Кшиштоф Борунь - Грань бессмертия (сборник)
На полпути между кораблем и лесом Пия остановилась. Несколько секунд смотрела в сторону корабля, потом решительно повернулась и через несколько минут скрылась среди деревьев.
Только теперь Роста охватил настоящий страх перед одиночеством, страх, до сих пор таившийся где-то за гранью сознания. Хватит ли ему сил, решимости? Этого он сказать не мог. Вместе с уходом Пии потеряло смысл все, что он намечал. Зачем ему теперь было лететь к чужим мирам? Все сделалось безразличным и бессмысленным.
Он неподвижно сидел перед экраном, ожидая чего-то. Но разве можно было еще на что-то надеяться?..
Только тени облаков медленно плыли по земле, то и дело покрывая белую стартовую плиту космодрома.
Рост еще раз оглянулся. Над кустами можжевельника теперь виднелась только носовая часть межзвездного корабля. Первые лучи восходящего солнца уже посеребрили купол обсерватории, издалека похожий на стеклянный шар, прикрепленный к верхушке новогодней елки.
Рост не чувствовал ни сожаления, ни беспокойства. Он уже смирился с мыслью о поражении. Он знал, что не сможет отгородиться от этого странного, чуждого ему мира, но не в силах и бежать от него. И все-таки его взгляд то и дело непроизвольно возвращался к опустевшей ракете, словно ища в ней поддержки, прежде чем придется пересечь границу, отделяющую космодром от остального мира.
Молочный туман сгущался, превращаясь в сотканную из облаков стену. Он знал, что стоит ему вступить в эти облака, как пространство, а может быть, и время потеряют прежние размеры. То, что он чувствовал в этот момент, не было ни страхом перед новой жизнью, ни сожалением о прежней. Он просто хотел, чтобы то, чего он ожидал, было уже позади, чтобы его поглотил без остатка и преобразил тот мир, который отнял у него последних, самых близких ему людей.
Туман расступился, и Рост снова оказался в длинном, узком коридоре, который привел его в зал без дверей и окон, с потолком, казалось, раскрытыми простор утреннего неба. Стоило ему войти, как на стенах появились цветные пятна и линии. Он следил за их движением и изменением вначале довольно безразлично, потом со все возрастающим интересом и даже удовольствием. Его удивило, как, блуждая с Гелией и Пией, он не ощутил всей прелести и гармонии этих пластических форм.
Гелия была права — цветными линиями и пятнами управляло течение его мыслей. Это подтверждалось опытами, результаты которых все больше захватывали его, Постепенно он научился управлять ходом пластичных изображений, а следовательно, и течением собственных мыслей. Неужели этот гигантский электроэнцефалограф был создан именно ради этого? Вероятно, наблюдая за изображениями, можно не только видеть ход своих мыслей, но и контролировать их правильность? Только ли формальную правильность? Может быть, правильность и по существу?.
Он чувствовал, что вот-вот откроет еще одно необычное свойство этих устройств. Он опять начал экспериментировать. Задавал себе вопросы и пытался ответить на них, наблюдая за изменением форм и цветов. Это было не легко, не постепенно он приобретал сноровку. Правда, информация была выражена незнакомым Росту кодом, но он чувствовал, что начинает улавливать закономерности, которые позволят ему расшифровать этот код.
Неужели таким образом можно узнавать что-то новое? Он мог ошибаться…
А если использовать необычные свойства этих стен и попытаться найти… Успех был бы лучшим подтверждением его открытия. Следя за изменениями на стенах, он мысленно выбирал направление, пытаясь решить, которое из них правильно.
Но на этот раз уверенности не было. Пятна и линии казались однаковыми, интуиция подводила, попытки анализа не давали результата — не за что было ухватиться. Ему пришло в голову, что Гелия и Пия не хотят встречи. Он пытался отбросить эту мысль, но она упорно возвращалась. Это вызвало у него беспокойство и раздражение. Не пытаясь больше экспериментировать, он пересек стену в первом же отмеченном проходе.
Следующий зал был точной копией предыдущего. Третий зал выглядел совершенно иначе. Белые стены, матовые и мертвые, низкий потолок, лишенный отражения неба. С пола неправильными рядами вырастали стержни различной высоты и толщины. Каково их назначение?
Он протянул руку и осторожно прикоснулся к одному из стержней. Стержень показался ему удивительно теплым, мягким, словно живым.
По телу Роста пробежала дрожь. Что это? Сказалось ли действие окружающих его сил или это следствие нервного напряжения? Этого он определить не мог. Он отнял руку от стержня, но в этом движении не было страха. Пульсирующие жизнью механизмы не вызывали у него отвращения, наоборот, он чувствовал удовольствие, когда рука ощущала их теплую поверхность.
Но именно это заставило его забеспокоиться. Он снова подумал о Гелии. Если бы отыскать ее в этом лабиринте…
— Закрой глаза, — услышал он приглушенный шепот.
Это был голос Гелии. Он оглянулся. В зале — никого. По-видимому, где-то были скрыты динамики.
— Закрой глаза! — опять услышал он.
Нет. Голос шел не от стен. Он был в нем самом. Только теперь до Роста дошел смысл произнесенных слов, и он закрыл глаза. Перед ним возникли туманные контуры какого-то изображения. Он прикрыл глаза рукой, и изображение стало четче.
Какой-то сад. В тени деревьев на возвышении лежало несколько человек. Это были жители Земли, похожие на тех, которых он видел неделю назад на экране. Однако среди них были двое отличающихся по виду и одежде людей. Он узнал их! Это были Пия и Гелия!
Где находился этот сад? Далеко ли? Этого он сказать не мог. Самым удивительным было то, что изображение окружало его со всех сторон и любое движение головы или глаз изменяло поле зрения так, словно бы сам он, Рост, находился в этом саду.
Он открыл глаза, и сад исчез. Вокруг были только белые стены зала. Он снова сжал веки, вызывая изображение.
— Туда, к вам… можно? — неуверенно спросил он.
— Если хочешь… — услышал он голос Гелии. Однако сама она не повернула головы и ни одним движением не показала, что слышит его.
— Хочу! Но как к вам пройти?
— Иди постоянно на меня.
— С закрытыми глазами?
— Нет. Закрывай только иногда, чтобы сохранить направление. Понимаешь?
— Понимаю. А это ОНИ?
— Как видишь.
— Вы с ними беседуете?
— Это трудно так назвать… Слишком велика пропасть времени… Но пусть тебя это не смущает. ОНИ, несомненно, помогут нам. ОНИ нас понимают. И тебя поймут тоже… Если только захочешь…
— Какие ОНИ? — спросил он.
— Что тебе сказать… ОНИ мудры и прекрасны. Конечно, не так, как привыкли расценивать мы… Я могла бы сказать, что ОНИ добры к нам, но не знаю, имеет ли такое определение смысл. Это слишком напоминает отношение первобытного человека к богам, созданным им самим…
