Михаил Тырин - Контрабандист
Я усмехнулся и погладил небольшой перстенек в кармане. В колечке – камешек, на камешке – три с половиной тысячи чеков. Можно устроить себе шикарный отпуск длиной годика в два. Нет, на два не хватит, только на полтора…
В технический сектор меня пропустили без особой охоты, но и без лишних вопросов – Мымрик, молодец, позаботился. Когда я вошел к нему в аппаратную, он не обернулся, только протянул руку:
– Мне нужна цифровая виза и маршрутный табель.
– Все готово, дружище, – я развернул перед ним веер из магнитных карточек, – выбирай любую, они все действительны.
Он, не глядя, взял одну карточку, считал с нее подпись и вернул обратно.
– Как жизнь-то?
– Как видишь, весь в движении, Мымрик. Некогда дух перевести.
– А надо бы. Давненько мы с тобой… дух не переводили.
– Переведем, Мымрик. Дай вот только дела раскидать.
– Собственно, у меня все, – он с весьма самодовольным видом откинулся на спинку кресла. – Судно в «отстойнике». Сейчас его пройдут техники, а через полчаса – прости-прощай. Рад бы с тобой поболтать, Грач, но… – он с сожалением взглянул на пульт, нетерпеливо подмигивающий сотней огоньков.
– Не буду тебе мешать, – с пониманием кивнул я, бросив взгляд на часы. – Завтра-послезавтра сообщу номер счета, получишь свое сполна. Может, наконец-то купишь себе чистую футболку…
Я вышел в пассажирскую зону, где глубоко и с чувством вздохнул. Теперь от меня ничего не зависит. Теоретически могу садиться на ближайший пассажирский транспорт, лететь домой и ни о чем не думать.
Однако для чистоты совести следовало дождаться, пока катер уйдет в нуль-канал. Недолго думая я осел в ближайшем баре, заказав морской салат и виски с мандариновым нектаром.
В целом денек удался. Заказ можно было бы считать пустяковым, если бы не два обстоятельства. Первое – сам корабль, бывший военный катер, на который любой чиновник посмотрит косо. И это несмотря на то, что в ходе Войны колоний немало боевых судов было восстановлено и нашло применение на «гражданке». Второе – команда. Все двенадцать человек – отъявленные головорезы, и у каждого это крупно пропечатано на лбу. Выдавать их за «садовников» было просто мучительно.
Но, слава богу, все удалось. Мы не привлекли внимания, мы не вызвали подозрений, избежали детального досмотра, получили полетный план и благополучно встали на мембрану нуль-портала. А значит, я свои деньги отработал. Ну, почти отработал.
Нервишки все еще вибрировали, и я то и дело поглядывал на часы. Оказывается, прошло лишь пятнадцать минут, а я уже заказывал третью дозу выпивки. Особых причин для переживаний не было, однако обстоятельства… Большие деньги – большая ответственность, поневоле начнешь трястись.
Чтобы сделать себе приятное, я представил, как возвращаюсь домой, как заваливаюсь на любимый плюшевый диванчик и еще – как дарю своим девочкам что-нибудь такое… эдакое, сногсшибательное. Позже придумаю, что.
Вспомнив про девочек, я спохватился: следует уже позаботиться об обратной дороге. Быстренько поймав линию доступа на свой блокнот, я углубился в полетное расписание и через минуту-другую радостно потер ладошки. Через шесть часов к земле уходил грузо-пассажирский лайнер «Триумф», и в первом классе имелась куча свободных мест.
А заказав билеты, я вдруг перенастроился на канал нуль-связи, поскольку мне нестерпимо захотелось позвонить домой и сказать, что я возвращаюсь. Есть у меня такая дурная привычка, от которой не скоро избавлюсь, – после любого большого дела потратить кучу денег на какую-нибудь дорогую, но совершенно ненужную ерунду. Сеанс нуль-связи – как раз такая ерунда, ненужная, но очень дорогая.
Мне ответила Луиза. Я увидел ее почти детское заспанное личико в обрамлении мелких рыжих кудряшек, и мое сердечко чуть дрогнуло. С удвоенной силой захотелось домой.
– Здравствуй, Лисичка. Я тебя не разбудил?
– Привет, Кролик, – с нежностью ответила она. – Ты где?
– Я очень далеко и очень скучаю. Но я скоро вернусь. А где Снежана?
– Сам за ней следи, – Луиза обиженно надула губки. – Убежала куда-то, ничего не сказала. Может, нашла себе кого-нибудь.
– Лисичка, не говори глупостей. Снежана меня любит, и ей больше никто не нужен.
– Все равно я люблю тебя больше, а она… она просто так к тебе прицепилась.
– Ну, хватит. Когда же вы перестанете ссориться?
– А мы и не ссоримся. Но все равно, когда приедешь – меня первую поцелуешь, договорились? Ну, пожалуйста!
– Хорошо-хорошо, договорились. У вас деньги еще не кончились?
– Маловато осталось. Но если ты скоро приедешь…
– Я могу перевести вам сотню-другую чеков, если очень нужно.
– О-о, Кролик сегодня добрый… а вот и твоя Снежана явилась.
На экране появилась Снежана, она услышала меня еще от дверей и прибежала, даже не сняв сапожки и накидку.
– Кролик, привет! – она радостно замахала мне рукой. – Ты уже подъезжаешь, да?
– Ну… почти. Завтра-послезавтра, думаю, увидимся.
– А кто тебя так причесал? И где ты откопал такой кошмарненький галстук, ты его сам раскрашивал? Кролик похож на грустного мертвого клоуна. Ты там не заболел?
– Я – в порядке. Это мой рабочий костюм, вроде скафандра. А зачем ты покрасила волосы? Я люблю, когда ты блондинка.
– Сегодня же смою, – поклялась Снежана. – А ты галстук тоже смой – в унитаз, пожалуйста.
– Ты, Кролик, спроси лучше, для кого она покрасилась, – ехидно вставила Луиза. – Явно не для нас с тобой, любимый.
– Вы обещали мне, что не будете ревновать и ссориться, – строго сказал я.
– Мы и не ссоримся, мы только притворяемся, – Луиза вдруг обняла Снежану и поцеловала в губы. – Нам троим лучше всех на свете, правда, Снежик? Только тебя, Кролик, не хватает. Подгребай скорей.
– Спешу со всех ног. Вы там придумайте что-нибудь вкусненькое. А еще у меня есть бочонок очень хорошего старого вина, специально приберег, чтобы отметить… – я запнулся, про дела не стоит болтать.
– Что отметить? – оживилась Снежана.
– Да так, дельце одно. Дома расскажу.
– Дельце, – разочарованно вздохнула Луиза. – А я думала, ты наконец сделаешь нам предложение.
– Сделаю, обязательно сделаю. А потом мы вместе полетим на Аль-Таир, и там нас поженят по местным законам. Я же обещал. Ну, прощайте, мои хорошие. Целую вас обеих, крепко-крепко, во все места.
– Но меня – первую! – напомнила Луиза, и экран погас.
Тут я наконец обратил внимание на какой-то негромкий, но очень навязчивый звук, напоминающий стрекот кузнечика. До меня дошло – в нагрудном кармане лежал телефон, который я вынул из уха, но не выключил. И из телефона уже битую минуту кто-то надрывно меня звал.
