Джек Вэнс - Маск: Тэйри
Рот Сьюны странно покривился, щека дернулась: «Послушаем, что он скажет».
«Грядущее загадочно, – говорил Рамус Имф. – Дорога в будущее усеяна препятствиями, а забывать о препятствиях часто опаснее, чем их преодолевать. Как избежать опасностей? Необходимо применять наилучшие известные средства. Разрешите мне пояснить свою точку зрения следующим образом: если некто пытается справиться с задачей „А“ и убеждается в том, что метод „Б“ не позволяет найти решение, становится ясно, что следует испробовать метод „В“, а если и он окажется бесполезен, требуется найти другое средство, еще более радикальное».
«Что, если применение средств „В“, „Г“ и „Д“, даже если оно позволит решить задачу „А“, приведет к возникновению новых проблем, более многочисленных и трудноразрешимых, чем первоначальная?» – спросил Амбиш де Кворс.
«Наш долг состоит в том, чтобы учесть все возможные последствия и рассчитать приемлемый уровень риска», – не смутился Рамус.
«Позволю себе выразиться откровенно, – поднял голову Амбиш. – Вам не удалось заслужить репутацию человека терпеливого. Государственный деятель не должен безотчетно поддаваться влечению к нетрадиционным концепциям только потому, что они отличаются новизной. По моему мнению, задача первостепенной важности состоит в обеспечении соблюдения традиций. Предположим, новым членом Совета пятерых станет реформатор, поддерживающий поспешные и радикальные преобразования. В руках такого человека сосредоточится огромная власть. Будучи моложе остальных служителей, он может их пережить и воспользоваться правом единогласно поддерживать новые кандидатуры с тем, чтобы принципиально изменить политику Совета и предпочитаемую его членами систему ценностей. В связи с этим я хотел бы, чтобы вакантное место занял человек старше вас, уже продемонстрировавший благоразумие и сдержанность. Я не могу призвать вас на службу, хотя и не испытываю к вам никакой личной неприязни».
Рамус Имф принужденно поклонился. Усмехнувшись, Миэльтруда заметила: «Характер у Рамуса взрывоопасный, это правда. Амбиш не придумывает воображаемые жупелы».
У Сьюны от волнения перехватило дыхание: «Теперь, как никогда, ему нужно сохранять спокойствие. Рамус, Рамус, не подведи самого себя!»
Рамус Имф был олицетворением спокойствия: «Сожалею о том, что вы не смогли распознать во мне предусмотрительность, которой вы придаете такое значение. Разумеется, я не согласен с вашей оценкой».
«Ха! – сказала Миэльтруда. – Претендуя на предусмотрительность, он не добьется утверждения. Кто ему поверит?»
Почти привставшая Сьюна опустилась на скамью и слегка опустила голову: «Рамус иногда увлекается и не считается с фактами».
Отвернувшись от де Кворса, Рамус Имф обратился к трем другим служителям: «Я надеялся на единодушное призвание. Увы, мои надежды не оправдались. Факт остается фактом – мы живем в странные времена. Общеизвестно, что перемены не за горами. Тягостное напряжение чувствуется в воздухе и подавляет наш дух – подавляет тем сильнее, чем решительнее мы игнорируем признаки приближения грозы. Я предлагаю подвергнуть этот вопрос открытому обсуждению и досконально в нем разобраться. Почему нас отпугивает перспектива гласности? Уверен, что опытные, здравомыслящие, благородные люди способны взять на себя такую ответственность. Я готов приложить все свои знания и навыки, каковы бы они ни были, – тут Рамус жестом дал понять, что не придает себе слишком большого значения, – во имя всеобщего благоденствия».
«Неправильный подход, – пробормотала Миэльтруда. – Он и впрямь бестактен и опрометчив, Амбиш его видел насквозь».
«Напыщенный старый тюфяк! Но подожди, другие не так упрямы».
Джубал почувствовал настоятельную необходимость высказаться: «Рамус Имф никогда не станет служителем народа, могу вас заверить!»
Девушки резко обернулись к нему – одновременно взметнулись темно-каштановые кудри и бледно-шелковые локоны. Сьюна не сдержалась и презрительно хмыкнула. Миэльтруда улыбнулась с холодностью каменного изваяния и, беспечно махнув рукой, вернулась к созерцанию подиума: «Мнейодес никогда не призовет Имфа. В их клане не забывают старых обид».
Майрус Мнейодес, дряхлый тощий старик, был третьим среди служителей по старшинству, определявшемуся сроком пребывания в должности. Он говорил с трудом, сиплым голосом: «Идея реформы приходила в голову многим – следовательно, мы должны рассматривать перемены как неизбежность и смириться с неизбежностью. Такова, в сущности, ваша позиция. Чепуха, совершеннейшая чепуха! Людьми часто овладевают страсти, зависть, жажда власти – значит ли это, что мы должны потворствовать их порывам, утверждая поправки, узаконивающие распущенность? Законы продиктованы мудростью веков, нам не пристало их менять. Вместо того, чтобы гнуться, как тростник, под ветром перемен, мы обязаны проявить твердость и нейтрализовать влияния, побуждающие нас двигаться в опасном направлении».
Рамус Имф выслушал старика с доброжелательным терпением: «Замечания убеленного сединами служителя убедительны, даже если они не соответствуют действительности. Упомянутые мною перемены – не каприз и не мода, а их причины – не плод воображения. Ситуация более чем серьезна. Вспомните о перенаселении. Пахотные земли истощены, монотонные радости сельской жизни приелись, скука и безысходность развращают народ. Перемены неизбежны – кто знает, куда они приведут, если мы сегодня же не начнем их контролировать? Контроль! Этим словом все сказано. Мы должны обуздать стихийный процесс, оседлать его, направить его энергию в полезное русло».
Землистое морщинистое лицо Мнейодеса темнело по мере того, как Рамус излагал свои доводы, и в конце концов приобрело оттенок влажной глины: «Наш долг – обуздать перемены, спору нет! Необходимо подавить невоздержанную плодовитость низших сословий. Новизна сама по себе – не благо. Напротив, чаще всего радикальные перемены приводят к катастрофам. Вы убеждаете нас сойти с проторенного пути и спешить в неизвестность по бездорожью. Зачем? Ваши цели непонятны – подозреваю, что за бескорыстным энтузиазмом скрывается другой, хитроумный и не столь идеалистический план. Я не призову вас на службу!»
Сьюна наклонилась к подруге: «Циничный старый хрыч! Почему бы ему не признать во всеуслышание, что любому Мнейодесу приятно унижение любого Имфа?»
Миэльтруда пожала плечами: «Ничьи слова нельзя принимать за чистую монету, в том числе слова самого Рамуса».
«И твои тоже?» – пробормотала Сьюна.
«Иногда я сама не знаю».
Рамус Имф отвесил Мнейодесу подчеркнуто вежливый поклон: «Сожалею, что не убедил благородного Майруса в своем благонравии. Полагаю, однако, что источник недоразумения кроется в моем происхождении, а не в моем мировоззрении».
Старый Мнейодес не соблаговолил ответить.
Повернувшись к Сьюне, Миэльтруда тихо сказала: «От Мнейодеса и де Кворса отец ничего другого и не ожидал. Но даже он не знает, как проголосует Анжелюк».
«Что, если Анжелюк подведет?»
«Трудно сказать. Отец со мной не откровенничает».
«Кто его знает лучше тебя?»
«Гадать бесполезно. Иногда он дает мне поручения – я их выполняю, но выяснять его подспудные мотивы даже не пытаюсь».
Рамус Имф снова обратился к служителям: «Я не случайно употребил слово „недоразумение“. В конце концов, говоря о реформе, я не имею в виду вредные новшества. Изощрения и тонкости – проклятие нашей древней цивилизации. Если должны произойти перемены, я хотел бы возвращения к простоте, к догматическому благонравию».
Миэльтруда качала головой со смешанным чувством восхищения и порицания: «Что я слышу? Самый изощренный из интриганов рассуждает о простоте и благонравии!»
«Бедняга Рамус переволновался и хватается за каждую соломинку. Смотри, как злорадствует гнусный Амбиш!»
«Забудь об Амбише, он уже высказался. Что скажет Анжелюк? Вот в чем вопрос!»
Ньюптрас Анжелюк, высокий блондин с блуждающими глазами, будто неспособными сосредоточиться на собеседнике или каком-то определенном предмете, прислушивался к предшествовавшему обмену мнениями с отчужденной улыбкой полного замешательства. Анжелюк говорил с особым вниманием к дикции, подчеркивая волнообразно меняющуюся высоту тона и выделяя отдельные слова: «Третье заключение, само собой, играет решающую роль. Тем не менее, несмотря на ясность и недвусмысленность моих представлений, с ними не согласуются ни утверждение, ни отвержение кандидатуры… Хм. Необходимо проникнуть в самую сущность вопроса, проникнуть глубоко и непредвзято… Склоняюсь к тому мнению, что мы, в качестве уполномоченных блюстителей преуспеяния нашего благословенного края, должны объединять в себе все, пусть даже противоречивые человеческие достоинства. Каждый из нас обязан, если можно так выразиться, одновременно играть на дюжине инструментов в величественном оркестре, исполняющем симфонию современной жизни… Таким образом, будучи готовы ко всевозможным превратностям судьбы и проявляя гибкость представлений о настоящем и будущем, мы хорошо вооружены, как доблестные бойцы, способные в любое время отразить любого врага… Хм. Я аплодирую Рамусу Имфу, восхищен его стилем! Поистине клан Имфов выдвинул лучшего из лучших! Тем не менее…» Наступила задумчивая пауза.
