Ирина Крупеникова - Семь стихий мироздания
Юлька проснулась рано, но Серафимы в комнате не обнаружила. У нее закралось подозрение, что инспектор лишь сделала вид, будто собирается спать остаток ночи. Мысли вяло ползали в сознании, пока девушка убирала постель, но вот появилась одна шальная, вмиг заставившая пробудиться окончательно. По-воровски оглянувшись на дверь, Юлька подошла к шкафу и открыла ячейку Каляды. Аккуратно сложенная стопка вещей сиротливо разместилась на полке. Юлька двумя пальцами приподняла за край куртку; ниже лежали форменные брюки синего цвета. «Ушла в летном костюме», — отметила она. Следующим было черное трико, потом коричневая плотная рубашка военного покроя и… все, к великому разочарованию девушки. Ни платьев, ни юбок инспектор не носила.
В столовой было немноголюдно. Сотрудники научной группы еще не поднялись, а служба сопровождения не имела привычки строем прибывать на трапезу. Появление Юльки, возвещенное жалобным скрипом пинком распахнутых дверей, было вполне обычным и внимания не привлекло.
— Эй, кто-нибудь видел инспектора Каляду? — громко спросила Стриж, испытующие оглядев пилотов.
— Неужели дома не ночевала? Ай-ай, как нехорошо, — отозвался кто-то из тройки Бороды.
Раздался недобрый хохот. Юлька надулась и, покосившись на усмехающегося Рамзеса, демонстративно заняла самый дальний столик. Данила не обернулся ни на девчонку, ни на остряков, только жилы на шее вздулись от сдерживаемого гнева. Вскоре он встал и, взяв пустой поднос, пошел к автоматическому мойщику.
— Ты меня толкнул! — вдруг гаркнул Борода, сидевший боком к проходу.
Данила изумленно посмотрел на пилота.
— Протри глаза. Я в метре от тебя стою.
— Ты меня толкнул! — Борода поднялся во весь свой немалый рост.
Его рука с мощным кулачищем описала дугу и устремилась Даниле в лицо. Тот увернулся.
— Очнись, придурок! Ночью травки накурился?
— Что-о?! Ты… — последовала неповторимая тирада с массой определенного рода эпитетов.
Данила спокойно выслушал все до конца и заявил.
— Так. Теперь ты меня достал.
Короткий прямой удар пришелся Бороде в челюсть. Он, судя по всему, не ожидал сопротивления вообще и, как тяжелый куль, шмякнулся на стол. Пластиковая посуда разлетелась во все стороны. Юлька визгнула и в три прыжка очутилась в зоне конфликта. С опозданием очнувшиеся пилоты, опрокидывая стулья, вскочили со своих мест.
— Прекратите немедленно! — выкрикнула девушка, протискиваясь между товарищами в образованный ими круг. — Виктор, сделай что-нибудь! Они же друг друга покалечат!
Но помощник командира вмешиваться не собирался и с нескрываемым любопытством следил за поднимающимся на ноги Бородой и Данилой, принявшим боевую стойку. Тогда Стриж перешла к решительным действиям.
— Прекратите! — закричала она и повисла на плечах Бороды.
Он мимоходом стряхнул с себя девчонку, и Юлька кубарем откатилась к стене.
— Да чтоб тебе уши оторвало, ублюдок!
На нее опять не обратили внимания, ибо ожидаемая всеми драка началась. Данила нанес противнику еще несколько ударов, но тот, казалось, этого даже не почувствовал. Зато Тимохин во мгновение ока очутился на полу, когда каменный кулак врезался в его грудь. Придя в себя практически в ту же секунду, он увидел, как Борода поднимает за ножку тяжелый металлический стул. Данила хотел вскочить, но поскользнулся и… Предмет, грозивший опуститься на его голову, замер в воздухе. Каляда перехватила руку взбесившегося пилота и сжала так, что тот не мог пошевелить и пальцем. После секундной борьбы стул с грохотом покатился в пустующий угол столовой.
Юлька, сидевшая у стены, где упала, приоткрыв рот смотрела на Серафиму, возникшую как из-под земли. Инспектору не потребовалось много усилий, чтобы охладить пыл Бороды. Под ее пронизывающим взглядом, со скрученными за спиной руками он поник и как казалось благоразумно прекратил сопротивление.
— Я поговорю с вами позднее, а сейчас уходите, — с этими словами Каляда отпустила задиру.
Юльке тем временем помогли встать.
— Грег? — удивленная, она подняла глаза на юношу. — Ты уже… Серафима!
Девушка увидала, что Борода, покорно направившийся к выходу, остановился на полдороге и теперь медленно доставал из сапога нож.
Пилоты и стрелки отшатнулись. Офицеры спецслужбы имели особой статус неприкосновенности, и любое покушение на их жизнь рассматривалось трибуналом без учета смягчающих обстоятельств. Никому, впрочем, не пришло в голову остановить товарища, и тот с дико горящими глазами кинулся на женщину. Данила метнулся ему наперерез, намереваясь взять огонь на себя, но прежде, чем он успел сделать шаг, Каляда молниеносно повернулась, выбитый нож лязгнул об пол, и следующая попытка Бороды продолжить драку завершилась плачевно для него самого. Инспектор проделала прием, суть которого никто не уловил, но разбуянившийся верзила пролетел добрую половину зала головой вперед, затем, круша столы и стулья, прокатился остаток пути и с грохотом ввалился в помещение кухни, где остался лежать без движения.
Каляда выпрямилась как ни в чем не бывало.
— Отнесите его в медчасть, — сказала она остолбеневшим зрителям. — Тимохин, вы не ранены?
Данила отрицательно потряс головой.
— Отлично, — кивнула инспектор. — Я прошу вас быть готовым к старту через десять минут. И вас тоже, Рамзес, — и обернулась к ворвавшемуся в помещение столовой лейтенанту, — как мы и договорились, я беру два экипажа в сопровождение.
Но командир ее не расслышал.
— Что здесь, мать вашу, происходит?! — взревел он, окинув взглядом зал. — Тимохин! Я тебя…
— Лейтенант, — перебила его Каляда, — я советую вам не делать преждевременных выводов. Этот инцидент мы обсудим позднее. Усильте патрули в стратегически важных зонах, задействуйте весь отряд.
— Знаю, — процедил сквозь зубы командир.
— Стерва! Опять накаркала! — вдруг вскричал один из тех, кто выволакивал Бороду из кухонного отсека.
Юлька сразу поняла, кому предназначается реплика, и поспешила спрятаться за спину Грега.
— Ему ухо рассекло! — продолжал тот же пилот, показывая на лежащего приятеля, по лицу которого текла кровь.
— Отправьте его в медчасть, — громко повторила Каляда. — Тимохин, Рамзес, я жду ваши экипажи.
Оба пилота козырнули и вышли, Юлька шмыгнула следом, еще раз благодарно посмотрев на Грега.
— Дань, а правда, что ты на Бороду напал? — спросил Василий, когда Тимохин сел за штурвал летучки.
— Я напал?!
— Мне ребята сказали, — пояснил Лог.
— Пошли их к черту, — Данила сердито отвернулся и включил взлетные двигатели. — Вся база с ума спрыгнула! А ты мог бы и пораньше пробудиться, знал же, что мы инспектора сопровождаем.
— Меня не хотели отпускать из дома, — с полной серьезностью заявил Васька. — Мать-Зоря сказала, что опять пришел злой ураган и все переставил местами. А еще она сказала…
— Заткнись. Я последний раз предупреждаю: не лезь ко мне со своими снами или я тебе сейчас же уши оторву.
— Я же не…
Данила приподнялся с таким видом, что вот-вот исполнит свою угрозу, но тут динамик переговорного устройства предупредительно щелкнул, и в кабине объявился раздраженный голос Рамзеса.
— Инспектор и мальчишка у меня на борту. Давай, порхай! Не весь же день тебя ждать!
— Есть, сэр, — отозвался Тимохин.
Два катера службы сопровождения покинули ангар. Оказавшись на свободе, Данила проделал головокружительный вираж и взял курс на равнину за скалистой грядой, где вчера утром обнаружил разбитый челнок и раненого юношу.
— Не долго ему осталось фигурять, — усмехнулся Рамзес, следовавший за катером Тимохина.
— Это почему еще? — встрепенулась Юлька.
— Лейтенант ему сегодняшнюю драку не простит.
— Но Данила защищался! Ты видел все от начала до конца, неужели ты будешь утверждать, что зачинщик он, а не Борода?
— Я бы за такую наглость сразу врезал, даже без разговоров.
— Разговоров?! — Стриж привстала от возмущения. — Борода его вдоль по матушке поливал ни за что ни про что! Это ты называешь разговорами?
— Слушай, не нарывайся на неприятности. Твой язычок слишком часто стал встревать там, где не положено.
— Ты меня еще наставлять будешь! На себя посмотри: звону много, толку мало, как от пустого ящика. Тебе ничего не стоило их разнять, между прочим. А ты что делал? Пялился, будто на цирковую арену.
— Не забывайся, Стриж! Мы на задании, и командир — я.
Юлька фыркнула и подняла свое кресло от штурманского пульта в стрелковую башню. Оттуда она хорошо видела Серафиму и Грега, сидящих в пассажирском отсеке. Юноша безучастно смотрел в иллюминатор, а инспектор, казалось, думала о чем-то своем, хотя Юлька была уверена, что Каляда ни на секунду не выпускает его из сферы внимания.
