Евгений Филенко - Объемный взрыв
Не прошло и получаса, как в дверь с совершенно солдатской деликатностью постучали – то есть неоднократно, со всей дури, пнули тяжелым башмаком.
То был ефрейтор Бангатахх, выглядел он возбужденно, и на небогатом эмоциями плоском его лице начертано было, что есть информация, и что информация эта самая что ни на есть полезная.
– Четыре транспорта в течение минувшего часа, – сообщил он на ходу. – Пассажирских лайнеров не будет до вечера.
– А нам и не нужны эти здоровенные распонтованные дуры, – сказал мичман, массируя лицо. – Что там с транспортами?
Спустя пару минут они вошли в крохотную кают-компанию, где за небольшим столиком уже дожидались, упершись плечом в плечо, сержант Аунгу и рядовой Юлфедкерк.
– Все транспорты выполняют чартерные рейсы, – пояснил Бангатахх. – Принадлежат маленьким компаниям либо собственник неизвестен. Пункты назначения: Эрарфу, Юкзаан, Шокхага и Троктарк. При попытке получить списки пассажиров без высочайших санкций… церрег, при всем уважении, в число таковых традиционно не входил… был послан окапываться в дерьмовом грунте, но кое-что выяснить все же удалось.
– Я все думаю, – пробормотал Юлфедкерк, – есть ли нам вообще какой-то толк от личного знака гранд-адмирала, когда любой местный паршивец считает за доблесть отнестись к нему с неподобающим пренебрежением и хорошо еще, если не плюнуть в середку…
– А ты не думай, – посоветовал сержант Аунгу. – Всякий раз, когда ты думать начинаешь, у меня сердце обрывается.
– Чем дальше от метрополии, – промолвил Нунгатау, – тем наглее быдло. Мы в казармах тоже, бывало… – Он нахмурился и оборвал сам себя. – Говори, Банга, что ты там выяснил.
– На Эрарфу отправилась бригада сменных инженеров. Вели себя надменно, но тихо, не то что шахтеры какие-нибудь. Юкзаанский транспорт ушел порожняком, доставив сюда какую-то важную дипломатическую шишку. Для тех, кто в окопе, напомню: Юкзаан – вторая по значимости планета Светлой Руки.
– Да знаю, – отмахнулся сержант, а рядовой Юлфедкерк проговорил с восторгом:
– Ух ты! У светляков, оказывается, целых две планеты?!
Какое-то время все смотрели на него, как на диковинное растение, вдруг снискавшее дар речи, затем Бангатахх осторожно продолжил:
– Остаются Шокхага и Троктарк. Один мирок стоит другого. Почти нулевая плотность населения, связь с цивилизованными мирами нерегулярная. В обоих случаях – по два пассажира. И я бы предположил…
– Правильно предполагаешь, – буркнул мичман. – И нам бы только не ошибиться с выбором.
– Но ведь они могут объявить маршрут и взлететь, – сказал рядовой Юлфедкерк, – а потом изменить решение и отправиться в совершенно иное место!
– Ты, Юлфа, успокойся, – заботливо сказал сержант Аунгу. – Самое главное – поменьше думай. А то меня уже оторопь берет. Нельзя менять решение. Долго тебе объяснять, но если корабль с поверхности по открытой для него трассе ушел на Шокхагу, так он до самой Шокхаги туда и будет лететь. Вот если бы то был транспорт «рыскающего» типа, вроде нашего «тинкада», он мог бы на полдороге вывалиться в субсвет и поменять маршрут.
– Если, конечно, найдет опорные ориентиры, – добавил ефрейтор Бангатахх. – А это не так легко, как тебе, Юлфа, может показаться.
– Так это труднее всего, – сказал сержант Аунгу. – Нужна навигационная техника высокого класса и приличный штурман. Готов побиться об заклад, нет у них ни того ни другого, и девица эта рыжая – обычный пилот типа «привези-увези»…
– На Шокхаге около десятка научных станций, – сказал Бангатахх, – частью автоматические, частью законсервированные. Жить там можно, при желании есть где укрыться. Если, конечно, наш парень намерен отсидеться в тишине, а не вынашивает какие-то планы, требующие немедленной реализации.
– А что на Троктарке? – спросил мичман.
– Демон их знает, – сказал Аунгу, бегая глазами. – Вроде бы военная станция слежения.
– Если наша парочка внаглую ломанется на Троктарк, – сказал Бангатахх, – их могут завалить еще в атмосфере. И нас, между прочим, тоже, захоти мы туда наведаться.
– Так серьезно? – усмехнулся Нунгатау, который о Троктарке ничего казусного не ведал, но ни на секунду не поверил в неосведомленность своих подчиненных.
– Военная станция, – сказал Аунгу. – Режимный объект повышенной секретности. Орбитальное патрулирование.
– А говоришь – вроде бы… Что за объект?
– Не могу знать, – нагло соврал паршивец, а остальные подчеркнуто равнодушно принялись изучать грязные разводы на стенах кают-компании.
«Врешь, мисхазер, – подумал мичман со злорадством. – И что не знаешь, врешь, и про военную базу тоже врешь так, что глаза враскос. Чую: не база там военная… на кой бы она сдалась этому келументари?! Он вам не шпион зачуханный… будто ему на самой Анаптинувике режимных объектов мало! Нет, воля ваша, а на Троктарке упрятано кое-что похлеще. Вот только что? Вы все, мудорныть оглохарная, мне беспрестанно и с самого начала врете. И я уже начинаю не только загривком чувствовать вашу ложь, но и привыкать к ней. Но однажды мне это надоест, ой надоест, и я вытряхну из каждого, а то и ножичком из печенок вырежу, всю правду до последней крупицы…» Вслух же молвил назидательно и даже миролюбиво:
– Когда некто, в грунт его по уши, лжет и таится, и таким нехитрым способом тешит демона-антинома Юагрморна, внушая ему сладостные иллюзии о всеобщей порочности эхайнского рода, а потом вдруг ни с того ни с сего скажет правду, чем означенного демона-антинома с его кознями от себя отринет, то в сердце у него поселяется ни с чем не сравнимая легкость, а душа воспаряет навстречу надзвездной Атрани, Стихии кротости и всепрощения.
– А когда некто обременит свой разум чрезмерным знанием, – возразил сержант Аунгу, – то вышепоименованное знание не только на разум его тяжким бременем возляжет, но и сердце притеснит преизрядно. Не знаю, какой из благословенных Стихий это придется по нраву, но эта сволочь Юагрморн определенно своего не упустит.
– Мы уж как-нибудь… того… – подхватил ефрейтор Бангатахх. – Помучимся с тяжким сердцем.
– Грешники вы все, – сказал мичман с удовлетворением. – Будут вас у Юагрморна на камбузе в ржавой мясорубке на фарш проворачивать.
– Будут, янрирр мичман, – радостно согласился сержант Аунгу, – ой будут! А вас, я так думаю, в ступке разотрут на специи…
Нунгатау развернул над столом экран монитора и вывел туда фрагмент записи из «Зелья и порока». Увеличил, насколько позволяло качество материала.
– Это он? – спросил рядовой Юлфедкерк отчего-то шепотом.
– Да, – сказал мичман. – Это наш келументари.
