Марина Казанцева - Планета Скарсида
— Не знаю, стоит ли сообщать тебе. — глухо заговорила Инга. — Новости хуже некуда.
— О чём ты?
— Ты же знаешь, что я Спутник, а значит, одновременно и Живая Душа. Я могу контактировать со своими собратьями. Это происходит во сне. Так вот, я просила их узнать, как обстоят дела с твоими товарищами.
— И что же? — с дурным предчувствием спросил Моррис.
— Двое твоих друзей — Аргентор и Наяна — разбиты в прах. Они проиграли. Другой твой друг — Айрон — свёл партию вничью. Других сведений пока нет. Так что, Моррис, от исхода твоего поединка зависит перевес Сил.
— Они живы?
— Трое — да, но Айрона больше нет. — ответила Инга.
Да, новости действительно были хуже некуда. В положении Морриса рассчитывать на победу было сложно. Он и так выстоял против превосходящих сил противника, всего с половиной запаса. Теперь же самая малость решает всё дело. Если Синкрет победит, то даже Уилл с Джедом не спасут положения: счёт будет два против одного.
— А что с Заннатом? Что с ним случилось?
— Неизвестно. — покачала головой Инга. — И Живым Душам нужно время, чтобы добыть информацию, особенно когда они не знают, где её искать.
Она снова тяжело вздохнула, и Моррис чуть подпитал её энергией.
— Не надо, Габриэл. — сказала девушка. — Не трать на меня Силу. Тебе нужно продержаться самому.
— Я думаю: если Фокус круглый, а мы находимся под полусферой, то под полом должна быть вторая половина. — ответил Моррис. — Там должен быть запас воздуха.
— Мы уже пробовали расковырять пол. — возразила Инга.
— Да, верно. Но просто так сидеть и ждать конца ужасно тошно.
Он поднялся с пола и, сделал несколько движений торсом, чтобы размять тело.
— Значит, он убил Айрона. — проговорил Моррис.
— Нет, Айрон сам покончил с собой. — ответила Инга, понимая, о чём идёт речь.
Моррис немного постоял, словно размышлял над этим фактом, потом сделал шаг к сфере-экрану. И этот момент пол содрогнулся под его ногами так сильно, что Габриэл едва удержался на ногах.
Второй удар слегка выгнул твёрдую поверхность, на которой даже нож не оставлял царапины. Что-то мощно било с другой стороны, словно таран.
Оба человека в тревоге переглянулись. Они не знали, что подумать. Возможно, это действует что-то, спрятанное на нижней половине Фокуса. Может, распад одной планеты включил какую-то программу, и Фокус просто самоуничтожается?
Шатаясь от ударов, которые следовали непрерывно друг за другом, Моррис и Инга подошли к экрану. Двигаться было трудно — сразу ощущался недостаток кислорода.
Полусфера чуть подпрыгивала при каждом толчке, и было заметно, что в месте стыка с полом образовалась щель. Раз за разом она расширялась, и вот что-то с силой ударило снизу, и экран, оказавшийся сферой, вылетел из своего гнезда. Он подскочил почти до потолка, упал на пол и откатился к стене.
Оба человека отпрыгнули назад, а в следующий миг крупное синее тело вынырнуло из образовавшейся дыры — это был Фортисс. Он обернулся и увидел своих врагов.
Инстинкт сработал в Моррисе прежде, чем сознание. Быстрота реакции не раз спасала его. Он мгновенно вытянул руку, и из неё вылетел тонкий, как лезвие, луч. Но сон, этот проклятый сон, подвёл Габриэла. Во сне он снова видел, как лазерный меч Маргианы лишает Синкрета ног. Это было во дворце на Рорсеваане, и зрелище впечаталось в память. Если бы не это воспоминание, рука Морриса не дрогнула бы — Сила должна была снести Синкрету голову. Но вместо этого она отрезала ему ноги.
Фортисс с грохотом упал на пол, а не завис в воздухе, как тогда, во дворце. Как в тот раз, из его отрубленных конечностей потекла белая густая кровь. Синкрет с размаху вонзил в пол свои чёрные алмазные когти и пропорол в твёрдом материале четыре полосы. Он молча вскочил на свои обрубки и, словно не ощущая боли, шагнул вперёд, к врагам. Его глаза сияли мрачным красным светом.
Два человека, словно действуя по сговору, моментально прыгнули в разные стороны, так что синий гигант на мгновение заколебался — за кем идти. Он выбрал Морриса. Синкрет сделал шаг вперёд, но обрубки заскользили в белой луже, и Фортисс грохнулся на пол. Он не успел подняться, как Инга бесшумно обошла его и твёрдо нанесла сзади удар — кинжалом она пробила его правый глаз.
Рука Синкрета махнула в пустоту — он не успел зацепить девушку. Её кинжал остался торчать в глазнице чудовища. Он должен был пробить мозг, но на движениях Фортисса это не сказалось, просто теперь он видел одним глазом. Не обращая внимания на рукоять, торчащую из глазницы, он пополз на коленях за Моррисом.
— Сдавайся. — кратко сказал Синкрет. За ним тянулась белая полоса — кровь вытекала быстро.
Моррис чувствовал стук в висках, в глазах плавали круги — ему не хватало кислорода. Ноги тяжелели. Он посмотрел на Ингу и увидел, что она стоит, опершись руками о колени и тяжело дышит.
— Уходи от него, Инга. — сипло проговорил Моррис. — Он умирает.
Она тяжело помотала головой, но всё же с усилием двинулась, когда Синкрет пополз вокруг дыры от шара. Он преследовал Морриса с упорством машины, не боящейся смерти.
Моррис, шатаясь, двинул от него. Убегать было некуда, и они кружили вокруг места, где ранее торчал экран. Подхватив девушку, Габриэл почти понёс её, а следом волочился Синкрет, распарывая пол своими чудовищными когтями. Ему только дотянуться до них, только одним когтем — и он обоих наколет на острия.
Сердце бешено скакало, в глазах темнело, лёгкие рвались от боли.
— Сдавайся, Моррис. — сказал Синкрет, не сводя с него единственного глаза, который горел всё тем же страшным огнём. Он вдруг упал и некоторое время лежал неподвижно, уткнувшись в пол уродливым лицом. Он не дышал — ему не требовалось, основа жизни Синкрета заключалась в этой белой субстанции, которой теперь был залит пол.
Моррис уже не мог стоять, он сидел у стены с Ингой на руках и, тяжело дыша, смотрел на врага. Он надеялся, что киборг умер. У Морриса была ещё капля Силы и он дробил её, вливая микроскопическими порциями в себя и в Ингу. Этого было слишком мало, но это раз за разом продлевало им жизнь, заставляя биться сердце. Капля, последняя капля — она могла решить всё. Он видел, что Синкрет находится на грани — его жизнь утекала с этой белой жидкостью.
— Моррис… — киборг поднял голову и посмотрел на него одним глазом, который всё так же горел ненавистью. — Моррис, не надо.
Моррис не отвечал, экономя силы.
— Я не могу проиграть. — сказал Фортисс, на его голосе никак не отражалась его слабость — он был всё так же ровен, и только тело отказывалось служить Синкрету.
