Василий Головачев - Мегаморф, или Возвращение Реликта
Мама кинулась к нему с крыльца как птица, когда он спрыгнул с коня, обняла быстро, отстранилась, виновато глянув на мужа.
– Я изволновалась вся! Что случилось?
– Неопеченеги. – Влад бросил взгляд на подъезжавших дружинников, на повозку, на которой лежали тела убитых. – К вечеру будем хоронить.
Глаза Улыбы стали большими, потемнели, она прижала к губам ладони.
К терему подскакал седой старик, хранитель знаний общины Базил Дивий, спешился, глядя на мрачную процессию.
– Кочевники?
– Тартарианин.
Дивий пригладил седую прядь за ухом. Взгляд его стал острым.
– Тартарианин?
Они встретились глазами. Влад кивнул.
Подскакал дружинник, протянул старосте изящный аппарат с окулярами.
– Нашли у хутора, злопаны потеряли.
Влад бросил поводья коня другому дружиннику, взял аппарат, направился в терем.
Бывший советник Президента Геи посмотрел на останки убитых, покачал головой, последовал за старостой.
Помедлив, Ясен взял маму под локоть, повёл в дом. На крыльце в нерешительности задержался, не зная, что делать дальше, но услышал голос отца:
– Ясь, поднимись к нам.
– Не переживай, ма, – пробормотал он, погладив Улыбу по плечу, – мы не в первый раз теряем людей.
– Успокоил, – улыбнулась она сквозь горечь и печаль, – иди, отец зовёт.
Он поднялся в верхний шатёр.
Учитель Дивий сидел на диванчике, отец крупными шагами мерил светёлку. На столе лежали карабин «Дракон», пистолет, названный Владом «термобом», и красивый, обтекаемой формы предмет с двумя окулярами, переданный отцу дружинником.
– Бинокль? – кивнул на него Ясен.
– Оптикон, – сказал Влад. – Фотоэлектронный умножитель.
– Откуда у кочевников такие вещи? Карабин, «термоб», оптикон…
– Мне тоже хотелось бы знать, – пробурчал Влад. – Скорее всего банда наткнулась где-то на закладки деда.
– Где? – не понял Ясен.
– Не здесь, конечно, на Зем-Горе.
Дивий покачал головой.
– Кочевники сами не пошли бы на Гору, да и найти схрон Ставра дано не всем.
– Что ты хочешь сказать?
– Началась разгерметизация свёрнутых твоим отцом объёмов старого пространства. Если вы и в самом деле видели «глазастого», значит, кто-то запустил процесс настройки новой Игры.
– Ты уверен?
– Факты говорят сами за себя.
– Возбудился Тартар.
– Либо созрел новый Игрок, о котором мы ничего не знаем. Одно то, что на хутор заявился тартарианин, за двадцать тысяч километров от Тартар-Горы, говорит о начавшихся изменениях реальности. Пора объединяться, друзья мои.
– С кем? – озадаченно спросил Ясен.
– С геянами, – мрачно сказал Велич-старший.
– Но они же с нами воевали!
– Люди завистливы, наши способности им были поперёк горла.
– И всё же мы, – мягко, но с назидательной уверенностью заговорил Дивий, – земляне и геяне – люди, мы были и остаёмся детьми Земли. Мы пронизаны чувством общности, родства, природного единения и доброжелательности, несмотря ни на что! Если нам не удастся объединиться, будущего у нас не будет.
Ясен вопросительно посмотрел на отца.
– Я не верю в объединение, – поморщился Влад. – История рода человеческого хранит много фактов, когда бывшие соратники, призывающие к объединению ради победы над общим врагом, после победы предавали друг друга, желая обладать единоличной властью. Но у нас нет другого выбора, учитель прав.
– Кроме того, есть ещё один аргумент в пользу похода, – добавил Дивий.
Величи с одинаковым интересом посмотрели на старика.
Он огладил ладонью бороду, в глазах промелькнуло странное сожаление.
За окном раздался взрыв женского плача: к убитым прибежали родственники. Затем послышался печальный звук свирели.
Влад и Ясен подошли к окну. Дивий поднялся, присоединился к ним. Некоторое время они смотрели на то, что происходило под стенами терема.
– Это испытание, родичи, – со вздохом сказал Дивий.
– Что ты имеешь в виду? – обернулся к нему Влад. – Любая катастрофа – уже испытание, а мы испытали немало и выжили.
– Я говорю о том, что грядёт. Скажу даже больше: это испытание ему, – старик кивнул на Ясена, – ибо если ты – Предтеча, то он – Спаситель, если изъясняться высокопарно.
Влад оценивающе глянул на сына, по губам его скользнула слабая улыбка.
– Спаситель, однако.
Ясен растерялся, не понимая, шутят ли старшие или говорят серьёзно.
– Если он пробьёт дорогу наружу, – закончил Дивий, – развернёт этот мир, мы вернёмся домой.
Влад покачал головой.
– Это под силу разве что Инженерам.
– А почему ты сомневаешься, что он Инженер?
Влад нахмурился, бросил ещё один оценивающий взгляд на сына.
– Ты и вправду так думаешь?
– Вспомни слова Грехова, сказанные при расставании. Он знал, что говорил, ибо провидел.
– Но пока мы сидим в полной ж… э-э, яме!
Дивий усмехнулся.
– Вот и давай поможем парню вытащить нас из этой… гм, гм, ямы. Тартарианин появился на хуторе не зря, не говоря уже о «глазастом». Это своеобразное напоминание нам, что пора делать дело.
В комнату вошла заплаканная Улыба.
– Распорядись о похоронах.
Влад направился к двери.
– Вечером обговорим детали.
Издалека в комнату снова долетел печальный перелив свирели.
Чёрная встреча
Больше всего Кристофера Кроули мучило сознание того, что он оказался не в состоянии покинуть «больной» Метадомен вместе с другими файверами.
Благополучно избежав наказания за преступную по сути деятельность по «скармливанию» споре Конструктора похищенных женщин с Земли и Геи, он укрылся в одном из отдалённых уголков Космориума, а когда опомнился – мир изменился, началось Падение, и он «выпал» на бесконечную равнину вместе со своим убежищем на планетоиде, похожем на земную Луну.
С испугом огляделся, попытался выйти в поле Сил и не смог! Попробовал ещё раз – с тем же результатом. И только потом понял, что континуум изменился, а он прозевал этот момент.
После этого Кроули ещё много раз пытался перебраться в другой домен, не веря в полный провал своего «всемогущества». Обида – он же был не просто интраморфом, но – файвером! – переросла в лютую злобу ко всем интраморфам, особенно к тем, кто когда-то противодействовал ему. И Кроули начал искать их, веря, что им тоже не удалось выскользнуть из новопространственной ловушки, на что он потратил без малого двадцать лет, бросив на поиски всю свою «гвардию».
