Николай Басов - Главный противник
– Когда они шли по степи, флагов не было, – сказала Ева.
– Наверное, это что-то вроде стука в дверь, – отозвался Ростик. – Знак вежливости, косвенное свидетельство мирных намерений и в то же время определение чинов.
– Нет у них никаких чинов.
– Почти наверняка есть, просто вы еще не поняли, какие именно и по какому признаку присуждаются.
– Вот теперь я узнаю своего дружка, – рассмеялась Ева. Посерьезнела. – Только не вы, а мы. Люди.
Платформы влекли вперед массивные рогатые звери с белыми гладкими спинами и очень мощными задними ногами. А впрочем, и передние ноги у них не подкачали. Просто ими звери иногда переступали, словно пробовали дорогу на ощупь, а задними всегда толкали платформы вперед, вот это и бросалось в глаза. Как казалось, зверями никто не правил, они шли сами и, насколько Рост мог судить, толково выбирали дорогу среди неровностей и складок местности.
Когда стемнело, Ева вышла на берег моря и последовательно запустила три ракеты – одну красную и две белых. Рост не возражал, теперь он понял, почему Ева получила такой блаженный отпуск.
Все подтвердилось поутру, когда до кочевников осталось еще километров десять. Неожиданно на легком гравилете через залив прилетел Казаринов. Он устал, возраст давал себя знать, работать на рычагах ему было уже не просто. Но на обратном пути это было необязательно. Ева, быстренько переодевшись в свой комбинезон, попросила его пересесть на правое сиденье.
Росту, который вышел ее провожать, достались поцелуй в нос и дружеский хлопок по спине.
– Не журысь, хлопче, – сказала Ева. – Я теперь чаще буду заглядывать.
– Буду рад, – ответил Ростик и понял, что это уже не такая бесспорная правда, какой была бы всего-то пару недель назад, когда нежданная делегация людей только появилась.
Но грустить слишком долго было некогда. Следовало приготовиться к приему новых гостей. И они появились на следующий день.
Пятнадцать повозок, с невероятным количеством людей, настоящий поселок, если правильно отнестись к этому названию. Рост даже забеспокоился, а хватит ли у него еды, чтобы прокормить такую прорву едоков, но потом решил, что это не должно его заботить. Существа, достаточно искусные, чтобы вместо колеса использовать антигравитацию, наверняка побеспокоились о том, чем им предстояло завтракать или ужинать.
Часа через три после того, как включилось солнце, фургоны вошли на отмеченную камнями территорию Храма. Рост решил их у этой границы не встречать. Пусть его и предупредили, но гостей такого сорта лучше всего было принимать во всеоружии. Он так и сделал, хотя понимал, что глупо тащиться всем табором восемьдесят тысяч километров по враждебному Полдневью, чтобы лишить жизни такую малозначащую персону, какой являлся он.
Когда до Храма осталось метров триста, волы вдруг встали. С переднего соскочил не старый еще высокий мужчина, к нему подбежали две девушки, и вся троица решительно зашагала вперед. Они подошли к самым дверям, видимо, намереваясь постучать, но Рост их окликнул:
– Назовите себя и цель своего визита.
Старик – все-таки вблизи он выглядел старше, чем издалека, – поднял голову, нашел Роста в окне башенки и улыбнулся.
– Мы из племени аймихо, присоединились к человечеству и приняли вашу веру. Меня зовут Сатклихо, а это мои дочери… Винрад-ко и Баяпош-хо.
Дочери улыбнулись. Расчет оказался правильным, Рост понимал, что его покупают, но ничего не смог с собой поделать. Он тоже дернул краем губ, при желании это можно было принять за улыбку. Даже он сам мог бы ошибиться.
– Цель нашего тут появления – сделать тебя Познающим.
Мощно, решил Рост. Теперь, видимо, мне придется растаять, впустить всех внутрь и даже позволить женить себя на одной из этих красавиц. Кстати, хорошо бы знать, кого из девушек как зовут.
– Я фермер, – сказал он. – Я не понимаю слова Познающий.
– Ты узнаешь его, – серьезно ответил Сатклихо.
– Почему ты так уверен?
– Потому что мы уже знаем тебя. – Сатклихо подумал, совершенно человеческим жестом почесал седую щетину, которая через пару недель вполне могла сойти за бороду. – Мы изучили тебя, когда обнаружили ваш город почти семь годовых сезонов назад.
– Изучили… на расстоянии в восемьдесят тысяч километров?
– Видишь ли, Ростислав, когда ты поймешь наши возможности, это не покажется тебе странным.
Говорил он великолепно. Почти без акцента, с правильными интонациями и даже не ошибался в ударениях. Если бы Рост не знал, что это племя пришло откуда-то всего месяц назад, он бы решил, что видит перед собой одного из боловских стариков, с которым по каким-то причинам был не знаком прежде.
– Почему бы вам не приняться за обучение других ребят? Вероятно, есть толковые студенты в университете…
– Мы пришли на более чем двустах повозках. Как ты думаешь, где находятся остальные?
– Значит, вы будете делать Знающим не только меня?
– Познающим – вы, люди, всегда преувеличиваете… Нет, не только. Но ты – наша главная надежда.
– Надежда в чем?
– Мы очень спешили. Но может быть, уже опоздали. – Старец опять почесал подбородок, было видно, что он привык чувствовать его гладким, и, лишь поддавшись людским обычаям, отпустил эту растительность. – Все зависит от способностей. Нам кажется, только у тебя способности таковы, что мы все-таки можем успеть.
– Вы или мы?
– Мы все, люди… И аймихо, которые теперь тоже православные.
Так, решил Ростик, теперь не возразишь. Если у них и девушки способны рожать людей, тогда вообще аргументов «против» не остается.
– О какой опасности ты говоришь?
– Думаю, мы объясним это тебе сегодня же вечером.
Остаток дня все фургоны становились в подобие цыганского табора, причем некоторые шатры устанавливались даже на земле. Потом аймихо позаботились о животных – волах, гусях, козах. Потом принялись копать колодец, и тут Рост уже не выдержал. Он вооружился, как мог, оставил в Храме Винта и пошел к ним. На воображаемой границе лагеря он совершенно автоматически произнес:
– Л-ру.
И тотчас получил певучие ответы: «Л-ру», «л-р»… Казалось, каждый в этом лагере стремится заручиться с ним миром. Он прошел прямо к пяти мужчинам, из которых трое были инвалидами и которые копали колодец.
– Почему вы уверены, что тут будет вода? – начал он. – Но, даже если она будет, мне кажется, вы можете перекрыть тот ручей, что бьет у меня в подвале.
Сатклихо выслушал его со вниманием, лег на землю, раскинув руки, положил в пыль голову, прислушиваясь… Нет, это было что-то другое, не попытка расслышать подземные струи. Наконец он поднялся, отряхнул пыль с лица.
