Айзек Азимов - Приход ночи
А со Звезд пал Небесный Огонь, и где он коснулся Лагаша, там обращались в пепел города его, и ни от человека, ни от дел его не осталось ничего.
И в час тот...»
Что-то изменилось в голосе Латимера. Он продолжал неотрывно смотреть в окно и все же почувствовал, с каким вниманием его слушают Ширин и Теремон. Легко, не переводя дыхания, он чуть изменил тембр голоса, и его речь стала более напевной.
Теремон даже вздрогнул от удивления. Слова казались почти знакомыми. Однако акцент неуловимо изменился, сместились ударения - ничего больше, но понять Латимера было уже нельзя.
- Он перешел на язык какого-то древнего цикла, - хитро улыбнувшись, сказал Ширин, - может быть, на язык их легендарного второго цикла. Именно на этом языке, как вы знаете, была первоначально написана Книга откровений.
- Это все равно, с меня достаточно. - Теремон отодвинул свой стул и пригладил волосы пальцами, которые уже не дрожали. - Теперь я чувствую себя гораздо лучше.
- Неужели? - немного удивленно спросил Ширин.
- Несомненно. Хотя несколько минут назад и перепугался. Все эти ваши рассказы о тяготении, а потом начало затмения чуть было совсем не выбили меня из колеи. Но это... - он презрительно ткнул пальцем в сторону рыжебородого хранителя Культа, - это я слышал еще от няньки. Я всю жизнь посмеивался над этими сказками. Пугаться их я не собираюсь и теперь.
Он глубоко вздохнул и добавил с нервной усмешкой:
- Но чтобы опять не потерять присутствия духа, я лучше отвернусь от окна.
- Прекрасно, - сказал Ширин. - Только лучше говорите потише. Атон только что оторвался от своего прибора и бросил на вас убийственный взгляд.
- Я забыл про старика, - с гримасой сказал Теремон.
Он осторожно переставил стул, сел спиной к окну и, с отвращением посмотрев через плечо, добавил:
- Мне пришло в голову, что очень многие должны быть невосприимчивы к этому звездному безумию.
Психолог ответил не сразу. Бета уже прошла зенит, и кроваво-красное квадратное пятно, повторявшее на полу очертания окна, переползло теперь на колени Ширина. Он задумчиво поглядел на этот тусклый багрянец, потом нагнулся и взглянул на само солнце. Чернота поглотила треть Беты. Ширин содрогнулся, и, когда он снова выпрямился, его румяные щеки заметно побледнели.
Со смущенной улыбкой он тоже сел спиной к окну.
- Сейчас в Саро, наверно, не менее двух миллионов людей возвращаются в лоно Культа, который переживает свое великое возрождение, - заметил Ширин. - Культу предстоит целый час небывалого расцвета, - добавил он иронически. - Думаю, что его хранители извлекают из этого срока все возможное. Простите, вы сейчас что-то сказали?
- Вот что: каким образом хранители Культа умудрялись передавать Книгу откровений из цикла в цикл и каким образом она вообще была написана? Значит, существует какой-то иммунитет - если все сходили с ума, то кто же все-таки написал эту книгу.
Ширин грустно посмотрел на Теремона.
- Ну, молодой человек, очевидцев, которые могли бы ответить на этот вопрос, не существует, но мы довольно точно представляем себе, что происходило. Видите ли, имеются три группы людей - они пострадают по сравнению с другими не так сильно. Во-первых, это те
немногие, которые вообще не увидят Звезд; к ним относятся слепые и те, кто напьется до потери сознания в начале затмения и протрезвится, когда все уже кончится. Этих мы считать не будем, так как, в сущности, они не очевидцы. Затем дети до шести лет, для которых весь мир еще слишком нов и неведом, чтобы они испугались Звезд и Тьмы. Они просто познакомятся с еще одним явлением и без того удивительного мира. Согласны? Теремон неуверенно кивнул.
- Пожалуй.
- И, наконец, тугодумы, слишком тупые, чтобы лишиться своего неразвитого рассудка... например, старые, замученные работой крестьяне. Ну, у детей остаются только отрывочные воспоминания, и вкупе с путаной, бессвязной болтовней полусумасшедших тупиц они-то и легли в основу Книги откровений. Естественно, первый вариант книги был основан на свидетельствах людей, меньше всего годившихся в историки, то есть детей и полуидиотов; но потом ее, наверно, тщательно редактировали и исправляли в течение многих циклов.
- Вы думаете, - сказал Теремон, - они пронесли книгу через циклы тем же способом, которым мы собираемся передать следующему циклу секрет тяготения?
Ширин пожал плечами.
- Возможно. Не все ли равно, как они это делают. Как-то умудряются. Я хочу только сказать, что эта книга полна всяческих искажений, хотя в основу ее и легли действительные факты. Например, вы помните эксперимент Фаро и Йимота с дырками на крыше, который не удался?..
- Да.
- А вы знаете, почему он не...
Он замолчал и в тревоге поднялся со стула: к ним подошел Атон. На его лице застыл
ужас.
- Что случилось? - почти крикнул Ширин.
Атон взял Ширина под локоть и отвел в сторону. Психолог чувствовал как дрожат пальцы Атона.
- Говорите тише! - хрипло прошептал Атон. - Я только что получил известие из Убежища.
- У них что-нибудь неладно? - испуганно спросил Ширин.
- Не у них, - сказал Атон, сделав ударение на местоимении. - Они только что заперлись и выйдут наружу только послезавтра. Им ничто не грозит. Но город, Ширин... в городе кровавый хаос. Вы не представляете себе...
Он говорил с трудом.
- Ну? - нетерпеливо перебил его Ширин. - Ну и что? Будет еще хуже. Почему вы так дрожите? - И, подозрительно посмотрев на Атона, он добавил: - А как вы себя чувствуете? При этом намеке в глазах Атона мелькнул гнев, но тут же вновь сменился мучительной тревогой.
- Вы не понимаете. Хранители Культа не дремлют. Они призывают людей напасть на обсерваторию, обещая им немедленное отпущение грехов, обещая спасание души, обещая все что угодно. Что нам делать, Ширин?
Ширин опустил голову и отсутствующим взглядом долго смотрел на носки своих башмаков. Задумчиво постучав пальцем по подбородку, он наконец поднял глаза и сказал решительно:
- Что делать? А что вообще можно сделать? Ничего! Наши знают об этом?
- Конечно, нет!
- Хорошо! И не говорите им. Сколько времени осталось до полного затмения?
- Меньше часа.
- Нам осталось только рискнуть. Чтобы организовать действительно опасную толпу, понадобится время, и сюда они не скоро дойдут. До города добрых миль пять...
Он посмотрел в окно на поля, спускавшиеся по склонам холмов к белым домам пригорода, на столицу, которая в тусклых лучах Беты казалась туманным пятном на горизонте.
- Понадобится время, - повторил он, не оборачиваясь. - Продолжайте работать и молитесь, чтобы полное затмение опередило толпу.
