Стивен Кинг - Под куполом
Кто прожил здесь лет десять, мог бы вспомнить, по меньшей мере, штук на восемь больше, двухполосных асфальтированных дорог: начиная с Черной Гряды и Глубокой Просеки, которые тянутся к Харлоу и заканчивая той, которая вьется в направлении ТР-90 и носит название Хорошенькая Лощина (такая же красивая дорога, как и ее название).
Люди с тридцатилетним и более опытом жизни в этой местности, и если бы еще им дать время на раздумья (самое лучшее, в заднем помещении магазина Брауни, где и сейчас топится дровяная печь), припомнили бы, по крайней мере, еще дюжину проселков, чьи названия варьировались от сакральных — Божий Ручей, до бранных — Малая Сука (хотя на местных картах эта дорога обозначалась всего лишь номером).
Старейшим жителем Честер Милла на тот день, который с того времени именовали Днем Купола, был Клейтон Бресси. Он также был самым старым человеком на весь округ Касл, а, следовательно, и обладателем трости «Бостон Пост»[23]. К сожалению, Клейтон уже не соображал, что это такое — трость «Бостон Пост», да и кто он сам такой — не очень помнил. Иногда он принимал собственную прапраправнучку Нелли за свою, уже сорок лет как мертвую, жену, и «Демократ» еще три года назад перестал брать ежегодное интервью у «старейшего гражданина». (Во время последней такой беседы на вопрос о секрете его долголетия, Клейтон отреагировал восклицанием: «Где к черту мой обед?») Провалы в памяти начали одолевать его вскоре после его сотого дня рождения; двадцать первого октября этого года ему исполнилось сто пять. Когда-то он был высококлассным мастером, столяром, который специализировался на шкафах, балюстрадах, фасонной резьбе. В последнее время к его специальностям добавились безоговорочное поедание пудинга-желе и способность иногда успеть к унитазу раньше, чем из него изрыгнется с полдесятка заляпанных кровью камешков.
Но в свои лучшие времена — когда ему было лет восемьдесят пять — он мог перечислить все пути, которые вели к Честер Миллу и из города, и всех вместе их насчитывалось тридцать четыре. Большинство — грунтовки, многие из них всеми забытые, и множество из этих позабытых проселков вились сквозь чащи дремучих лесов, которые принадлежали компаниям «Даймонд Матч», «Континентал Пейпер» и «Америкэн Тимбер»[24].
Итак, в День Купола, незадолго до полудня, каждая из них оказалась наглухо заблокированной.
2
На большинстве из тех дорог не случилось ничего и близко такого зрелищного, как взрыв «Сенеки-V» и последующей за тем катастрофы лесовоза, хотя кое-какие происшествия все-таки были. Конечно же были. А как могло обойтись без них, когда вокруг города выросло что-то на подоьие невидимой каменной стены.
В тот же миг, когда распался на две половинки сурок, то же самое случилось с пугалом на тыквенном поле Эдди Чалмерса, неподалеку от дороги, которая носила название Хорошенькая Лощина. Пугало стояло точь-в-точь на линии, которая формально отмежевывала город Милл от поселка ТР-90. Промежуточная позиция собственного пугала всегда веселила Эдди, который звал его Пугалом Без Своей Стороны, коротко — мистер ПБСС. Половина мистера ПБСС упала на территорию Милла, половина, как сказали бы местные, «досталась ТР».
В несколько секунд стая ворон, которые пикировали на тыквы Эдди (вороны никогда не боялись мистера ПБСС), столкнулась с чем-то таким, чего раньше никогда не бывало. Большинство из них со сломанными шеями попадали в заросли и на поля по обе стороны Хорошенькой Лощины. С обеих сторон Купола разбивались и падали мертвыми птицы; потом их тушки стали одним из средств, благодаря которым был выяснен контур барьера.
Около Божьего Ручья копал картофель Боб Руа. Он решил сделать перерыв на ланч (который в тех местах по обыкновению называют «обедом») и возвращался домой на своем старом тракторе «Дир»[25], слушая новенький «Ай-Под»[26], подаренный ему женой на его последний, как оказалось, день рождения. Дом Боба стоял всего в полумиле от картофельного поля, но, на его несчастье, поле находилось на территории Моттона, а дом в Честер Милле. Боб ударился о барьер со скоростью пятнадцать миль в час, слушая Джеймса Бланта[27], тот как раз пел «Ты красивая». Он едва касался руля, потому что хорошо видел всю дорогу впереди, вплоть до самого своего дома, и на ней не было никого и ничего. Итак, когда его трактор вдруг во что-то врезался и застыл, а подцепленный сзади картофелекопатель подбросило вверх и резко опустило, Боба бросило через капот прямо на Купол. В широком нагрудном кармане его комбинезона взорвался «Ай-Под», но Боб этого не ощутил. Он уже успел скрутить себе шею и разбить череп об то нечто, на которое натолкнулся, и в скором времени умер на земле возле высокого колеса своего трактора, которое так и не перестало лениво вращаться. Ну, вы же знаете, ничто не вращается лучше чем «Дир».
3
Дорога, которая носила название Моттонской, отнюдь не проходила через город Моттон; она существовала лишь в пределах Честер Милла. На ней стояли новые жилые дома, и этот квартал где-то года с 1975 назывался Восточным Честером. Владели теми домами тридцати-сорокалетние люди, большей частью «белые воротнички», связанные с Льюистоном-Оберном, куда они ездили работать за хорошие зарплаты. Все эти дома находились на территории Милла, однако многие из задних дворов заходили на территорию Моттона. Так было и у Джека и Майры Эванс, которые жили в доме № 379 на Моттон-Роуд. Позади дома Майра держала огород и, хотя большинство урожая давно было собрано, кроме скороспелых тыкв (уже почти сгнивших), еще оставалась грядка с несколькими сочными плодами сорта Блу Габбард[28]. Майра как раз протянула руку к одной из этих тыкв, когда упал Купол, и, хотя на коленях она стояла в Честер Милле, так случилось, что этот Голубой Габбард, за которым она потянулась, рос на фут дальше Моттонской границы.
Она не вскрикнула, потому что не ощутила боли — сначала ее не было. Все случилось слишком быстро, остро, чисто.
Джек Эванс был на кухне, взбивал яйца для обеденной фриттати[29]. «LCD Soundsystem» играли своего «Североамериканского подонка»[30], и Джек им подпевал, как тут у него за спиной чей-то поникший голос произнес его имя. Сначала он не узнал голоса собственной жены, с которой прожил уже четырнадцать лет, сначала ему показалось, что, его зовет какой-то ребенок. Но, обернувшись, он увидел свою Майру. Она стояла в дверях, поддерживая левой рукой правую. Она запачкала грязью пол, что совсем не было на нее похоже.
