Елена Ершова - Царство медное
(…и дано ей было мучить людей, которые не имеют знака Зверя….)
Он в изнеможении опустился на пол. Из груди вырвался мучительный стон, эхом отразившийся от безмолвных стен.
(…начертание на правую руку их…)
Все так же, как и тогда в Даре.
(…меченый…)
Виктор запустил пальцы в волосы.
Это было слишком страшным, чтобы быть реальностью. Но все же зверь вышел из отворенной руками не ангела, но человека бездны, и принес с собой смерть и разрушение. И Виктор был тем, кто помог ему в этом – прямо или косвенно. И если предположить наличие чувства благодарности у монстров – то это вполне могло быть проявление оной.
И самоуверенный создатель – Штефан Динку, – лежал сейчас с пробитым черепом. А где-то далеко на северо-западе, в средоточие Объединенного Эгерского Королевства, за экспериментом с интересом наблюдает теневая корпорация FORSSA.
А еще прямо сейчас в поезде ехала на родину ничего не подозревающая Лиза.
Все чувства вдруг разом схлынули, уступив место одному – страху.
«При положительном исходе эксперимента мы сможем синтезировать Королеву из женской особи».
Так сказал агент Динку. И Виктор сразу же понял, куда направилось чудовище.
Он подскочил, едва не споткнувшись о валявшийся под ногами обломок арматуры. Двери лаборатории были оплавлены и вырваны с мясом, на полу виднелись неровные вмятины (они оставляют следы, подобные ужасным язвам, и там, где падает пена с их жвал, вырастают ядовитые травы…)
Стараясь не смотреть на оставленные за спиной переломанные тела, Виктор двинулся к выходу. Но то, что его ждало снаружи, можно было описать одним словом – хаос.
Новый Шива – разрушитель миров, – прошел здесь каких-то двадцать минут назад, оставив после себя сорванные двери, оплавленные, искореженные стены и разбитую аппаратуру. Осколки стекла и листы отслоившегося металла на полу.
И, конечно, здесь тоже были жертвы.
Люди лежали в неестественных позах – в проходах или возле стен. Белые халаты были присыпаны осколками и штукатуркой. Военные выносили раненых из-под обломков бетона. На выходе из здания он столкнулся с человеком в камуфляже. Тот схватил его за плечо, заорал кому-то:
– Сюда! Еще один гражданский! – и, повернувшись к профессору, с тревогой цепко оглядел его с головы до ног. – Вы не ранены?
– Я в порядке, – слегка ошеломленно ответил Виктор.
Мимо быстрым шагом прошли солдаты, на носилках волоча стонущую молодую женщину. Ее волосы на затылке были слипшимися и почерневшими от крови, и в груди у профессора заледенело – такой он видел Линду после того, как грузовик…
Подбежавший сержант перехватил его, выдернув из оцепенения, и настойчиво начал подталкивать к дверям.
– Проходите, проходите, не задерживайте! Вы видите, сколько раненых? Не создавайте панику!
– Я и не создаю, – пробормотал Виктор.
Сержант вывел его через черный ход и повел между двумя ангарами, один из которых напоминал бесформенный ком пластилина. Земля вокруг была почерневшей и оплавленной – след зверя.
«Вы знаете, что васпы ядовиты?»
– Он прошел здесь?
Сержанта скосил на профессора глаза. По его лицу было видно, что он колеблется – военная тайна должна была остаться таковой, даже если от нее уже мало что осталось.
– Вы его тоже видели? – наконец, спросил он.
– Видел.
Сержант покачал головой.
– Никогда в жизни не встречал ничего подобного. Что же это, а?
– Бог, – бездумно слетело с языка Тория.
Казалось, сержант вовсе не удивился его словам. Только пробурчал что-то нечленораздельное, откашлялся и уже окрепшим голосом доверительно сообщил Виктору:
– Так и есть. Его ни пули не берут, ни гранаты…
Трудно ожидать чего-то иного от закованного в броню имаго.
Они вышли к грузовикам, в которых уже сидели уцелевшие люди, готовые к эвакуации. Воздух наполнялся взволнованными голосами, криками боли и стонами. Хрипло и гортанно раздавались приказы военных. И Виктор подумал, что эвакуация могла быть вовсе бесполезной. Ведь скоро весь мир погрузится в плавильный горн нового апокалипсиса, и не будет спасения нигде – ни в Славене, ни в Даре, ни в Эгерском королевстве, ни в Загорье.
Солнце не пощадит никого. Оно начисто вымоет своим жарким языком постаревшее лицо планеты. И принесет то, что не смогли принести первые десятилетия Сумеречной эпохи – стерильность и пустоту.
– Что вы планируете делать дальше? – спросил он у сержанта.
– Это не мне решать, – буркнул тот. – Мое дело провести эвакуацию.
– А кто решает?
Виктору показалось, что сейчас-то его и пошлют по матери. Поэтому поспешил добавить:
– Я профессор биологии. И был причастен к эксперименту. Возможно, я мог бы быть полезен…
– Да в чем? – зло выкрикнул сержант. – Мы почти все перепробовали!
«Васпы ядовиты почти как осы…»
– А яды?
Кажется, это застало сержанта врасплох. Но Виктор уже не боялся показаться нелепым. Он думал о шершнях и об осиных гнездах. О лаборанте Феликсе, который когда-то окуривал ос возле своего дома.
– Многие виды насекомых подвержены воздействию токсинов, – поспешно заговорил он. – В целях защиты зерновых культур от насекомых применяются некоторые виды ядов. Например, на основе зета-циперметрина. Вы ведь не пробовали токсичные вещества, не так ли?
Сержант, казалось, медлил с ответом.
– Отведите меня к командующему, – предложил тогда Виктор. – Кажется, я знаю, как остановить зверя.
36. Прятки
Вокзал был на удивление пустынным. Может потому, что наступила зима, и люди, повинуясь древним инстинктам, стремились больше к оседлости, чем к путешествиям. Поэтому и в купе Лиза оказалась одна.
Прежде довольно аккуратная, теперь она в беспорядке забросила чемоданы в проход, переоделась в спортивный костюм и свернулась на нижней полке, положив под щеку кулачки. Мысли ее вертелись снежной каруселью, ни на чем не останавливаясь толком. Но все они были беспокойны – эти воспоминания прошедших дней. В конце концов, Лиза не выдержала эмоциональной нагрузки и расплакалась.
Плакала она долго и от души, и это принесло ей облегчение и усталость. Поэтому, выплакавшись, девушка провалилась в сон и проспала около двух часов.
Сны были также бессюжетны, полные туманных образов, сродни предчувствию чего-то гнетущего и опасного. И, проснувшись, Лиза ощутила болезненную тяжесть в затылке.
Поезд давно миновал столичные пригороды и теперь несся по необжитой местности – за окном проносились буковые леса, почти сбросившие свою листву. Кое-где оставшиеся пожухлые листья привносили коричневый оттенок в общую серость неба и снега, так что Лиза отвернулась от окна и опустила босые ноги в кроссовки. Некоторое время она сидела тихо, потирая сонные глаза и раздумывая, не сходить ли к проводнице за чаем. Когда вдруг к стуку колес добавился еще один звук.
