!
Я выдернул руки и плюхнул их в центральную миску, - так что из неё аж вода плеснула на выскобленные доски стола.
- Ну? - Поинтересовался дед. - Какова теперь в центральной миске вода?
- Чудно... - удивленно выдохнул я: правой руке было тепло, а левой было холодно. Даром, что оба кулака в одну миску уместил.
- То-то что чудно. - Удовлетворённо хмыкнул дед. - Когда твое тело говорит, что ему тепло или холодно, оно только сообщает тебе об изменении внешней температуры. Холод и тепло - это только твои ощущения. До определенных пределов конечно... Слушай тело. Внимательно слушай. Но не позволяй ему диктовать. Оно вишь, бывает и глупое. А вывод отсюда - какой?
- Какой?
- Такой, что завтра с утра займемся твоим закаливанием. Начнем помаленьку, с обтираний.
- Холодных? - Поежился я.
- А это смотря с чем сравнивать, - хохотнул дед. - Ничо. Ты у меня еще побегаешь босиком по снежку.
***
Побежали дни. Дед заставлял вставать в несусветную рань, и сразу чем-нибудь заниматься, то по хозяйству, а то над собой. Зарядку делать, тянуться по-всякому, бегать по округе, то медленно и далеко, а то быстро-быстро с лохматым Курбатом наперегонки. Сперва тяжело было, все тело болело к вечеру, а потом полегче стало. Будто все его косточки жилы и мышцы по-новому прилаживались в теле, чтобы мне легко было себя носить. А еще дед в тетрадке писать заставлял, да цифры складывать, да еще рассказывал всякое интересное. Только слов много встречалось непонятных. Все приходилось уточнять да переспрашивать...
Неприятность однажды случилась. Все я косил глазами на меч, что висел среди прочей воинской сряды на стене. Тот был не такой большой и красивый, как у полудемона в игрушке "Девил Мэй Край", - без завитушек, - но все равно. Очень мне его хотелось пощупать. Вот и спросил однажды, как сидели за столом.
- Деда, а это меч?
- Меч.
- Настоящий?
- Самый настоящий.
- А можно посмотреть?
- Можно. - Разрешил дед, и тут же подкосил - Только ведь пока что он длинней тебя. Поглядишь, когда сам сможешь до него дотянутся, не подставляя табурет.
- Так это еще когда... - Разочарованно протянул я.
- Скоро, хлопец. Скорее чем ты думаешь. Дети растут как побеги бамбука, - не успеешь оглянуться, а уже будешь стучать лбом в потолок.
- Ну деда-а... - Попробовал заканючить я.
- Воспитывай в себе терпение Мишук, - Спокойно сказал дед. - самая это нужная вещь для воина... Как подрастешь. Или я тихо сказал?
Так и висел меч. Да только раз вечером дед сказал, что уехать ему нужно, чтобы пополнить запас продуктов. По следующему утру роздал дед мне ценные указания, велел никому без него дверь не открывать, доглядывать за Курбатом, а сам вывел из гаража свой допотопную зеленую "Ниву", и укатил. Я-то к полудню уже быстряком переделал все порученные мне дела. Поглядел печально на заброшенную на полке плейстейшн, которую некуда было подключать, поиграл с Курбатом... А дед все не возвращался. Зашел я тогда в горницу, поглядел на меч, потом поглядел на ближайшую скамейку...
Подвели меня руки... Ножны с мечом с грохотом повалились вниз, пребольно стукнули по ноге и со слитным - металлическим и деревянным - звоном впечатались в пол. Тихонько звеня покатилось отскочившая от ножен круглая накладка. Я охнул. До самого возвращения деда мне было неуютно. А как услышал я звук подъезжающей машины, так и вовсе мне стало тягостно.
- Как дела? - Осведомился вернувшийся дед, обвешанный сумками как цыганка детьми. - Происшествия?
Я тяжело вздохнул. Надо было признаваться, раз уж нафиговничал. За свое надо отвечать. Так мама учила. И отец, когда дома бывал... Я засунул руку в карман, вытащил оторванную от ножен меча бляшку, и протянул её деду.
- Вот...
Дед молча взял бляшку, поглядел на неё, и не говоря не слова снова посмотрел на меня. Под этим взглядом мне стало совсем уж тяжко.
- Я полез. - пробормотал я глядя в пол, - А он... свалился... И... оторвалось...
- Ага. - Кивнул дед. - Я и сам вижу, что не так меч висит. Молодец что сказал. Своим не врут. Своим всегда говорят правду, даже если неприятно. А вот что полез за мечом, да ножны сломал, - плохо. Я же сказал, - возьмёшь сам, когда сможешь достать без табурета.
- Я не с табурета! - Горячо зашмыгал носом я. - Я вон, скамейку из угла взял. Я без табурета достал.
Усы у деда едва заметно дрогнули.
- Не ослушался значит... На де-юро обскакал... Ну, ты его хоть осмотрел, после того как уронил, сметливец?
- Там... Только эта штука отвалилась, - опустил голову я.
- Да я не про это. Ты ж его посмотреть хотел. Так, посмотрел? Из ножен-то вытянул?
- Не...
- Не-е. - Передразнил дед. - Эх ты, голова... Раз уж влез в дело, так надобно доводить до конца. Не бросать на середке. Ну-ка...
Дед подошел к стене, снял с крюка меч, подошел к скамейке. Правой рукой взялся за рукоять, левой ухватился за ножны, и - с тихим шелестом побежала рекой из старых ножен блестящая мерцающая полоса. Дед положил меч передо мной.
- На, смотри.
Я подошел к мечу. Рукоять и перекладину полностью оплетала затейливая вязь, линии бежали, свивались, подныривали друг под друга, и не было им ни начала, и ни конца. И вдруг в одном месте в этом плетении я вдруг заметил пару змеиных голов! Не линии, - металлические змеи увивали собой рукоять, неразлично сплетаясь телами. А на самом клинке была надпись. Непривычные, остроугольные буквы рельефно выступали над полосой. Часть из них я распознал, а часть нет. Но было ясно, - буквы наши, только наверно старые.
- Ко-ва-ль... - прочитал я, и дальше забуксовал на незнакомой букве-аброкадабрице, похожей то ли на треугольную палатку, то ли на наконечник стрелы.
