Нил Эшер - Звездный рубеж
Проктор безучастно взглянул на продолжавшего сипеть и хрипеть Дента, а затем повернулся к Улату. Тот произнес:
– Он проткнул мембрану в пруду щупом и не удосужился доложить мне об этом. И вот результат! – Начальник смены указал на пруд.
– От вас требуется увеличить производство сквермов, Улат. Не вижу результата. Викарий будет недоволен, – заметил Волюс.
– А что я мог сделать?
Тем временем Дент уже дышал ровнее: его сколь оправилась от удара.
– Вам следует лучше относиться к своим обязанностям и того же требовать от ваших рабочих. Члены Иерархии не в восторге от сокращения объемов торговли эссенцией, они выражают свое недовольство дьякону, тот недоволен викариями, а они – нами, прокторами. Нам приказано принять меры. И я буду вынужден принять меры, если вы немедленно не наведете здесь порядок!
Улат обратился к рабочим:
– Ну-ка живо выловите падаль!
Пинками он заставил Дента подняться, затем толкнул его в сторону пруда. Эльдина подставила руку, чтобы Дент туда не свалился, за что получила благодарный кивок.
– Ты пока работай на берегу, вылови те тушки, до которых можешь дотянуться, – шепнула она ему и вошла вслед за Фетаном в мутную воду.
Работа была тяжелая и опасная. Дважды у самого лица Эльдины мелькнули щупальца-крючья, пока они с Фетаном тащили трикона из воды. Швырнув моллюска на берег, они поспешили обратно в пруд, вооружившись сачками, чтобы вычерпать быстро разлагавшиеся в воде тушки. Катол, четвертый член команды, оказался недостаточно ловок: один из сквермов ухитрился вцепиться ему в щеку и вырвать кусочек плоти. Но он продолжал работать, несмотря на то что кровь сочилась на воротник его спецовки и капала в воду.
Волюс, некоторое время понаблюдав за происходящим, направился к аэрофану, и вскоре машина поднялась в воздух, а раздосадованный Улат продолжал нервно расхаживать по берегу.
Через несколько часов, когда бригада рабочих очистила пруд от тушек и сложила их в кучу на берегу, проктор вернулся.
– Подойдите сюда, все! – приказал он.
Четверо рабочих выстроились перед ним, Улат встал за их спинами.
– Вы справились с работой, братья, трудясь во имя Церкви Масады, – заявил проктор, расхаживая перед шеренгой. – Но сам факт, что сегодня вам пришлось выполнять такого рода работу, достоин сожаления. – Он остановился перед Дентом и дал знак Улату подойти.
Тот снял маску и произнес:
– Да, проктор?
– Как вы думаете, каким должно быть наказание за его провинность? – спросил Волюс.
Прежде чем ответить, Улат сделал глубокий вдох через маску.
– Думаю, несколько дней в карцере будет достаточно. Нам нужны рабочие руки.
Проктор, очевидно, был склонен предложить более жестокое наказание. Похоже, Денту грозила смерть, и Эльдина видела, что несчастный догадывался о своей участи: на его лице читался страх.
– Что ж, это наказание для него, а каким должно быть ваше, Улат? Ведь ваше преступление подобно краже из церкви… не так ли?
Начальник смены не скрывал панического страха.
– Я ни в чем не виноват, смотритель, уверяю вас!
– Конечно же нет, – усмехнулся Волюс. Неожиданно он размахнулся дубинкой и ударил Улата по ногам. Тот вскрикнул и повалился наземь, а Волюс склонился над ним. К изумлению Эльдины, проктор сорвал Дькательную маску с начальника смены и отступил прочь.
– С завтрашнего дня здесь будет работать другая бригада. – Проктор внимательно оглядел рабочих. – Вы переводитесь на южные пруды на вылов спронов. А сейчас заканчивайте работу и отправляйтесь в бараки.
Развернувшись, смотритель поспешил к аэрофану, Улат пополз вслед за ним. Сначала начальник смены тяжело дышал, затем и вовсе стал задыхаться. Он пытался просить пощады, знаками умоляя вернуть ему маску.
Как ни страшно было наказание, Эльдина, наблюдая за агонией Улата, сочла его справедливым.
Когда на небе зажглись звезды, рабочие подняли посиневший от асфиксии труп Улата и швырнули его в корзину на разложившиеся тушки сквермов.
Мальчик сидел на коленях женщины, прислонившись головой к ее груди. Она продолжала:
– "А еще жил-был братец, построивший себе домик из виноградных лоз, и он прятался в нем, оставаясь цел и невредим, пока героин ел его друзей и щелкал клювом от удовольствия. Братец был так горд своим домом… " А что мы знаем о гордыне?
– Это большая беда, – серьезным тоном произнес малыш.
Женщина прикусила губу, стараясь сохранить серьезное выражение лица.
– Да, большая беда, – повторила она.
Книга стояла на подставке, на открытой странице длинноногое существо, похожее на птицу, застыло в тот момент, когда оно схватило братца клювом за голову. Стоило женщине коснуться книги, картинка вновь ожила. Чудовище запрокинуло голову и проглотило человечка целиком… Потом картинка неожиданно изменилась: героин вновь держал голову братца в клюве: очевидно, анимация зависла.
– Безобразие, – проворчала женщина.
Она стукнула по книге, и на картинке появился домик из веточек. Теперь можно было продолжать чтение:
– "В ту же ночь героин пришел и встал над домиком из веточек". И что он стал делать?
Хором мать и сьш произнесли:
– Он клевал и клевал, клевал и клевал, и домик развалился.
– И что же сказал братец, когда его домик развалился? – Женщина взглянула на часы.
– Не ешь меня!
– Я уверена, тебе не терпится сказать, что же было дальше, верно?
– Он проглотил его!
– … Отсюда тебе не сбежать, девочка. И никому из нас не сбежать. – Фетан покачал головой. Они шли к прудам от остановки автобуса на воздушной подушке, доставившего их и еще пятерых рабочих от городского общежития до кооперативной фермы. – А ты знаешь, что такое "кооператив"? Кооператив – это сотрудничество, ты должна сотрудничать с ними, иначе они тебя убьют.
Похоже, Фетан был очень опытным человеком. В юности он перешел дорогу какому-то члену Теократии, но, видимо, этого оказалось недостаточно, чтобы отнять у него жизнь, – и он стал рабом.
– Почему? – спросила она. – Почему все именно так?
– Потому что таков здешний порядок. Теократия снимает сливки, а если мы сами посмеем лизнуть их, нас задавят за милую душу.
– Но это несправедливо! Моих родителей казнили, но я-то сама не сделала ничего плохого.
– Плохого или хорошего – какая разница? Ситуация безвыходная, поэтому ты должна научиться извлекать из нее хоть какую-то пользу. – Шумно вздохнув, старик опять перешел к своим обычным разговорам-намекам на существование некоего подполья: – Сначала нужно найти способ пробраться в горы, но это уж точно не удастся с нашими штуковинами. – Фетан шлепнул по сколи, сидевшей у него на груди. Если не будешь принимать пилюли, твое тело сбросит паразита, и тогда эта тварь погибнет, а ты задохнешься.
