Эль Кеннеди - Счет
Я протяжно выдыхаю.
– Спасибо.
Дин изучает мое лицо.
– У нас все в порядке?
Я отвечаю лишь кивком. Голова по-прежнему раскалывается на части, но сейчас я чувствую слабость в теле и ногах не только потому, что у меня похмелье. То, что я сделала, было так непохоже на меня! Ужасно сознавать, что я переспала с другим парнем спустя каких-то двадцать четыре часа после разрыва с Шоном. Это не я, черт побери.
– Ты уверена? – не отстает Дин.
Я заставляю себя заговорить.
– У нас все в порядке, Дин. – Мой телефон начинает вибрировать, и я вижу сообщение от Мег. Она подъедет через пять минут. – Мне нужно одеться. Скоро приедет Меган. – Я закусываю губу, когда меня снова озаряет. – Блин. Моя одежда осталась внизу. Такер…
Я умолкаю, а Дин подходит к окну и выглядывает из-за шторы.
– Его нет. Вернее, пикапа Логана нет. Думаю, он даже и не приезжал.
На меня накатывает волна облегчения, но с примесью злости. Ну почему Такера не было вчера дома, когда он был так мне нужен? Будь он здесь, я вряд ли оказалась бы в постели Дина. А может, наоборот, я очутилась бы в постели Такера – ведь он самый сексуальный рыжий парень из всех, кого я знаю. А еще он гораздо спокойнее своих соседей и хотя не любит много говорить о себе, я нахожу его умным, вежливым и определенно очень привлекательным.
Если задуматься, Так был бы куда лучшим кандидатом для реабилитационного секса.
– Я спущусь вниз, возьму одежду, – смущенно говорю я Дину.
Он окликает меня:
– Что ты собираешься говорить Уэллси, если она спросит, почему ты уехала раньше? Ведь она обязательно спросит.
Проклятье. Дин прав.
– Я скажу ей, что решила взять себя в руки и разобраться со своими чувствами дома.
Я уже почти выхожу из комнаты, когда его голос вновь заставляет меня остановиться.
– Элли.
– Да, – оборачиваюсь я.
В его глазах мелькает сожаление.
– Ты уверена, что в порядке?
Нет, я совсем в этом не уверена.
– Да, все нормально, – вру я и выбегаю из комнаты.
Хорошо, что в доме больше никого нет, кто мог бы стать свидетелем моего позора.
4
Я всегда был популярным. Даже в своих самых ранних воспоминаниях все время окружен друзьями и девчонками, множеством девчонок. В средней школе, когда учитель отворачивался к доске, они, хихикая, передавали мне записки со словами: «Я тебе нравлюсь?». В старших классах боролись за мое внимание и выстраивались в очередь, чтобы целоваться со мной на поле для лакросса после уроков.
А в колледже… даже не просите меня рассказывать про колледж. Мне казалось, я уже знал, что значит притягивать девушек как магнит, когда поступил в Брайар, но прошедшие три года перекрыли даже собственные представления о моей привлекательности. Чем старше я становлюсь, тем больше представительниц прекрасного пола жаждет моего внимания.
Так что меня совсем не удивило, что прошлой ночью Элли первой поцеловала меня. Это стало понятно с того момента, как она заметила, что у меня «идеальные соски».
Но выражение неподдельного отвращения на ее лице, когда мы проснулись вместе в одной кровати, – это что-то новенькое.
– Этот Корсен не остановил бы шайбу, двигайся она по прямой ему навстречу со скоростью три километра в час.
Ворчание товарища по команде отвлекает меня от мыслей, и я сдерживаю стон. Мой подопечный, Хантер, похоже, совсем незнаком с этикетом совместных попоек. Мы ходим в бар не для того, чтобы ворчать и жаловаться о хоккейном матче, а чтобы как следует расслабиться. Все, точка.
Но парнишке всего восемнадцать. Скоро он наберется уму-разуму.
– Чувак, игра была два дня назад, – говорю я нашему новичку. – Кончай переживать.
Я оглядываю бар в поисках Такера, но мой сосед еще не появился. Сегодня здесь собрались главным образом любители хоккея: несколько моих товарищей по команде, куча фанатов и, конечно же, полуголые хоккейные зайки. В нашу сторону с интересом посмотрела уже не одна девушка, но Хантер, судя по всему, этого даже не заметил.
На его лице сквозит напряжение, и он едва притронулся к выпивке.
– А знаешь, это твоя вина. – В его тоне слышно раздражение. – Я вообще не собирался играть в этом году, но тебе все-таки удалось меня уговорить. Моя карьера могла бы завершиться на почетном титуле выдающегося нападающего в команде номер один среди частных школ страны. А сейчас я никому не известный левый нападающий, втоптанный в грязь.
Я делаю глоток пива.
– Кто-нибудь хоть раз говорил тебе, что ты не умеешь проигрывать?
– Да иди ты! Как будто сам любишь проигрывать.
– Конечно, нет. Но я понимаю, что победа – еще далеко не все. И знаешь что: соломинки, бревна и так далее, и тому подобное.
– И что это должно означать?
– А то, что вместо того, чтобы винить Корсена в том, что он пропустил три гола, тебе следует сфокусироваться на том, что сам ты не забил ни одного. Это тебе не частная школа, суперзвезда. Обыграть защитников университетских команд совсем не просто.
Грубовато сказано, но верно. И Хантеру Давенпорту не помешает это знать. На тренировках тренер не особо давит на Хантера, потому что, если не брать в расчет Гаррета, это единственный нападающий в команде, способный стать великим игроком. Но, в отличие от того же Гаррета, у Хантера есть один весомый недостаток: он очень самоуверенный, считает себя следующим Сидни Кросби.
– Хочешь сказать, я недостаточно хорош, чтобы играть на таком уровне? – Вместо гнева на лице Хантера появляется досада, вызванная уже его главным преимуществом: он всегда стремится стать лучше.
– Я хочу сказать, что тебе нужно работать. Во время последнего матча ты допустил несколько ошибок дилетанта: к примеру, когда Фитци оказался в трудном положении после численного преимущества, ты помчался спасать его – а это не твоя работа, бро. Не откатывайся на противоположный фланг, оставляй это центровым.
Хантер быстро делает глоток пива.
– И иногда ты лажаешь во время игры. Как в тот раз, когда защитник Иствуда сделал отличную передачу, приведшую к выходу их игрока один на один с нашим вратарем. Ты должен был предугадать, кому предназначалась та передача, но рассчитал все неверно.
– Я постоянно наблюдал за шайбой, – возражает Хантер.
– Забудь про шайбу, чувак. Наблюдай за игроком, за тем, на кого он смотрит, куда перемещаются его товарищи по команде. Разгадай, кому он собирается бросать, и перехвати эту передачу.
Хантер затихает, а когда начинает говорить, кажется хоть и вынужденно, но впечатленным.
– А ты это сечешь, да?
Я пожимаю плечами. Обо мне сложилось мнение, что, в отличие от своих товарищей по команде, я не очень серьезно отношусь к хоккею. Возможно, в этом есть доля правды, но это не значит, что я не понимаю технических сторон и нюансов игры.
Сколько себя помню, хоккей всегда был частью моей жизни. Я рос, играя в эту игру. В лакросс – тоже, но лишь чтобы как-то занять себя весной, до тех пор пока не начнется хоккейный сезон. Мои отец и старший брат тоже играли в хоккей во время учебы в Гарварде. И я мог бы, но выбрал Брайар. Я всегда шел по их стопам, но тут, наверное, мне просто захотелось хоть в чем-то быть отличным от них.
Конечно же, я играю в хоккей не потому, что в него играли отец и брат. Я просто обожаю эту игру, хотя не испытываю того же восторга, что овладевает Гарретом и Логаном, стоит им выйти на лед.
Если честно, куда большее удовольствие мне доставляют тренировки: упражнения и тренировочные матчи, возможность стать лучше и помогать в этом своим товарищам по команде. А вот профессиональная карьера меня не интересует, что безумно радует мою семью: Хейворды Ди Лаурентисы не становятся спортсменами-профессионалами – они идут в юристы. Следующей осенью я буду учиться в Гарвардской школе права, как и любой член моей семьи. И меня это полностью устраивает, ведь я не сомневаюсь, что преуспею и там. Обаяния Ди Лаурентисов, которое я унаследовал от отца, с лихвой хватит, чтобы расположить к себе всех судей.
– В чем еще я ошибаюсь? – В голосе Хантера больше любопытства, чем злости.
Я ухмыляюсь ему.
– Что если на этой неделе мы потренируемся один на один? Я узнаю у тренера, сможет ли он выбить для нас дополнительное время на катке.
– Правда? Вообще-то, я буду даже рад. Спасибо…
Я прерываю его:
– Только если ты больше не скажешь ни слова о хоккее. – Я показываю на переполненный бар. – Оглянись: здесь полно горячих телочек. Выбирай любую и развлекайся, дурила.
Хантер смеется, но его глаза начинают блестеть, когда он принимается разглядывать бар. Несколько цыпочек улыбаются ему в ответ призывной улыбкой, но вместо того, чтобы хотя бы махнуть им рукой, Хантер смотрит на меня – вернее, на мою шею – и усмехается.
– А может, ты познакомишь меня с той дикой кошечкой, с которой веселился прошлой ночью? По всему видно, что с Мисс Засос не соскучишься.
