Эдгар По - Эдгар По (биография)
С начала 1830-х годов По постоянно занимался литературным творчеством как профессиональный писатель. За это время он создал поэтические и прозаические произведения, исключительные достоинства которых признавали даже недоброжелатели. Тем не менее труд его не получал должного вознаграждения, и его уделом по-прежнему оставалась самая жалкая бедность. Литературное признание, с годами укреплявшееся, - вот единственное, чего ему удалось добиться. Впрочем, даже в этом ему кое-кто отказывал. Его собрание сочинений распродавалось за бесценок, без авторского гонорара и все же не находило спроса. Несмотря на довольно частые периоды бездействия, вызванные врожденной слабостью здоровья и другими причинами, По работал с огромным упорством, о чем убедительно свидетельствует его обширное творческое наследие. Сотни рецензий, редакционных статей и заметок, множество рассказов, из которых можно было бы составить не менее пяти томов среднего объема, три книги стихотворений, работа в качестве редактора трех журналов, важная и всегда оживленная переписка - все это приносило доход, которого едва хватало, чтобы коекак свести концы с концами. В итоге нескольких лет тяжелого труда По оказался в апреле 1844 года в Нью-Йорке - с четырьмя долларами в кармане, лишенный всякой помощи и поддержки.
Нелепо было бы утверждать, что он "сам был во всем виноват". Говорить так - значит совершенно не принимать во внимание главную причину его бедности - слишком малое вознаграждение, которое он получал за свою работу. Лишь наименее значимая часть его творчества - журналистика - обладала какой-то ценностью на тогдашнем литературном рынке. Лучшее же из того, что он создал своим искусством, почти не привлекло покупателей. Господствовавшие в ту пору вкусы, несовершенство законов об авторском праве и постоянно наводнявшие страну английские книги лишали произведения Эдгара По всякой надежды на коммерческий успех.
В течение первых нескольких месяцев повторного пребывания в Нью-Йорке По жил главным образом на скудные доходы от того или иного рода литературной поденщины. Напечатанный в журнале "Гоудис лейдис бук" в сентябре 1844 года рассказ "Продолговатый ящик", очевидно, был закончен в Нью-Йорке, ибо местом действия, которое разворачивается в окрестностях Чарлстона, он связан с появившейся несколькими неделями раньше "Историей с воздушным шаром". В июне в журнале Грэхэма было опубликовано стихотворение "Страна сновидений". В "Истории с воздушным шаром" По прибег к более реалистическому, проникнутому оптимизмом методу, который уже с успехом применил в "Золотом жуке". Однако затем он вновь вернулся в идеальный мир воображения. "Продолговатый ящик", конечно же, оказался гробом. Мертвецы, преждевременные погребения и мрачные потусторонние пейзажи, которые он рисует в своих стихах, приоткрывают нам таинственные тропы, которыми он шел в мечтах, обретая меланхолическое утешение в заветном царстве фантазии. Для стороннего наблюдателя он просто-напросто переехал из Филадельфии в Нью-Йорк, на самом же деле
Вот за демонами следом,
Тем путем, что им лишь ведом,
Где, воссев на черный трон,
Идол Ночь вершит закон, Я прибрел сюда бесцельно
С некой Фулы запредельной, За кругом земель, за хором планет,
Где ни мрак, ни свет и где времени нет(1).
---------
(1) Перевод Н. Вольпин.
Это стихотворение знаменует собой возрождение его поэтического вдохновения, которым проникнуто творчество 1844-1849 годов. То была пора последнего цветения его таланта, когда По создал прекраснейшие из своих стихов: "Страну сновидений", "Ворона", "Улялюм", "Звон", "Аннабель Ли", а также некоторые менее значительные вещи. С другой стороны, в прозе созидательное начало его воображения все заметнее утрачивает прежнюю силу, а критика обнаруживает будничную приземленность мыслей и целей, выливаясь зачастую в злобную брань или непомерные восхваления. Теперь он уже почти не мог отрешиться в критических работах от чисто личных мотивов - гнев, зависть, раздражение или симпатии стали придавать легко различимый оттенок его отношению к литературным современникам.
Творчество Эдгара По в последние годы жизни, оборвавшейся в 1849 году, несет на себе явственный отпечаток его душевных и физических состояний. Излишества, которым он предавался в прошлые два года в Филадельфии, в сочетании с наследственным прежрасположением к раннему угасанию жизненных сил, оказали более губительное, чем когда-либо, воздействие и вызвали тяжелое нервное расстройство, заставившее его еще глубже уйти в себя. Этим и объясняется неспособность к продолжительным усилиям, необходимым для работы над художественной прозой, которая, если не считать нескольких пейзажных зарисовок, приняла теперь вид журнальных комментариев и переписки, и обращение после более чем десятилетнего перерыва к поэзии, отразившей углубляющийся внутренний разлад и едва ли не полное отчуждение от реальной действительности. В последние пять лет жизни он был почти всецело поглощен проблемами духовными, и постигшие его в этот период несчастья, несомненно, усилили склонность к самоостранению. Над некоторыми внешними обстоятельствами он был просто не властен, однако бесспорно и то, что растущее душевное смятение вносило хаос и в его жизнь - он оказался в порочном круге, который, неумолимо сужаясь, душил его, точно петля на шее.
Весной 1844 года По писал биографический очерк о Джеймсе Расселе Лоуэлле, выдержанный в чрезвычайно хвалебном духе, в особенности там, где речь шла о поэзии этого автора, которой По искренне восхищался. Лоуэлл также работал над биографией По - гораздо более серьезным критическим произведением, содержавшим немало глубоких замечаний о тогдашнем состоянии американской литературы. Эта работа была напечатана в журнале Грэхэма за февраль 1845 года в рубрике "Наши авторы".
Все то время, пока они с великим усердием трудились друг ради друга, между По и Лоуэллом не прекращалась оживленная дружеская переписка. Суммируя мнение Лоуэлла о По, можно сказать, что он высоко ценил его творчество как художественное явление, страшась, однако, угадывавшихся за ним аномалий. Он также с большим одобрением отзывался о лучшем, что было в критических работах По, но осуждал их за излишнюю резкость. К самому По он относился с искренней симпатией и великодушным состраданием, хотя и не без осторожности.
В конце весны в Нью-Йорк приехала миссис Клемм, и обе комнаты на Гринвичстрит были отданы в полное распоряжение Вирджинии и ее матери. Сам По поселился в пансионе некой миссис Фостер в доме 4 по Энн-стрит. Свое жилище он похолостяцки делил с недавно появившимся у него приятелем, которого звали Чарльз Кертис, и вел довольно скудное и беспорядочное существование, нередко отдавая дань богемным развлечениям. В погребке на той же улице, который держала добрая женщина по имени Сэнди Уэлш, он повстречал немало братьев по духу, в основном журналистов, и этим людям станс за стансом читал "Ворона" в тогдашнем его виде. Присутствующие высказывали замечания, подчас и насмешливые, предлагая свои идеи, иные из которых По, как говорят, использовал. Позднее некоторые даже указывали, в каких именно местах По внес подсказанные ему изменения, однако в утверждениях этих много сомнительного.
