Максим Хорсун - Рождение Юпитера
Но город – вверх дном, а они – на равных с безымянным врагом. Ничего, что головорезов больше, ничего, что дерутся безымянные не хуже солдат из прайда Козо. Зато друзья смогли объединиться. Теперь они действуют как единое целое. Поддерживают и ободряют друг друга. Словно сиамские близнецы – понимают, что смерть одного из них равнозначна гибели другого. Скрежещут зубами и готовы сражаться за себя и друг за друга.
Они однажды пережили такое душевное состояние: когда астероид-парусник стал разваливаться над бескрайней долиной солнечной плазмы.
– На Совете я не сказал ни слова в твое оправдание, – откликнулся Шелли.
– Я имею в виду, – ты не позволял мне упасть!
В конце концов, они обнаружили на стене карту-схему города. Как назло, пожар съел изображение той части, через которую они пробирались сейчас.
– Мы будем блуждать здесь вечно! – взвыл Шелли. – Пока не сваримся заживо или не…
Он замолчал, не закончив мысль. По полу текла вода, – дождевальная система так и не отключилась, – и была она почему-то бледно-розовой. Словно дальше по коридору кто-то разбил емкость с краской…
– Бежим! – позвал Брут.
За поворотом они наткнулись на труп безымянного. Лежал бедолага на спине, и было в его позе нечто демонстративное, будто он нарочно хотел показать, что с ним проделал неизвестный убийца.
– Вот что означает: человек, который потерял лицо… – глубокомысленно изрек Брут.
Шелли шумно сглотнул и пробормотал, борясь с тошнотой:
– Дружище, твоя циничность не знает границ.
Брут не отреагировал на замечание. Носком ботинка отпихнул руки безымянного, – перед смертью тот зажал страшную рану. Руки раздвинулись, красноречиво говоря, что тело не успело остыть.
– Это не декомпрессия, – пробормотал Брут, – не похоже на шоковое копье или кадуцей…
– Да, это сделал дикий зверь! – с сарказмом прокомментировал Шелли и почувствовал внутри себя холод: в самом деле – безымянный выглядел так, будто какое-то животное содрало с него лицо… тупыми когтями.
– Как бы там ни было! – Брут отстегнул от пояса покойника кадуцей. – Держи, ветеран Партии!
– Мне? – удивился Шелли.
– А кому? Не махать же тебе мечом? – Он без зазрения совести ткнул в бицепс Шелли пальцем. – Пошли, дитя микрогравитации! Нам нужно найти банду вооруженных до зубов злодеев и отбить у них Климентину, а затем корабль. Уж не знаю, что будет проще.
– А-а-а-а!!! – донеслось откуда-то снизу. Крик был настолько пронзительным, что просочился сквозь металл переборок и гул взрывов на поверхности Ганомайда.
– Климентина!!! – в один голос воскликнули Шелли и Брут.
Дорогу к площади, озаренную светом голограмм, они отыскали без труда.
8
Атаку Ай-Оу Климентина не увидела. Продолжая повиноваться голосу, звучащему в ее голове («Кричи, Ен-Ти! Кричи изо всех сил!»), она вскочила на ноги. Не просто вскочила, а выстрелила собою вверх – подобно распрямляющейся пружине.
Врезалась головой во что-то твердокаменное. Услышала лязг зубов.
Бесфамильный Константин отшатнулся, замотал головой от боли и удивления. Его безвольная пленница, его законная добыча выпустила когти!
Климентина метнулась в сторону и угодила в объятья бдительного Михаэля. Сбила большеголового с ног и сама рухнула на пол, оказавшись в его цепких и неожиданно сильных руках. Они покатились по теплому мрамору, словно пара потерявших связь с реальностью любовников.
Константин не стал терять время на «бесфамильную сестру». Он удобнее перехватил рукоять молота и бросился вперед: туда, где троих головорезов Михаэля рвало на куски страшное, нисколько не похожее на человека существо.
Эта тварь почуяла намерения Константина; Ай-Оу выпустил из рук (они казались такими слабыми и тщедушными!) изувеченную жертву и прыгнул внутрь ближайшей голограммы – только мелькнули голые пятки. Константин выругался: он тут же потерял безобразную пародию на человека из виду.
Глазные имплантаты сфокусировались на поверженных безымянных. Двое – не жильцы, третий – жить будет и даже сохранит себе руку… если только поднимет ее с пола и сейчас же положит в лед.
Двое головорезов из арьергарда разряжали кадуцеи в пустоту. Сверкали лазерные лучи, летела в стороны раскаленная мраморная крошка…
Константин заметил движение с противоположной стороны (ох, и прыток этот Ай-Оу Тэг… или то, чем он стал!) и метнулся навстречу стремительной тени. Врезался литой грудью в перепачканного сажей монстра и едва не рассмеялся: Ай-Оу Тэг кубарем отлетел прочь.
– Эй! Это за тобой мы гнались через всю систему? – весело спросил Константин, примеряясь для последнего удара. – Какой же ты красавчик! Красивее даже, чем я!
Ай-Оу вскочил на ноги. Точнее – на четвереньки. А еще точнее – на ноги и на руку. Движения его были молниеносны.
Прыгнул. Пронесся под ревущим молотом, вцепился в крутые плечи бесфамильного и, не открывая глаз, заглянул ему внутрь черепной коробки…
Он так хотел, чтобы эти мерзкие объективы выпрыгнули из воспаленных глазниц!
Константин ощутил на своих плечах сухие и тонкие, словно лапы насекомого, ручонки. К обезображенному шрамами лицу придвинулась так близко, будто собиралась поцеловать, восковая физиономия с перекошенными губами.
Константин ударил Ай-Оу головой. Услышал в момент соприкосновения, как хрустнули лицевые кости Тэга. Затем – коленом в живот. На пол его! Рукоятью молота – поперек спины!
– У меня удалены лобные доли мозга! А вместо черепа – титановый контейнер со стенками в палец толщиной! – пояснил Константин оглушенному уродцу. – На меня твоя… магия! – твоя магия не действует!
Ай-Оу снова принял стойку диюдарха. Но на этот раз половина прыти молодого Тэга куда-то делась. Константин улыбнулся с неподдельным сочувствием.
Климентина (она до последней секунды продолжала биться в объятиях Михаэля) вдруг обмякла. Большеголовый тут же подмял женщину под себя, вывернул за спину расслабленные руки. И тогда Климентина закричала. Боль, скорбь, ужас – все смешалось в этом крике, и невидимый свод над площадью задрожал.
Молот Константина взлетел и опустился сверхчеловеку и насекомому на спину – на ложбинку между лопатками, на костистую дорожку позвоночника.
– Ай-О-о-о-о-у! – взвыла Климентина.
Ай-Оу врезался лицом в пол. Вытянул в стороны тонкие руки и ноги. Как никогда он походил на насекомое, угодившее под чей-то каблук.
– Ай-О-о-о-у! – молила Климентина. – Пожалуйста, не надо-о-о!
Ай-Оу закашлялся и приоткрыл глаза.
– Моя… Климентина… – прошептали испачканные кровью губы.
Космос был перед ним как на ладони.
Здесь ничего не изменилось. По-прежнему испускали тревожные флуктуации осевшие в гало Млечного Пути Надзиратели. Сиял галактический маяк планеты диюдархов, насекомые не теряли надежду заманить в ловушку очередного незадачливого телепата. Нет, во второй раз он не попадется к ним в лапы. На фоне черного бархата безжизненных пространств едва заметно теплились светлячки цивилизаций-ровесниц. Светлячков было много, очень много.
