Андрей Ливадный - Колония
…Мы рассмотрели несколько проблем, связанных с теорией бессмертия личности и глобального распространения жизни, и пришли к следующим выводам.
Путешествия в пространстве станут вторичным способом приумножения жизни. Межзвездные расстояния реально преодолеть лишь в том случае, когда будет решен вопрос записи и последующей инсталляции человеческой сущности.
Мы можем сканировать мозг. Нам, при определенных условиях, доступен весь объем долгосрочной и оперативной человеческой памяти. Допустим, мы записали эту информацию, считанную с живого мозга, на более прочный и долговечный носитель. Получается, что мы зафиксировали личность живого существа на определенный момент времени. Но как быть дальше?
Дальше следует создать такой носитель, который был бы восприимчив к определенному воздействию. Нужно создать копию человека, внеся необходимые генетические изменения в структуру головного мозга. Это должно быть полноценное существо, способное к воспроизводству, самостоятельному отправлению всех жизненных функций и передаче по наследству приобретенных изменений. Только такой носитель может полностью удовлетворить выдвинутым требованиям. Видоизмененный человек призван стать не биологической машиной, как утверждают наши оппоненты, а следующей ступенью эволюции, но шаг на эту ступень должен произойти не под воздействием случайных мутагенных факторов, а вполне сознательно.
* * *Эргвин посмотрел на схему, которую начертил для него Багиров.
Сохранилась ли у него душа?
Трудный вопрос, когда твой разум размещен на искусственных носителях механической оболочки. Но откуда тогда фантомная боль в груди, там, где, по определению, нечему болеть?
Он медленно опустился на колени, не отрывая взгляд от рисунка.
Отображенная схема ввергла его в шок.
На том месте, где ранее располагалась орбита родного Селена, теперь существовало лишь хаотичное скопление обломков…
Прошло несколько минут, прежде чем Эргвин до конца осознал смысл современного расположения планет. Он знал, что для трансформации в энзиклон-форму его намеревались отправить на большой спутник, где мнемоклон-формы создавали промышленную базу для радикально новой цивилизации. Меньший спутник родной планеты начали осваивать намного раньше, в тот период, когда идея о необходимости нести жизнь во Вселенную еще пользовалась поддержкой большинства населения Селена.
Малый спутник был мертв, непригоден для жизни, потому его и избрали для первых опытов колонизации, чтобы пройти по пути наибольшего сопротивления, набрать максимум опыта для последующего продвижения к звездам…
На Новом Селене культивировались иные технологии, в корне отличающиеся от тех, что позже применили мнемоклон-формы.
Эргвин почувствовал, что его мысли уклонились в сторону от главного вопроса. Хотя что считать главным? На малой луне могли уцелеть живые представители его цивилизации, здесь же не найдешь ничего, кроме ненавистных механоформ и их продвинутых мыслящих хозяев.
Здесь — это где?
Он вновь посмотрел на пояс астероидов, затем на небольшую планету, орбита которой располагалась между Землей и ожерельем обломков, только сейчас заметив, что подле нее поставлен крестик.
Эргвин поднял взгляд на Багирова, мучительно осознавая ту пропасть, которая лежала между ними. Разум требовал немедленной исчерпывающей информации, но, не убив, не покалечив друг друга, они сделали лишь крохотный шаг навстречу пониманию. Это было уже немало, но сколько еще потребуется времени и усилий для преодоления информационной пропасти?
В этот момент в глубинах полуразрушенных коммуникаций раздался грохот.
Они оба невольно обернулись на звук, вслушиваясь в наступившую вслед за ним тишину, пока из недр подземелий не стали слышны осторожные шаги и приглушенные голоса.
Сердце Багирова поначалу трепетно вздрогнуло — спасатели, но тут же разум заполнила тревога — это могли вернуться убийцы, чтобы довершить начатое. Рука непроизвольно коснулась оружия, и он присел за выступ древней конструкции, готовый встретить неожиданных визитеров огнем из «ИПП».
От Эргвина не укрылась такая реакция пробудившего его существа. Значит, и у него имелись враги?
Осторожные шаги приближались, и через несколько секунд все должно было проясниться тем или иным образом.
* * *— Клим, внимание, сканеры зафиксировали вторую линию! Слышишь?! Даю координаты, — сквозь нудный монотонный шелест дождя слух резанул высокочастотный свист, и впереди, там, где причесанный под исполинскую гребенку лес смыкался с умытыми небесной влагой приветливо-зелеными, радующими глаз шедеврами дизайнерского ландшафта, расцвел уродливый разрыв.
«Молодец Шевцов… Мужик!..» — Климов рванулся в сторону, выкрикивая в коммуникатор команду отделению, а по обнажившемуся из-под земли выступу высокопрочного пластика уже харкнуло короткой очередью автоматическое орудие.
На четвертом выстреле очередь оборвалась.
Все… Конец тактическому боезапасу…
Что-то перло наружу, вспучиваясь из-под земли, показывая узкую щель амбразуры, в глубинах которой таилась смерть…
Дождь хлестал, будто сумасшедший.
Последняя ракета ушла с направляющих, ударив по траектории прямой наводки, впереди сверкнул яростный разрыв, что-то заскрежетало в механизмах, подающих вверх замаскированную до поры огневую точку, но справа и слева вспучивались еще два холмика.
Мышцы ныли. Тело просилось уйти в перекат, припасть к земле, слиться с неровностями этого игрушечного рельефа, но боевой скафандр не предполагал такой степени гибкости. Ужиком в нем не поползаешь, максимум, что можно сделать, это припасть на колено и…
Электромагнит двадцатимиллиметрового орудия несколько раз вхолостую щелкнул затвором.
Все…
Иван сгоряча рванул боковой клапан экипировки, где вдоль негнущихся торсовых пластин был приторочен «абакан».
Справа падала прошитая выпущенными в упор снарядами фигура в бронескафандре.
— Кто?! — неистово закричал он.
— Лисецкий… Я рядом, командир.
Молниеносный взгляд на контрольные дисплеи сразу же отрезвляет рассудок. Встроенные системы тяжелого вооружения скафандра недееспособны.
Тактическая ракетная установка — статус активна. Наличие боекомплекта ноль.
«РКАП-20» — активирован, боекомплект — ноль.
Нет времени на медленные танцы, как любил говорить капитан Шевцов.
Мокрый ствол «абакана» резко идет вверх, теперь уже мысли безнадежно отстают от машинальной реакции тела, преданно вздрагивает электромагнитный затвор, ритмично выбрасывая тусклый поток горячих гильз, первые пули, снабженные титановыми сердечниками, выбивают острую пластиковую щепу из закругляющегося бруствера переносного укрытия, прошивая его насквозь; рука тут же исправляет ошибку, и появившаяся в поле зрения голова андроида вдруг разлетается вдребезги, выпуская искрящийся фонтан света из перерубленного оптоволоконного интерфейса; дальше следует рывок в сторону, и подствольный гранатомет издает очередь из трех хлопков, посылая термические гранаты по короткой траектории прямой наводки.
