Оболочка зеро - Иванова Анастасия
– Настолько, чтобы его вернуть!
Джим потёр указательным пальцем нижнюю губу и склонил голову набок:
– А если для этого понадобится слегка поступиться своими принципами?
Энн сдвинула брови, немного растерявшись. О чём речь?
– Ага! Вот вы уже и колеблетесь, да? – насмешливо заметил Джим.
– Вовсе нет! – оскорбилась девушка и твёрдо бросила: – Я сделаю всё – слышите, всё, что нужно, чтобы спасти Сая! Всё, что в человеческих силах, ясно вам?! И, если вы мне не поможете, богом клянусь, я натравлю на вас всю полицию штата!
– Ах, ну конечно, – с важным видом кивнул Джим – Спасти того, кто вовсе не просит, чтобы его спасали, – это, как вы сказали, гражданский долг любого. Что ж, мисс Энн… – Он внезапно встал и проводил глазами маленького человечка, целенаправленно уползавшего на карачках по улице. – Считайте, вы меня уломали. Мы выезжаем завтра на рассвете. Встретимся у… Да хоть бы и здесь. Возьмите еду, тёплую одежду и лошадь повыносливей: путь будет неблизкий. А сейчас… – Джим насмешливо прикоснулся двумя пальцами к шляпе. – Прошу меня извинить, у меня важное дело до мистера Макинтоша. Он, видите ли, ставил на Доходягу.
В этот момент на веранду, не без труда протолкнувшись через створки-качели, вывалилась развесёлая компания под предводительством мадам Жак, и Энн сочла за лучшее удалиться. Денёк и без того выдался насыщенным, и какая же она молодец! Разговорила святого отца и Джима Бейкера взяла в оборот… Энни даже подумалось, что всё вышло у неё как-то чересчур легко, но она была слишком довольна собой, чтобы забивать этим голову.
Глава пятая,
в которой путешествие оказывается не очень приятным – но и не очень долгим
Соседский петух ещё видел десятый сон, когда Энни подошла к «Двум барабанам», отягощённая довольно вместительной котомкой. В котомку уместились разные мелочи, а также четверть головки сыра и две лепёшки – то есть ровно половина всех имевшихся дома съестных припасов. Вторую половину Энн заботливо выложила на стол для матушки, накрыв вафельным полотенцем с пришпиленной к нему коротенькой запиской.
Клочок бумаги, в которую когда-то была завёрнута грудинка, беззастенчиво врал, что дочка едет посмотреть ферму, глянувшуюся Саймону, и вернётся назавтра с утра. Было более чем вероятно, что назавтра матушка не вспомнит, что уже видела записку вчера. И напослезавтра тоже. По сути, оставив составленное таким образом послание, Энн могла бы вообще не возвращаться.
Солнечные лучи ещё только поглаживали улицу, немноголюдную по причине раннего часа. Где-то на крышах звонко чирикали мелкие птахи. «Два барабана» дышали небывалым умиротворением.
И, разумеется, ни у салуна, ни где бы то ни было в зоне прямой видимости не было заметно и следа Джима, чёрт бы его побрал, Бейкера.
Энн закрыла было глаза, но тут же открыла обратно: Джима в списке её контактов отродясь не было – как она ему чирикнет? Становилось зябковато. Девушка прошлась вдоль «Барабанов» сначала в одну, затем в другую сторону. Потопала ногами. Потопала ещё, уже сильнее. Потом от души пнула балясину веранды.
С веранды внезапно послышались низкие звуки, с которыми кто-то невидимый прочищал горло. Спустя пару секунд над балюстрадой показалась голова мистера Макинтоша.
– Добрый вечер? – сипло пробормотал он с вопросительной интонацией.
– Утро, – с некоторым раздражением поправила Энн. – С полчаса как рассвело.
– А-а… – Мистер Макинтош ещё добрую минуту откашливался, а затем вежливо поинтересовался: – Могу ли я чем-то помочь юной леди?
– Вряд ли. – Чтобы не возникло недоразумения по поводу её рассветного дежурства у салуна, Энн пришлось объяснить: – Я жду Джима Бейкера. Он должен с минуты на минуту быть здесь.
– Джим Бейкер? – протянул мистер Макинтош. – Что-то вы напутали, мисс. Чтоб Джим Бейкер поднялся с рассветом? Это надо, чтоб адская бездна у него прямо под кроватью разверзс… врз… зрлась. Да и то он ещё подумает.
Энни подавила желание выругаться: в последнее время оно посещало её непростительно часто.
– А где он живёт, вы не знаете?
В осовелых глазах мистера Макинтоша отразилось сомнение:
– Не подскажу, мисс. Вы подходите часикам к одиннадцати. Вот тогда уж он будет туточки, душу готов прозакладывать.
Поблагодарив собеседника, Энн неуверенно двинулась прочь от салуна. Похоже, ничего другого ей действительно не оставалось. И похоже, Джим Бейкер таки её надул.
Девушка приблизилась к церкви – заведение мадам Жак нахально расположилось прямо напротив божьего дома, – и посмотрела на башенные часы. Ну да, всего каких-то полдня ждать! Среди розовых кустов, высаженных у церковных дверей и постоянно пребывающих на грани трагической смерти, она углядела чью-то спину. В тёмном облачении.
– Доброе утро, святой отец!
Отец Маккена, держащий в руке садовые ножницы, обернулся к ней с приветливым выражением лица. После долгого взгляда на Энн выражение сперва застыло, а затем сменилось сокрушённой гримасой:
– Доброе утро, дитя моё. Увы, я вижу, что мои старания пропали втуне.
Энн недоумённо посмотрела сперва на преподобного, затем вниз, на свой костюм. Ну да, вчера она успела заскочить в лавку готового платья. И к мистеру Симсу, торговцу подержанными вещами. Теперь Энн красили бесподобные кожаные штаны на шнуровке, свободная и когда-то белая рубашка, ковбойская шляпа, слегка потёртая, а также шикарные сапоги с каблуками – разношенные до совершенной мягкости, но так даже удобней.
Ещё, встав дома перед треснувшим зеркалом в ванной, Энни распустила пушистые русые волосы и недрогнувшей рукой отхватила их по самые уши, так что после сна у неё на голове образовалось некое подобие клубка перекати-поля. И при чём тут старания преподобного – он же не говорил, что Господь не любит стриженых?
– Ты всё же нашла способ узнать то, что хотела, – печально сказал отец Маккена. – Что ж… Видно, была на то воля свыше.
– Какое-то время я буду в отъезде, – как могла небрежно произнесла Энн. – Прошу вас, святой отец, если у вас найдётся минутка – загляните к моей матушке. Она не очень привыкла одна.
– Не тревожься, дитя моё. Я присмотрю за ней. И… – Святой отец помедлил, как бы взвешивая некие таинственные «за» и «против»: – И я бы на твоём месте сейчас поспешил на южную окраину. Да, я бы поторопился.
Несколько секунд Энн никак не могла уразуметь, о чём это преподобный толкует. А потом её лицо внезапно озарилось:
– Спасибо!
Подхватив шляпу и больше не оборачиваясь, девушка припустила во весь дух. Только и успела услышать: «Будь осторожна, дитя моё, и да хранит тебя…»
Когда, совершенно сбив дыхание и раскрасневшись, Энн добралась до южной окраины, сразу стало ясно, что она успела очень вовремя. Девушка выскочила на дорогу, уводившую прочь от города, и едва не налетела на лошадиный зад.
– А ну, стой! – Энни вцепилась бедной лошадке в хвост и повисла на нём всем весом. Испуганно заржав, лошадь затормозила и резко попятилась, отчего отчаянно зевающий всадник ойкнул, пошатнулся в седле и, комично взмахнув руками, полетел в пыль.
– Что это вы задумали, Джим Бейкер? Решили меня облапошить?
С Бейкера, похоже, слетел весь сон. Свой подъём на ноги он сопроводил длинной и витиеватой фразой, которая всё никак не заканчивалась, пока Джим не предстал перед Энн во всём своём великолепии – встрёпанный, пыльный и злой, как шершень.
– Ради всего святого, на что это ты похожа и какого треклятого чёрта тут делаешь?!
– А ты-то что делаешь здесь?! – взъярилась Энн. – Помнится, мы условились встретиться у «Двух барабанов»!
– Помнится, когда-то место бабы было у печки! – отрезал Джим. – Прекрасные были времена!
От такой наглости Энни едва не потеряла дар речи, но живо опомнилась:
– Вот что, Джим Бейкер! Я слов на ветер не бросаю. Намерился слинять – скатертью дорожка! Только учти, отсюда до полицейского участка ровно пятнадцать минут ходу, а ради тебя я, так уж и быть, постараюсь за десять управиться.
