Федор Кабарин - Сияние базальтовых гор (Художник Б. Бобров)
Вересаеву стало предельно ясно, почему генерал решил всех сотрудников городского отдела оставить на своих местах. Неожиданная отлучка или замена постовых в дачном посёлке насторожит шпионов, которые, несомненно, знают отдельных работников отдела, наблюдают за ними. Генерал, будто угадав мысли Вересаева, сказал тоном приказания:
— Поручаю эту операцию вам.
— Благодарю за доверие…
— Подберите людей.
— Понятно.
— Внесём кое-какие коррективы в план операции. — Галаджи решительно подошёл к столу, взял карандаш. — Время, основные детали, исполнители пусть будут известны только нам двоим. — Генерал задумался, постукивая карандашом по столу. Раскурил потухшую папиросу, отошёл к окну, закрыл форточку и заговорил, не оборачиваясь к Вересаеву: — Выходной день для проведения операции не годится, тем более в условиях дачной местности… Ещё лучше организовать в лесу около дачи массовки молодёжи, пикники, выезд людей на рыбалку. Одним словом, надо переждать воскресенье, но… помешать в этот день встрече шпионов. Понятно?
— Так точно, понятно.
Галаджи прохаживался по кабинету, посматривая на окна. Вересаев молча наблюдал за ним. Минуты через две генерал подошёл к столу и постучал карандашом о пустую бутылку из-под боржома. Вошёл адъютант. — Машину к подъезду, — сказал генерал и, обернувшись к Вересаеву, добавил с улыбкой: — поедем за город, на свежий воздух.
Спустившись к подъезду, Галаджи остановился около машины, снял фуражку, наблюдая за огнями пролетающего самолёта. Постоял минуту в мечтательном раздумье, вздохнул полной грудью:
— До чего же изумительно хороша природа в это время. Особенно полуночное небо с его мерцающей алмазной россыпью звёзд…
Возвращаясь после полуторачасовой прогулки в загородном сосновом лесу, Галаджи сказал Вересаеву:
— Значит, договорились. Завтра выходной. В дачном пригороде, на лесных лужайках будут молодёжные массовки. Это хорошо. Шпионы не рискнут встретиться в такой день. Жаль, нет времени, посидел бы и я с удочкой на берегу… В общем, завтра выходной.
— Я и не ориентируюсь на завтра, — заметил Вересаев, поняв намёк генерала.
— Отдыхать, — перебил его генерал, — отдыхать всем. Под вечер созвонимся.
Машина остановилась около квартиры Вересаева. Пожимая руку, Галаджи повторил ещё раз:-Спать не меньше восьми часов. Спать всем. Учтите — проверю.
— Есть спать восемь часов.
***
Вечерело. Эмиль Фирсун — хозяин дачи в Зелёном переулке, заметно нервничал. То садился на диван, закинув ногу на ногу, то вставал, подходил к окну, всматривался в сгущающиеся сумерки. Сидевший в глубоком кресле резидент молча наблюдал за ним. Фирсун вышел на террасу, прислушался, глубоко вздохнул, вернулся в комнату. «Профессор» пристально посмотрел на него и процедил сквозь зубы:
— Нервы шалят? Перетрусили?..
— Очень волнуюсь… Что могло его задержать? Уже девять часов?
— Вчерашний срыв явки «Туриста» вы объясняли выходным днём. «Пикники, игры молодёжи — кругом люди в лесу…» А сегодня тоже могут быть люди, тоже влюблённые пары, прогулки в лесу… Перестаньте топтаться, ипохондрик! Я тоже человек и тоже нервный. Лучше покажите, где у вас потайной выход!..
Фирсун резко обернулся, уставив на «профессора» испуганный взгляд.
— Садитесь, трус! Я говорю вам о предосторожности, а вы голову потеряли. Где потайной выход? В случае чего, я незаметно исчезну, а вы дома, и никаких улик.
Поняли?..
— Понял… Потайной выход из ванной комнаты под террасу, оттуда в дровяник, а там, через слуховое окно голубятника, в переулок.
«Профессор» встал, с прищуром посмотрел на хозяина. Подошёл к окну, открыл форточку, затем распахнул створную раму, опустил портьеру, прислушался к голосам и звукам улицы. «Ничего подозрительного», — отметил он про себя и обернулся к Эмилю Фирсун.
— Показывайте потайной выход!..
Фирсун нехотя направился в ванную комнату. «Профессор» пошёл за ним, незаметно переложив пистолет в боковой карман. Когда Фирсун, подымая люк в полу ванной, неосторожно стукнул им, «профессор» вздрогнул и зло прошипел:
— Потише вы, слякоть…
Фирсун опустился в люк. За ним осторожно, не вынимая руки из кармана, пролез в квадратное отверстие и «профессор». Взглянув в щель боковой обшивки террасы, Фирсун прошептал обрадованно:
— Идёт! Вон, посмотрите, закрывает калитку.
— Назад, быстрее, — нетерпеливо бросил «профессор», подтолкнув его локтем. — Да не запинайтесь, не шумите — растяпа!..
Пока они выбираются из потайного хода, расскажем читателю о том, что помешало «Туристу» прийти на дачу в воскресенье и почему он опоздал сегодня.
***
Пробираясь в воскресенье берегом Самгуни к оврагу, из которого ведёт тропинка к даче Фирсун, «Турист» услышал голос и залёг в расщелине, скрытой кустарником. Из оврага вышли на берег реки двое мужчин с бамбуковыми удилищами и спиннингом. Они не спеша выбрали места, закинули удочки и стали выбирать место для запуска спиннинга. Обходя лежащие на берегу коряги, повалившиеся в воду деревья, они приблизились к тому месту, где залёг «Турист». Он затаил дыхание, боясь выдать себя неосторожным движением, прижался к самой земле, не сводя глаз с рыбаков.
Рыбаки забросили спиннинг один раз, другой. Перешли по берегу ещё ближе к «Туристу», закинули спиннинг ещё несколько раз, но выбирали его пустым. Присели на берегу, закурили.
— Рановато, должно быть, — сказал один. — Попробуем на закате. Щука и судак к ночи бывают азартнее.
«Турист» лежал на накалившейся за день земле, обливаясь потом. Лежал и думал:
«Если и останусь незамеченным, «профессор» устроит разнос». Он лежал, не шевелясь, размышляя о своём положении, а рыбаки рассказывали разные истории, смеялись, время от времени поглядывая в сторону закинутых удочек. Наконец, зазвонил колокольчик у одного из удилищ. Оба бросились к нему. «Турист» осторожно приподнялся и ползком спустился к откосу. Пока рыбаки были увлечены подсечкой добычи, «Турист» вылез на берег и скрылся в густых зарослях ельника.
Полежав минуты две под лапами старой ели, он убедился, что к даче пробраться не удастся. Кругом голоса, звуки гитар, баянов, шлёпанье волейбольного мяча.
Сгущались сумерки. Послышались близкие шаги и мужские голоса: «Вот здесь самое уютное место. Зажигай фонарик. Тут и потрапезничаем…» «Турист» отполз в сторону, затем, пригнувшись, пошёл в обход дачного посёлка. Встреча на даче не состоялась.
В понедельник «Турист» пришёл на это место раньше обычного. Притаился; укрывшись ветвями пихты и прислушиваясь к шорохам леса. Тишина, нарушаемая только перекликающимися бурундуками, окончательно успокоила его. Он вытер платком вспотевшее лицо, шею, руки, отряхнул испачканные сухой землёй брюки, локти пиджака и стал определять, где находится. Шёл уже восьмой час. «Опять опоздаю», — подумал он, взглянув на часы. Поднялся, осторожно раздвинул преграждавшие дорогу ветви и пошёл в направлении оврага. Ещё раз осмотрелся — вокруг ничего подозрительного. На высоком тополе у опушки леса сидела стая галок. На соседнем дереве была в разгаре воробьиная сходка. Это окончательно успокоило его.
