Артур Кларк - Сад Рамы
Конечно, Ричард уже обследовал все в подробностях. У бака есть крышка, гамаки расположены в полутора метрах от края... значит, бак можно закрыть и наполнить жидкостью. Но зачем? Или над нами собираются проделать какие-то эксперименты? Ричард убежден, что нас ждут испытания, однако Майкл полагает, что видеть в нас морских свинок – «не в духе раман», в чем мы уже имели возможность убедиться. Я смеялась, слушая его. Неисцелимый религиозный оптимизм Майкла ныне охватывает и раман. Подобно вольтеровскому доктору Панглоссу, наш генерал всегда обитает в лучшем из возможных миров.
Богомол-прораб сперва крутился неподалеку, а потом, поднявшись на дорожку вдоль стенок бака, стал дожидаться, пока все мы уляжемся в гамаки. Ричард заметил, что, хотя гамаки расположены на разной высоте, улегшись, мы окажемся на одном и том же уровне. Сетка слегка тянется, напоминая тот материал, который мы видели в Нью-Йорке. Я принялась «опробовать» гамак и поняла, что натяжение нитей напоминает мне о жутком и восхитительном полете над Цилиндрическим морем. Закрыв глаза, я увидела себя над водой, а над своей головой – трех огромных птиц, уносящих меня к свободе.
Вдоль стены, за баком, если смотреть от жилых помещений, уложены толстые трубы, подсоединенные к баку. Мы решили, что они предназначены, чтобы заполнить его какой-то жидкостью. Полагаю, скоро предстоит возможность проверить.
Итак, что нам делать дальше? Посовещавшись втроем, мы решили ждать. Приходится надеяться, что нас известят о наступлении нужного времени.
10 июня 2201 года
Ричард был прав. Он заявил, что вчерашний прерывистый жуткий свист знаменовал новую стадию нашего полета. Он даже предположил, что пора занимать места в баке. Мы с Майклом возражали, считая, что для подобного вывода у него недостаточно информации.
Нужно было сразу же последовать его совету. Мы же, не обращая внимания на звук, продолжали свою обычную жизнь – если этими словами можно описать наше существование на инопланетном космическом корабле. И через три часа, перепугав меня до полусмерти, богомол-прораб вдруг вырос в дверях нашего обиталища. Он показал вдоль коридора своими странными пальцами, дав нам понять, что следует поторопиться.
Симона еще спала и не обрадовалась пробуждению. Она явно была голодна, но биот не позволил мне покормить ее. И под горестные вопли Симоны мы отправились к баку.
Наверху на дорожке поджидал второй богомол. В своих странных руках он держал прозрачные шлемы. Это был инспектор. Он не позволил нам опуститься в гамаки, пока не убедился, что шлемы должным образом покрывают наши головы. Стекло или пластик, из которого были изготовлены шлемы, на удивление совершенно не мешали нам видеть. Нижняя их часть была покрыта липким упругим каучуком, прочно приклеившимся к коже.
Не успели мы провести в гамаках и тридцати секунд, как сверху хлынул поток, с такой силой вдавивший всех в гамаки, что мы опустились, наверное, на половину глубины бака. Спустя мгновение тоненькие ниточки, словно бы отделившиеся от сетки гамака, обернули наши тела, оставив свободными лишь ноги и руки. Я поглядела на Симону, чтобы проверить, не плачет ли – та улыбалась во весь рот.
Бак уже заполнялся светло-зеленой жидкостью. Примерно через минуту мы погрузились в нее. По плотности она была почти как живое тело, и мы плавали на поверхности, пока крышку не отпустили, чтобы целиком заполнить бак жидкостью. И хотя я сомневалась в том, что нам может угрожать опасность, все же испугалась невольно, когда крышка прикрыла бак. Все мы в какой-то мере подвержены клаустрофобии.
Все это время ускорение продолжалось. К счастью, внутри бака было не совсем темно. По его крышке были разбросаны крохотные огоньки. Я видела рядом с собой Симону, тело ее подпрыгивало поплавком, за ней угадывались очертания Ричарда.
Внутри мы провели чуть более двух часов. Когда нас выпустили, Ричард казался крайне взволнованным. Он сказал нам с Майклом, что, несомненно, нас подвергли опыту, чтобы определить в какой мере мы можем выдерживать «повышенные» нагрузки.
– Им мало этих плюгавых ускорений, – уверял он. – Теперь рамане собираются действительно прибавить скорости. Для этого необходимо подвергнуть корабль длительному воздействию воистину огромной силы. Этот бак позволит нам выдержать подобное испытание.
Весь день Ричард провел за расчетами и несколько часов назад представил нам итоги вчерашнего «воздействия».
– Только поглядите! – он едва сдерживался. – За эти два часа приращение скорости составило семьдесят километров в секунду. Чудовищная цифра для корабля такой величины! Все это время ускорение превышало десять "g". Он ухмыльнулся. – Надо же, какая адская перегрузка у этого судна.
Когда испытания в баке закончились, я ввела всем, в том числе и Симоне, новые биометрические датчики. Ничего неожиданного – во всяком случае, угрожающего – не обнаружилось, но признаюсь, я до сих пор озабочена тем, как наши тела выдержат подобные ускорения. Несколько минут назад Ричард поддразнил меня.
– Рамане тоже следят за состоянием наших тел, – сказал он и добавил, поясняя, что считает хлопоты с биометрией излишними: – Держу пари, они обо всем узнали через эти нити.
5
19 июня 2201 года
Слов моих не хватает, чтобы описать события нескольких последних дней. Долгие часы, проведенные в баке, никак не укладываются в рамки определения «удивительные». Единственную, причем отдаленную, аналогию я могу усмотреть в своей реакции на химические вещества, содержавшиеся в том клубне, который съела в семилетнем возрасте во время обряда поро в Республике Берег Слоновой Кости, и в заключенной в фиал жидкости – даре Омэ, которую выпила здесь на Раме, упав на дно той ямы в Нью-Йорке. Но эти видения или духовные странствования были всего лишь непродолжительными эпизодами. В баке же все продлилось многие часы.
Прежде чем полностью погрузиться в описание мира, заключенного в мой разум, следует напомнить себе «истинные» события последней недели, поскольку галлюцинации связаны с ними. Наша повседневная жизнь теперь укладывается в рутинную схему. Корабль по-прежнему ускоряется: стадия «равномерного ускорения», как именует ее Ричард (когда все вокруг содрогается и ходит ходуном, однако можно кое-как жить), сменяется рывками, когда, по мнению мужа, корабль ускоряется, превышая при этом одиннадцать "g".
В это время все мы находимся в баке. Интенсивные ускорения повторяются и занимают чуть менее восьми часов в цикле, длящемся двадцать семь часов шесть минут. Вполне очевидно, что это время предназначено для сна. Через двадцать минут после погружения в бак крошечные фонарики над головой гаснут, и мы погружаемся в полную тьму, нарушаемую лишь за пять минут до окончания восьмичасового интервала.
![Артур Кларк - Песни далекой Земли [сборник]](/uploads/posts/books/64715/64715.jpg)