Дмитрий Грунюшкин - За порогом боли
Здесь, на первом этаже стройки, было еще темнее и холоднее. Влажные кирпичные стены дышали подвальной промозглой стынью. Дождевые струи, влетавшие в открытые окна, оседали на цементной пыли.
Макс, стоявший напротив входа в глубине комнаты, не обращал на гадкую погоду никакого внимания. Он, казалось, вообще, ни на что не обращал внимания. Черный плащ скрадывал очертания его фигуры, делая почти невидимым в темном проеме двери. Его тусклый взгляд был безжизненным.
Он стоял не шевелясь. У него уже не было сил что-то делать. Он очень устал. Он устал смертельно.
Встреча с цыганкой была подобна яркому лучу в глухую ночь. Она раздвинула видимые пределы, осветила дорогу, но вот луч погас, и тьма стала еще гуще и непроглядней.
Все. Больше некуда было идти. Оставалось просто ждать. Ждать смерти.
По стене проплыло пятно света от фар, близко проурчал мотор подъехавшей машины и замолчал где-то совсем рядом. Макс распрямился и, закрыв глаза, попытался унять пробившую его дрожь. Ожидание кончилось. Теперь уже скоро… Странно только, что смерть приехала за ним, судя по звуку мотора, на «Мерседесе».
Рука невольно скользнула в карман плаща и сжала ребристую рукоять «Беретты». Сопротивление было бесполезно, но сейчас Макс понимал древних викингов – умирать надо с оружием в руке. Пистолет сейчас был его ладанкой, его крестом.
Макс скорее почувствовал, чем услышал шаги вошедшего человека.
– Ты здесь? – донесся голос из темноты.
– Здесь.
И жертва, и убийца знали предначертанное. Голоса обоих были спокойны и бесстрастны. Один должен был убить, другой должен был умереть. Все было так просто и однозначно, что места для эмоций не оставалось.
– Выйди на свет.
Макс шагнул в квадрат света от фонаря, падавшего на бетонный пол через окно. Навстречу ему вышел Густ. На нем тоже был черный плащ. Пистолет в его руке был направлен в пол. Он не сомневался. Их разделяло не больше пяти метров, силуэт Макса на фоне окна был четок. При таких условиях Гусь не промахивался. Можно было кончать дело, но Гусь не спешил. Ему была интересна реакция жертвы.
А ее-то, как раз, и не было. Макс не торопил события, и не пытался оттянуть момент смерти. Ему было все равно.
– Чем же ты так ему насолил? – прервал, наконец, паузу Гусь.
Макс равнодушно пожал плечами.
– Жаль, что нам не удалось познакомиться поближе. С тобой, наверное, интересно было бы поговорить.
Макс молчал.
– Да-а, – киллер был почти озадачен. – Ты можешь гордиться. Я многих убрал по его заказу, но ни разу Генерал не проявлял такой личной заинтересованности. Обычно ему хватало телефонного звонка и слов «дело сделано», а тут приспичило своими глазами твой труп увидеть.
– Завтра посмотрит, – безразлично отозвался Макс.
– Не-а, – хихикнул Гусь. – Ему невтерпеж. Приехал проконтролировать лично.
Гусь не видел глаз Макса. А они вдруг сузились и сверкнули.
– Неужели сам приехал?
– Ага, – гоготнул наемник, – в машине сидит. Закончу, позову его. Пусть поглядит и успокоится.
– Слушай, Гусь. Ты любишь убивать?
– Нет, – посерьезнел убийца, – я просто отрабатываю бабки. Это моя работа Я профессионал.
– Профессионал? – в голосе Макса послышалось удивление. – Не думаю. Профессионал не делает таких глупых ошибок. Он не читает приговоров, не учит жить, и не рассказывает о своих печалях. Он стреляет и уходит.
Гусь, наконец, понял, что было в глазах, которые он не видел. Он молниеносно вскинул пистолет и нажал на курок.
Генерал нервничал. Давно забытые ощущения волновали кровь. Сегодня, как когда-то, жизнь была острой, настоящей, не похожей на затянувшуюся шахматную партию. Это была та жизнь, в которой все решал не расчет, а действие. Жизнь, в которой кипели не эмоции, а страсти. Когда-то давно, когда еще не было Генерала, а был лейтенант КГБ Юра Старков, ему тоже приходилось за кем-то следить, в кого-то стрелять, от кого-то или за кем-то бегать. И это было нормально. А сейчас он нервничал, и мандраж охотника был близок к старческой трясучке.
Где же этот чертов Гусь?! Давно пора бы ему вернуться. Журналист на месте – они сами видели со своего наблюдательного пункта, как он вошел в подъезд. По карманам, поди, шарит. Все эти наемники мародеры. Шмоная трупы, они больше зарабатывают, чем за свою основную работу.
Ночную тишь разорвал грохот выстрела, усиленный бетонными стенами стройки. Генерал даже подскочил на месте. Идиот! Ведь сказано же было Гусю – наверни глушитель!
Старков открыл дверь «Мерседеса», но не вышел, насторожившись. Прошла минута, две – никто не появлялся. Наконец, Гусь вышел из подъезда. Его фигура в черном плаще была отчетливо видна на фоне белой кирпичной стены. Он посмотрел в сторону машины, призывно помахал рукой и снова скрылся в темном проеме двери.
Все! Юрий Николаевич откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза. Даже не интересно. Впрочем, это всегда так бывает. Если дело выходит не обыденным и простым, а принимает захватывающий оборот, значит, ты его плохо рассчитал и спланировал.
Генерал выбрался из машины и твердым шагом направился к подъезду. Войдя внутрь, он зажмурился, привыкая к темноте. Когда глаза освоились, он различил силуэт Гуся сбоку, у стены, и лежащее на полу, в цементной пыли, тело того, кто доставил ему столько неприятностей. Желание пнуть труп куда-то испарилось. То, что лежало перед ним, уже не было поверженным врагом. Это был именно труп и ничего больше. Генерал брезгливо поморщился. И он поставил на эту кучу дерьма все, что сознавал годами! На того, кто носит черный плащ и белые кроссовки!
Белые кроссовки?.. В голове Юрия Николаевича вдруг вспыхнула картина – Гусь оббивающий грязь с белых кроссовок об колеса «Мерседеса»! Генерал почувствовал, как ледяным холодом прохватило сердце и мгновенно взмокли ладони. И запоздалая мысль: «Я слишком давно не занимался этим сам.»
В следующую секунду страшная боль пронзила затылок и погасила и без того темный мир.
Макс подошел поближе и присел возле двух лежащих рядышком тел.
Да, трудно быть профессионалом. Профессионалы не читают приговоров, они стреляют и уходят. Но, черт возьми, как же трудно было выстрелить не плюнув ему в лицо, не крикнув в его перекошенную морду, какая он мразь!
Но нельзя было давать шанса этому выродку. Достаточно того, что Гусь по своей глупости и самонадеянности дал шанс ему, Максу, и он его использовал, выстрелив через карман плаща. Это голос его «Беретты» слышал Генерал. Они с Гусем выстрелили одновременно, и выстрел пистолета с глушителем был не слышен за грохотом итальянского оружейного чуда. Девятимиллиметровая «маслина» попала Гусю в лоб.
