Александр Бачило - Академонгородок
— Шамшурина вам не обогнать, — жестко бросил бригадир, поворачиваясь к Александру Ивановичу.
— Почему это?
Куприянцеву была неприятна уверенность в голосе Морока.
— Да потому что старик отдает ему свою тему!
Александра Ивановича прошибло морозом.
— Этого не может быть… — пролепетал он, — Паркан — Шамшурину?! Чего ради?!.. Позвольте! — встрепенулся он вдруг, — а вам-то откуда это известно?! Тема академика Паркана — закрытая!
— Для кого закрытая, — тихо сказал бригадир, глядя прямо в глаза Куприянцеву, — а для вас, Александр Иванович, далеко еще не закрытая! Пока вы тут морочите мне голову своими сварщиками, Шамшурин там… женится на Лидочке!
— На чем… — Куприянцев поперхнулся. — На Лидочке Паркан?!
— Змей какой, правда? — Морок ухмыльнулся. — А ведь у него дети в Тамбове брошены вместе с женой на какого-то генерал-майора…
— И все-таки, — слабо упирался растоптанный кандидат наук, — откуда вы все это знаете?!
— Смешной вопрос! — Морок деловито хохотнул. — От Лидочки и знаю, от кого же еще? Мы ведь с ней когда-то в один детский сад ходили, а такие вещи не забываются! — Морок с размаху чиркнул спичкой о стену и запалил невесть откуда взявшуюся во рту беломорину. — Я был влюблен в нее, но отвергнут. Подозреваю, тут не обошлось без Шамшурина. Если бы не этот интриган, наши сердца давно бы… того… — Станислав выпустил клуб дыма, похожий на большое сердце, и сплюнул, — соединились бы, короче! Но этот гад нашептал академику какую-то мерзость, и старик указал мне на дверь ореховой палкой. Знаете, у него есть, тяжелая такая… Ну и вот. На чем мы остановились? А, ну да! Я в отчаянии бросился, куда глаза глядят, то есть на стройки пятилетки, а она… Она даже не пришла меня проводить на вокзал! Я писал ей письма, от которых рыдала вся бригада, включая Коромыслыча, а в ответ получил вот это…
Морок выхватил из нагрудного кармашка засаленный листок и, не дав его Куприянцеву, сунул обратно.
— Пишет, что подали заявления! Через месяц — свадьба. Все. Прощай, друг детства Слава Морок!.. — голос бригадира влажно дрогнул. — А я ее в средней группе от мохнатой гусеницы спас… Да и она меня, где-то в душе, глубоко-глубоко, но все ж таки любила …
— П-правда? — только и смог выдавить Куприянцев в ответ на этот страстный, но несколько театральный монолог.
— А то! Не любила бы, так закрытых бы тем не рассказывала! А вы, поди, решили, что я агент Центрального Разведывательного Управления США?
— Что вы! — Куприянцев залился краской, отчего лицо его в полумраке потемнело. — Совсем наоборот!
— Чего — наоборот?!
Станислав вдруг приобнял начальника и забубнил ему в ухо:
— Иваныч! Ты меня за гэбэшника держишь, что ли?! Я что, похож на стукаря?!
— Нет! — решительно мотнул головой Куприянцев, сам удивляясь своей уверенности.
— Меня любовь толкает на решительный шаг, веришь ты, или нет?!
— Верю! Верю! — Александр Иванович успокаивающе похлопал влюбленного бригадира по руке. — А на какой шаг?
— А на такой, что я ему устрою женитьбу! Мало не покажется! И ты мне поможешь!
— Каким же образом?
— Очень просто. Ты должен Лидку у него отбить!
Станислав шлепнул окурок о цементный пол, так что искры полетели во все стороны.
— Как?! — оторопел Куприянцев. — Почему — я?!
— Потому! — бригадир припечатал окурок тяжелым каблуком, — Хотела за доктора наук замуж — пусть выходит! Я ее счастью не помеха! Но этому гаду она не достанется! Дудки! И доктором ему не бывать! Все твое будет! И жена, и степень!
— Да, но… — бормотал совсем растерявшийся Куприянцев. — Дело в том, что я уже, в некоторой степени… женат.
— Стыдно! Стыдно, Александр Иванович! — с надрывом возразил Морок. — Ты же ученый! Передовой, советский ученый, не какой-нибудь там Резерфорд! Ради науки ты должен быть готов на все!
— Я готов, конечно, — Куприянцев прижал руки к груди, — но… как же это может произойти? Она в Москве… и потом, мы с ней едва знакомы… да и разница в возрасте, как-никак..
— Что ты заныл?! — остановил его Морок, — все это я беру на себя! Лидка тебя так полюбит, как маршал Жуков Советскую Родину! Есть безотказное средство.
— Так почему же вы сами… — начал было кандидат наук, но бригадир не дал ему договорить.
— А, может, я ее наказать хочу? — он гордо откинул с глаз цыганский чуб. — Пусть знает, что любовь зла! Короче… — Станислав вынул еще один маленький листок, на этот раз из заднего кармана брюк, — бери! Владей!
Это была фотография Лидочки Паркан. Куприянцев сразу узнал ее темную челку и блестящие глаза-вишенки, всегда широко и наивно раскрытые, словно в легком удивлении.
Именно этот невинный взгляд и поразил Александра Ивановича больше всего, ибо Лидочка была на фотографии абсолютно голой, да еще и в крайне вызывающей позе.
Куприянцев облизал пересохшие вдруг губы, но рот закрыть забыл.
— Ч-что это?! — прошептал он едва слышно, на вдохе.
— Не видишь, что ли? — отозвался Станислав. — Дама пик.
Тут только Александр Иванович обратил внимание на черные значки по углам фотографии и понял, что держит в руке игральную карту, а точнее — любительскую фотокопию с игральной карты самого возмутительно-порнографического содержания.
— Ффу ты, черт! — он помотал головой, стряхивая наваждение. — Мне вдруг показалось… что это она!
— Кто — она? — Станислав крепко ухватил его за руку и повернул фотографию к себе. — Лидка, что ли? Хм. Да, что-то общее есть. В коленках. Но это не важно. Главное, чтобы по масти подходила!
Александр Иванович и сам теперь видел, что девушка на карте только отдаленно напоминает Лиду Паркан. И чего вдруг примерещилось?
«Может быть, я, правда, в нее влюблен? — подумал Александр Иванович. — До сих пор ведь помню, как тогда, на новогоднем вечере в лаборатории, она посмотрела на меня через стол огромными своими глазищами, взмахнула ресницами и сказала: «Передайте хрен!». Очень, очень миленькая девушка! Да и тема весьма перспективная. Только как же все это устроить? Нет, невозможно!»
Куприянцев вздохнул, стараясь вернуть мыслям трезвый скепсис, но слова бригадира, веские и уверенные, уже растревожили душу будущего доктора наук.
— Так вот, — продолжал между тем Станислав, — Дома подержишь карту над свечой, наколешь булавкой в четырех местах и сунешь под матрас. Перед сном не забудь навернуть стакан сметаны, орехов грецких хорошо, петрушки пучок…
— Для чего это? — Александр Иванович с трудом оторвался от сладких мечтаний.
— Для стати мужицкой. Чтоб во сне не оплошать. Как ляжешь, представляй себе в мыслях Лидочку и повторяй: «Паркан, Паркан…» Да смотри! Спать нужно на животе. Повернешься на спину — все дело испортишь!
