Таня Воробей - Жирафа
- Ерунда, - не соглашается он. - Тупость на всех языках звучит тупо. Надо слушать "Наше радио", все вменяемые люди его слушают.
- А вот и нет. Слышала я это радио, у них всего песен сорок, и крутят их без остановки. Все нормальные люди смотрят МTV.
Он кривит лицо в презрительной ухмылке.
- Это что? Бритни Спирс?
- Ну, хотя бы.
- Ах, извини, - как будто спохватывается он. - Я и забыл, что спорить с девушками бессмысленно. Многие вещи они просто не способны понять.
- Это какие такие вещи? - начинает возмущаться Вика.
- Разные, - уклончиво отвечает он. - Они от природы не наделены даром понимания. Почувствовать что-то - это да. Это они могут. Но понять никогда.
Как ни крути, нет у Влада с Викой того, что принято называть "духовной близостью". Нет ни общих интересов, ни увлечений.
Но когда он обнимает её, и его губы встречались с её губами, всё это становилось неважным. Тогда ей плевать на то, какую музыку он слушает, какие книги читает. Ей всё равно, во что он верит, а в чём сомневается. Она и себя почти не чувствует. Она растворяется в чёрном, мерцающем редкими звёздами, космосе, и ей не хочется ни помнить о прошлом, ни знать своего будущего.
- Ну, как тебе Жирафа? - спросила его Вика на следующий день после спектакля.
Он пожал плечами, но она молчала, ожидая ответа.
- Противная, правда?
Влад вспомнил о том, как Олеся говорила: "Позвоним ей во время антракта. И правда, было бы жалко пропустить мюзикл. Она так хотела на него пойти... Хотя бы будет, что ей рассказать..." Вспомнил, как люди - и мужчины и женщины - оглядывались ей вслед. Вспомнил, какое растерянное у неё было лицо, когда она увидела мужчину по ту сторону стекла.
- Ты почему молчишь? - прервала его раздумья Вика.
- Знаешь, что самое смешное? - медленно проговорил он. - Она мне понравилась.
- Как понравилась? - ревность зашевелилась в её душе. Ну и что, что она его не любит, это ничуть не мешает ей ревновать. - Она тебя старше чёрте на сколько!
- Да не в этом смысле! - он посмотрел на неё с упрёком. - Она хорошая, вот что. И она о тебе волновалась.
- Подумаешь - волновалась! Это она специально. Хотела показать, какая она сердобольная. Но только я на такие фокусы не поддаюсь.
Влад пожал плечами.
- Она не похожа на врушку.
- Да никто не похож! - горячилась Вика. - Все обманщики с виду такие милые и обаятельные, так и хочется им поверить.
- Такие как ты? - тихо спросил он. Не хотел обидеть, а просто спрашивал. И в его голосе промелькнула лёгкая тень упрёка и разочарования.
Вика даже не нашлась, что ответить. Да, ей приходится врать. Но разве она делает это для себя? Она хочет, чтобы всем было лучше. И папе, и маме, и даже этой несчастной Жирафе, которая обязательно будет страдать, потому что рано или поздно почувствует, что заняла чужое место.
- Ты жалеешь, что мне помог? - спросила Вика, уже догадываясь, каким будет ответ.
- Жалею, - кивнул Влад. - Не думаю, что действительно тебе помог. А то, что расстроил двух хороших людей - это точно.
- А, значит, я плохая? - с вызовом спросила Вика.
Влад внимательно посмотрел на неё, как будто увидел впервые.
- Не знаю, Вика. Не знаю. - Он задумался, тщательно подбирая слова. Ты - разная. Но в любом случае, я был дураком, что пошёл у тебя на поводу. Даже не знаю, почему поверил, что твой отец встречается с каким-то чудовищем.
"Зато я знаю, - со злостью подумала она. - Когда ты рядом со мной, ты ни черта не соображаешь, вот почему!"
- Если ты такой совестливый, можешь хоть сейчас пойти к моему отцу и рассказать правду! Пусть он узнает, как ему не повезло с дочерью.
Влад покачал головой.
- Я не сделаю ничего, что могло бы задеть тебя, - сказал он. - И к тому же, у меня есть надежда.
- Какая надежда? - подозрительно спросила она.
- Я надеюсь, что ты сама ему всё расскажешь.
Вика расхохоталась деланным, недобрым смехом.
- А вот этого они не дождутся! - выкрикнула она. - И ты! Ты тоже не дождёшься!
Вика больше не казалась ему красивой. Её черты, как будто расплавились от крика: сузились глаза, расширился нос, скривились губы...
- Ты мне больше не нужен! - Она прочитала в его глазах, что выглядит дурно, и ей захотелось разбить своё отражение ударом руки. - Всё! Вот и сказочке конец!
- Как скажешь, дорогая, - эту фразу он когда-то услышал во второсортном фильме, и она ему очень понравилась своей оскорбительной вежливостью. Поэтому он со вкусом повторил ещё раз: - Как скажешь, дорогая.
Такие слова не произносятся по заказу
Теперь папа был в полном её распоряжении: приходил домой сразу после работы, никуда не уезжал на выходные, почти не разговаривал по телефону. А то, что он был подавленным и печальным, мало заботило Вику. "Это пройдёт, говорила она себе. - Лучше он погрустит месяц, зато потом будет счастлив. А Жирафа могла отравить ему всю жизнь".
А мама всегда была рядом, - Вика почти физически чувствовала её присутствие, - и помогала ей во всём.
- У меня не было другого выхода, - говорила Вика, обращаясь к чёрно-белой фотографии в рамке. - Если бы не я, Жирафа вошла бы в этот дом. Мы ведь не могли этого допустить?
- Да, - слышала она глухой, но отчётливый голос у себя в голове. - Мы ни на кого не нападали. Мы оборонялись. А когда защищаешь свой мир, все средства хороши.
- Но он такой грустный, - пожаловалась Вика. - Он почти не разговаривает. Приходит домой и включает телевизор, а потом скачет с программы на программу, ни на чём не может остановиться. Я за него даже как-то опасаюсь...
- Это пройдёт, - успокаивала её мама. - Говорят, любое увлечение проходит через три месяца. Подожди ещё немного, и он снова будет улыбаться.
- Я подожду, - соглашается Вика. - Ничего не поделаешь, буду ждать.
- Ты поступила правильно, - сказала мама. - Ты поступила хорошо.
- Да? - неуверенно переспросила Вика. Впервые она усомнилась в маминых словах. - Но если я поступила хорошо, тогда скажи, почему мне так плохо?
На это портрет ничего не ответил. Изображение мамы застыло с лёгкой улыбкой на губах. Разговор был окончен.
А Влад больше с Викой не разговаривал. В школе здоровался, если сталкивался лицом к лицу, и сразу - в сторону. Глазами старался не встречаться, и вообще, вёл себя вызывающе.
- Всё ещё злишься? - Она подкараулила его у выхода из школы, чтобы он не смог пройти мимо.
- Нет, - Влад нервно посмотрел на часы, всем своим видом показывая, что очень торопится. - С чего ты взяла?
Вика смутилась и покраснела. Ей было неловко, что она подкараулила его, а теперь пристаёт с дурацкими расспросами. Это называется "бегать". Про таких, как она, говорят: "Она за ним бегает".
- Ну, мы больше не разговариваем, - она замялась. - И... ты не звонишь, и мы никуда не ходим... Продолжать?
