Х Оливер - Энерган-22
- Да.
- А что дальше?
- Дальше? Не знаю... Надо жить.
- Без ненависти? Без жажды мести? Без новой цели?
- Наверно, это будет нелегко. Двадцать с лишним лет я жил и работал, подхлестываемый одним - единственным желанием. Двадцать с лишним лет я не занимался ничем, кроме энергана. Но сейчас мне предстоит другая работа, причем трудная. Располагая богатствами "Альбатроса", мы должны возродить Кампо Верде и Теоктан, превратить пустыни в сады. Да, работы предстоит много... - Он помолчал. - Знаете, Хельга, Искров однажды спросил меня, кем бы я хотел стать, если бы не был химиком. Я ответил: "Художником или кинооператором". Это была шутка, конечно, но, поверьте, будь у меня такая возможность, я бы завтра же бросил химию, гремучий песок, энерган... И посвятил себя какому-нибудь скромному занятию. Пахал бы землю, например, как мой дед, поселился бы в возрожденном Кампо Верде, взращивал бы какао, кукурузу, цветы...
- Один?
- Почему один? Женился бы, завел детей. Я уж не так молод...
- Завидую той, кто станет твоей женой.
Агвилла промолчал. Я почти воочию видел зеленые глаза женщины, обволакивавшие его своим гипнотическим сиянием. Паутина опутывала его все крепче, но он не чувствовал этого, не понимал...
- Хельга... - прошептал он.
- Да?
Агвилла снова затих.
- Хельга, быть может, в Кампо Верде найдется местечко и для тебя? немного погодя, сказал он. - В белом домике с зелеными дверями и окнами, с колодцем во дворе?
- Как в твоем фильме?
- Да... Тебе это покажется странным, но такой дом и красивая любящая женщина в нем - для меня цель даже более высокая, чем победа над "Альбатросом". Об этом я мечтал всю жизнь.
Она печально засмеялась.
- Поздно, Агвилла.
- Почему ты так думаешь?
- Потому что мне не позволят.
- Кто может тебе помешать?
- Командор, Князь, союзники... Ты забываешь, что я Рыжая Хельга, что я тоже связана клятвой. До тех пор, пока они не исчезнут с лица земли, обыкновенная человеческая жизнь для меня невозможна...
- Справимся и с ними! Мы ведь союзники, правда? А энерган всемогущ. Не чета вашему динамиту или какому там еще у вас оружию. Справимся!
- Славный, милый... - прошептала она. - Почему я не встретила тебя раньше? До меня донесся звук поцелуя.
- Тебе хорошо? - немного погодя спросила Хельга.
- Да. Потому что ты со мной. Снова тишина, полная томления.
- Неужели ты никогда не любил? Никогда?
Пели птицы, луна серебрила джунгли, упоительно благоухали цветы. Агвилла Бланка, Белый Орел, последний вождь толтеков, впервые открывал для себя, что такое любовь к женщине.
- Люблю, люблю... - твердил он, и в его словах таилась нежность тысячелетий.
- Я тоже, дурачок ты мой... - отвечала она, и я мысленно видел, как она взмахивает ресницами, как ее волосы рассыпаются по его лицу. - Я тоже...
"Лжет она, лжет!" - подумал я. А может, во мне и впрямь говорила ревность?
Снова послышалось гудение самолета.
- Ищут... - шепнула она. - Никак не уймутся. Ищут нас.
- Не нас. Они ищут Ясимьенто.
- Ясимьенто? Ах да, месторождение, о котором говорится в надписи на вазе. Искров сегодня показал мне ее. Какая прелесть!
- "Песня" еще лучше.
- Прочти мне ее!
- Не могу, не имею права.
- Прошу тебя!
Эта просьба была сильнее приказа, вряд ли перед ней устоял бы хоть один мужчина. Мне хотелось вскочить, крикнуть в открытое окно: "Остановись, Агвилла! Не делай этого!" Но я не вскочил и не крикнул. Ибо все происходящее казалось мне нереальным. И еще потому, что сам жаждал услышать "Песню".
- Будь по-твоему, - снова долетел ко мне шепот Агвиллы. - Все равно незачем дольше хранить эту тайну, через несколько дней мы оповестим об Ясимьенто весь мир... Слушай, любовь моя!
Я песок, что гремит, и горит, и летит.
Я там, где я есть,
где испокон веков
сплю под Эль Волканом.
У истоков голубой реки,
за высоким камнем,
поставленным богом Кетцалькоатлем,
Вступи в ночную темь земли,
пройди без отдыха
тысячу двести два шага,
взгляни перед собой:
я - там, я черный песок,
что гремит,
и горит,
и летит.
Разбуди меня и возьми!
Луна на небе застыла. Птицы смолкли. Джунгли затаили дыхание...
- Какая прелесть! Как поэтично, - проговорила Хельга. - Изумительно.
- Это всего лишь скверный, буквальный перевод. Оригинал гораздо лучше...
- "У истоков голубой реки, за высоким камнем..." - нараспев повторила она. - И что же? Вы нашли этот камень и обнаружили Ясимьенто?
- Представь себе! Проникли под землю, отсчитали положенные тысяча двести два шага и наткнулись на залежи гремучего песка.
- "Разбуди меня и возьми!" Невероятно!
- Не так уже невероятно. Конечно, гремучий песок - редко встречающееся образование, но все же оно существует в природе и может быть найдено и в других вулканических областях. Видишь ли, на процессы образования и скопления углеводородных соединений в земной коре огромное влияние оказывает вулканическая деятельность. Химические реакции, в результате которых образуются углеводороды, многократно ускоряются под воздействием тепла и вибрационных процессов - я имею в виду тепло земных недр во время извержения вулканов и землетрясений.
- Ничего в этом не смыслю. Всегда была тупицей в химии.
Агвилла рассмеялся.
- Не так уж все это и сложно. Ясимьенто - месторождение гремучего песка можно обнаружить почти всюду поблизости от действующих вулканов.
- Как бы мне хотелось хоть краешком глаза взглянуть на это ваше пресловутое Ясимьенто!
Я не успел крикнуть: "Агвилла, остановись!", как услышал его голос:
- Ты умеешь ездить верхом?
- Немножко.
...Через несколько минут топот двух лошадей потонул в густой листве.
Возбужденное воображение рисовало мне, как они продираются сквозь лианы, как подъезжают к реке, отыскивают "высокий камень", погружаются в "ночную темь земли", зажигают фонарь и оказываются у вагонетки над черным провалом. Вот Хельга наклоняется, берет в руки черный порошок, смеется и произносит нараспев:
Я песок, что гремит,
и горит,
и летит...
Наконец сон сморил меня.
Проснулся я от негромкого жужжания. За окном было светло.
Непонятное жужжание проникло сквозь толстые каменные стены, и от этого оконные стекла неприятно дребезжали. Послышались чьи-то торопливые шаги, возбужденные голоса, захлопали двери.
Я вскочил с кровати и кинулся в комнату связи, где уже находились Анди и Педро Коломбо. У двери топтался Дуг Кассиди, еще не совсем оправившийся от вечерних возлияний. Не обращая на него внимания и не постучавшись, я вошел в комнату.
- Что случилось? Почему шум?
- Тревога! - отозвался Анди.
- Какая тревога? - по-дурацки воскликнул я и мгновенно вспомнил ночную любовную сцену под моими окнами. - Где Агвилла?
