Харлан Эллисон - Миры Харлана Эллисона. Том 3. Контракты души
— Виктор, — промолвила она, в голосе звучал ужас.
Талбо стоял, не шевелясь, и Виктор сильно сжал его руку.
— Спасибо, Надя, отправляйтесь к целевой станции В и запустите вторичные лучи.
Немедленно.
Женщина проковыляла мимо и быстро скрылась за другой дверью в стене, которую открыла для неё одна из более молодых женщин-техников.
Талбо со слезами на глазах смотрел ей вслед.
— О Господи, Виктор. Это была…
— Нет, Ларри, нет.
— Господи спаси меня, это была она! Но как, Виктор, скажи, как такое может быть?
Виктор повернулся к Талбо и приподнял его подбородок свободной рукой.
— Посмотри на меня, Ларри. Проклятье, я сказал: посмотри на меня. Это была не она. Ты ошибся.
В последний раз Лоуренс Талбо плакал, когда проснулся под кустом гортензии в ботаническом саду, расположенном неподалеку от Художественного музея в Миннеаполисе; рядом с ним лежало нечто неподвижное и покрытое кровью. У себя под ногтями он обнаружил запёкшуюся кровь, грязь и кожу. Именно тогда он узнал о наручниках и о том, что может освободиться от них, только когда его сознание находится в определённом состоянии. Сейчас ему снова захотелось плакать. Снова.
У него была причина.
— Подожди-ка минутку, — сказал Виктор. — Ларри, ты меня подождёшь? Я вернусь очень быстро.
Талбо ждал его возвращения, а волны наполненных болью воспоминаний окатывали душу. В этот момент в дальнем конце комнаты в стену скользнула дверь, и появилась голова ещё одного техника в белом халате. Талбо увидел массивные приборы и машины, расставленные в огромном помещении за этой дверью: титановые электроды, конусы из нержавеющей стали. Ему показалось, что он узнал ускоритель протонов Кокрофта-Уолтона.[16]
Виктор вернулся со стаканом какой-то молочно-белой жидкости. Протянул стакан Талбо.
— Виктор… — позвал его техник из дальней двери.
— Выпей это, — велел Виктор Талбо, а потом повернулся к технику.
— Мы готовы.
Виктор махнул ему рукой и сказал:
— Ещё минут десять, Карл, а потом включай первую фазу и дай нам знать.
Техник кивнул и исчез в огромном помещении; дверь скользнула на место, скрыв от всех остальных впечатляющее помещение, набитое сложным оборудованием.
— А это было другой частью мистического, магического решения твоей проблемы, — улыбаясь, проговорил физик. Теперь он был ужасно похож на гордого отца.
— А что я сейчас выпил?
— Успокоительное. Мне твои галлюцинации совершенно ни к чему.
— Это не было галлюцинацией. Как её зовут?
— Надя. Ошибаешься: ты никогда раньше не видел этой женщины. Разве я солгал тебе хоть раз? Сколько лет мы знаем друг друга? Мне нужно твоё доверие, если ты хочешь, чтобы у нас всё получилось.
— Ладно, я в порядке.
Молочно-белая жидкость уже начала делать свое дело. Руки Талбо больше не дрожали, лицо снова приобрело нормальный цвет.
Неожиданно Виктор стал очень серьёзным — учёный, которому некогда тратить время на всякие пустяки, а следует сообщить важную информацию.
— Вот и хорошо. На какое-то мгновение мне показалось, что я зря потратил столько сил на подготовку… Ну, — снова мимолетная улыбка коснулась его губ, — знаешь, я вдруг решил, что никто не придёт на вечеринку, к которой я так тщательно готовился.
Талбо тихонько хихикнул и пошёл вслед за Виктором в угол, к телевизионным мониторам, установленным на убирающихся в стену полках.
— Так вот, выслушай краткое объяснение того, что мы собираемся сделать.
Учёный по очереди включил все двенадцать мониторов, на которых были изображены тускло блестящие, массивные приборы и установки.
На мониторе № 1 можно было разглядеть бесконечный подземный туннель с абсолютно белыми стенами. Большую часть своего двухмесячного ожидания Талбо потратил на чтение; теперь он знал, что туннель — «прямая беговая дорожка» главного кольца ускорителя элементарных частиц. Гигантские магниты, надёжно закреплённые в своих бетонных колыбелях, чуть заметно светились в полумраке.
На мониторе № 2 был изображён туннель с линейным ускорителем.
На мониторе № 3 Талбо увидел предварительный ускоритель Кокрофта-Уолтона.
Монитор № 4 показывал главный ускоритель, а на мониторе № 5 изображался зал переключении изнутри. Мониторы от № 6 до № 9 следили за основными экспериментальными зонами установки.
Оставшиеся три монитора показывали, что происходит в подземных исследовательских лабораториях, а на последний было выведено изображение главного зала, где стоял и смотрел на двенадцать экранов Талбо… на двенадцатом мониторе стоял Талбо и смотрел на двенадцатый…
Виктор выключил экраны.
— Что ты видел?
Но Талбо был в состоянии думать только о старой женщине по имени Надя. Не может быть.
— Ларри! Что ты видел?
— Мне кажется, — заговорил Талбо, — я видел ускоритель частиц. Такой же большой, что и протонный синхротрон ЦЕРН в Женеве.
На Виктора его слова произвели впечатление.
— А ты, оказывается, кое-что почитал.
— Мне это принесло огромную пользу.
— Ну-ну, давай-ка посмотрим, смогу ли я произвести на тебя впечатление.
Ускоритель ЦЕРН достигает мощности до 33 ГэВ; машины, расположенные под нами, могут выдавать мощность, которая равняется 15 ГэВ.
— «Гига» — значит миллиард.
— А ты и в самом деле немало прочитал! Пятнадцать миллиардов электрон-вольт. От тебя невозможно ничего скрыть, не так ли, Ларри?
— Кроме одной вещи.
Виктор ждал, что он скажет.
— Ты сможешь справиться с моей проблемой?
— Да. Метеорологи утверждают, что гроза пройдёт практически над нами. У нас есть целый час, этого вполне достаточно для завершения опасной части эксперимента.
— Скажи, ты можешь это сделать?
— Да, Ларри. Я не люблю повторять одно и то же по несколько раз. — В голосе Виктора не звучало никаких сомнений, ничего похожего на «да, но», которые Талбо много раз слышал раньше. Виктор сумел найти решение задачи.
— Извини. Я волнуюсь. Если мы готовы, зачем ты мне всё это рассказываешь?
Виктор хитро улыбнулся и процитировал:
— Как ваш волшебник, я намерен предпринять опасное и технически необъяснимое путешествие в высшие слои стратосферы — чтобы посоветоваться и вообще пообщаться со своими коллегами-волшебниками.[17]
— Остановись! — Талбо умоляюще вскинул вверх руки.
— Ладно. Слушай внимательно. Если бы в этом не было необходимости, я не стал бы тебе ничего объяснять; поверь, нет ничего тоскливее, чем слушать собственный голос, читающий лекцию. Но твой малыш должен владеть всеми теми знаниями, которыми владеешь ты. Итак, слушай. Начинаются скучные, но весьма информативные объяснения.
