Айзек Азимов - Основание
— Но разве не очевидно, что Империя так же сильна, как и всегда?
— Эта сила только кажущаяся, но ничего вечного нет. Даже прогнивший ствол, господин прокурор, когда буря ломает его пополам, кажется нам могучим. Посвисты этой бури сейчас слышны в ветвях нашей Империи. Послушайте слухом психоисторика и вы услышите треск.
— Мы здесь, доктор Сэлдон, — нерешительно начал прокурор, — не для того, чтобы выслу…
— Империя, — твердо перебил его Сэлдон, — исчезнет, и хорошее исчезнет вместе с ней. Исчезнут все накопленные ею знания, исчезнет порядок. Начнутся бесконечные межзвездные войны, зачахнет галактическая торговля, население уменьшится, планеты потеряют связь с центром Галактики… Так будет.
Из зала раздался неуверенный тонкий голос:
— Навсегда?
— Психоистория, которая может предсказать упадок, может сделать также и выводы относительно последующих темных веков. Империя, джентльмены, как это уже тут говорилось просуществовала двенадцать тысяч веков. Грядущие темные века продлятся не двенадцать, а тридцать тысяч лет. Вторая Империя возникнет, но между ней и нашей цивилизацией родится и умрет тысяча поколений страдающего человечества. Мы должны бороться с этим.
Прокурор, оправившись после своеобразного шока, произнес:
— Вы противоречите сами себе. Только что вы говорили, что не можете предотвратить разрушение Трантора, а следовательно и упадка, так называемого упадка Империи.
— Я не говорю сейчас, что мы можем предотвратить этот упадок. Но пока еще не поздно уменьшить тот период, который за этим последует. Является возможным, джентльмены, уменьшить период анархии до одной тысячи лет, если конечно, моей организации будет позволено действовать сейчас. Мы сейчас находимся на очень тонком отрезке исторического пути. Вся огромная, нахлынувшая на нас масса событий может быть отклонена чуть-чуть от этого пути… но только чуть-чуть… И несмотря на всю мизерность такого отклонения, его может быть вполне достаточно, чтобы избавить человечество от тысячи лет нищеты и страданий.
— И как вы предполагаете это сделать?
— Сохранив человеческие знания. Сумму этих знаний не в состоянии охватить ни один, ни тысяча человек. С нарушением их социальных связей научные знания раздробятся на тысячи, миллионы кусочков. Отдельные личности будут иметь колоссальные знания о ничтожно малых фактах, не имеющих особо большого значения. Большинство фактов растеряются в поколениях. Но если сейчас мы соберем материалы обо всех известных нам фактах, они никогда не будут потеряны. Грядущие поколения будут основываться на них и не будут вновь открывать давно известные истины. За одну тысячу лет можно будет проделать работу тридцати тысяч лет.
— Но ведь это пустая… — перебил его прокурор.
— Вот и весь мой проект: тридцать тысяч людей со своими женами и детьми посвящают себя подготовке и изданию «Галактической энциклопедии». Вряд ли я доживу до того, чтобы просто увидеть, что их работа по-настоящему началась. Но к тому времени, как Трантор падет, их труд будет завершен, и копии Энциклопедии появятся в каждой крупной библиотеке Галактики.
И вновь главный судья поднял и уронил свой молоточек. Хари Сэлдон спокойно сошел с помоста и сел на скамью рядом с Гаалом. Он улыбнулся и сказал:
— Ну, как вам понравилось это представление?
— Отлично, — ответил Гаал. — Но что произойдет сейчас?
— Они отложат судебный процесс и попытаются придти к частному соглашению со мной.
— Откуда вы это знаете?
— Будем откровенны, — сказал Сэлдон. — Я этого не знаю. Все зависит от главного судьи. Я изучал его много лет. Я пытался анализировать его действия, но вы сами его знаете, как рискованно подставлять причуду отдельной личности в психоисторические уравнения. Тем не менее я надеюсь.
7
Аваким приблизился, кивнул Гаалу и наклонился к уху Хари Сэлдона. Потом раздались крики о том, что судебное разбирательство откладывается, и стража разделила обвиняемых. Гаала увели.
На следующий день процесс проходил совсем по-другому. Хари Сэлдон и Гаал Дорник остались один на один с судьями Комитета. Они все сидели за одним столом и между пятью судьями и двумя обвиняемыми почти не было свободного места. Им даже предложили закурить, подав сигареты в коробке из полупрозрачного пластика, который был похож на поверхность воды. Глаза обманывались этим зрелищем, хотя пальцы подтверждали, что поверхность гладкая и твердая.
Сэлдон взял сигарету, Гаал отказался.
— Здесь нет моего защитника, — заметил Сэлдон.
— Здесь больше не судебное разбирательство, доктор Сэлдон, — ответил судья. — Мы собрались сюда для обсуждения безопасности государства.
Неожиданно в разговор вмешался Линг Чен:
— Говорить буду я. — И остальные судьи откинулись на спинки своих кресел, приготовившись слушать. Вокруг Чена образовалась полная тишина, в которую он мог с достоинством ронять свои слова.
Гаал задержал дыхание. Чен, стройный и крепко сложенный, выглядевший старее своего возраста, был настоящим императором всей Галактики. Ребенок, который сейчас носил этот титул, был просто-напросто созданием Чена, причем отнюдь не первым.
— Доктор Сэлдон, — вы нарушаете спокойствие во владениях императора, — сказал Чен. — Ни один из квадриллиона людей, живущих сейчас во всей Галактики, не будут жить и уже через сто лет. Зачем же тогда нам затруднять их мыслями о том, что произойдет через пять далеких столетий?
— Лично я не проживу и пяти лет, — сказал Сэлдон. — Но тем не менее для меня нет ничего важнее. Назовите это самовыражением той мистической личности, которая зовется «человек».
— Я не собираюсь засорять свой мозг никаким мистицизмом. Можете ли вы мне объяснить, почему бы мне не освободиться и от вас, и от вашего пятисотлетнего будущего, которого я никогда не увижу, просто посредством вашей жизни?
— Всего лишь неделю назад, — спокойно ответил Сэлдон, — вы могли бы казнить меня и, возможно, вероятность того, что вы останетесь в живых до конца этого года, равнялась бы одой к десяти. Но на сегодняшний день эта вероятность едва ли больше, чем одна к десяти тысячам. Как один судьи выдохнули и заскрипели креслами. Гаал почувствовал, как у него на голове волосы встают дыбом. Чен слегка приспустил верхние веки.
— Как так? — спросил он.
— Падение Трантора, — ответил Сэлдон, — не может быть остановлено никакими насильственными методами. Однако, его легко можно приблизить. Легенды о моем прерванном судебном заседании распространятся по всей Галактике. Цель моих планов смягчить катастрофу, убедить людей в том, что будущее не содержит для них никаких перспектив. И так уже о том, как жили их деды, вспоминают с завистью. Начнут происходить политические революции, торговля будет падать. Каждый житель Галактики придет к единственному для него выводу: надо хватать все, что только возможно и пока есть время. Властолюбцы не будут ждать, а негодяев некому будет удерживать. Каждым своим действием они только будут приближать планеты к неизбежной катастрофе. Убейте меня, и Трантор падет не в течении пятисот лет, а в течении пятидесяти, а вы сами — в течении одного года.
