Павел Комарницкий - Последний корабль в Бессмертные Земли
— А засух у вас не бывает?
— Нет, что ты. Всё растёт без полива…
«Как долго ждать прилёта ваших?»
Короткие лёгкие взмахи растопыренных пальцев обеих рук. Тридцать минут? Сорок?
— …Морские корабли мы тоже строим, однако предпочитаем летающие лодки, — короткий утвердительный кивок.
«Это долго»
Едва заметное пожатие плечами в ответ — быстрее вряд ли…
— Дождь кончился, госпожа моя. Может, всё-таки прогуляться? Свежий воздух полезен для здоровья.
«Тебе нужно самой взглянуть на место»
— Хорошо, — милая гримаска в ответ. — Только от этого ужасного платья у меня болит голова. Как ведро на голове!
Говоря это, девушка протирала рукой тарелку, и кровавые руны исчезали одна за другой.
* * *Могучий мамонт неторопливо пасся, старательно выдирая пучки травы из-под нетолстого пока снежного покрова. Здесь, в приледниковье, мороз давно уже цепко сковал землю, где под тонкой корочкой временно оттаивающей почвы незыблемо покоились толщи вечномёрзлого грунта. Конечно, корм тут довольно скудный, зато совсем нет этих кошмарных двуногих тварей, размахивающих огненными факелами. Никаких других хищников мамонты не боялись.
Короткий приполярный день давно угас, и над бескрайними просторами тундростепи царила глубокая ночь. Луна заливала снежные равнины призрачным серебряным светом, вполне позволявшим пастись. Здесь, в приледниковье, мамонтам приходится кормиться едва не круглые сутки, чтобы на скудной сухой траве продержаться до весны. Старый вожак вырвал очередной пук сена, да так и замер, забыв отправить его в рот.
Белая стена, видневшаяся вдали — край ледяного панциря — засветилась призрачными сполохами, будто на землю спустилось северное сияние. До ледяного великана было далеко, и можно было бы спокойно пастись дальше, однако безошибочный звериный инстинкт подсказывал мамонту — нужно уходить. И как можно скорее.
Бросив последний пучок, зверь задрал хобот и протрубил тревогу. Сородичи, тёмными глыбами возвышавшиеся неподалёку, зашевелились, хлопая волосатыми ушами. Что случилось?
Ещё раз протрубив, старый мамонт направился прочь от ледника, мерцающего призрачным светом. Кто хочет жить, поймёт.
* * *— Всё, дальше не пойдём. Вода есть, чего ещё надо?
— Как скажешь, мой господин, — воин с двумя бронзовыми мечами обернулся, махнул рукой. — Привал! Ночуем здесь!
Гевар мрачно разглядывал ущелье, загромождённое камнями всех форм и размеров, меж которых торчали чахлые колючие акации. Какой демон надоумил его выбрать этот путь? Так короче, видите ли…
Начальник тайной службы криво усмехнулся. Похоже, привычка петлять и сбивать со следа у него уже намертво въелась в мозг. Можно было, конечно, пройти по приморской равнине до Хаппы. Можно было воспользоваться тем же путём, которым шла на Архон непобедимая сидоммская армия. Однако он предпочёл дикую горную тропу. Конечно, караван с золотом не тюки с грубой холстиной или сушёными финиками, но, с другой стороны, кто рискнёт напасть на обоз, охраняемый тремястами опытными бойцами?
При мысли о бойцах Гевар помрачнел ещё больше. Это из Архона вышли три сотни… Болезнь, прихваченная на память, каждый день уносила людей охапками. Если рабов, свалившихся на ходу, просто приканчивали, то воинов приходилось тащить на носилках, пока они не околевали. Приходилось, иначе их товарищи не поняли бы… Так что из трёхсот бойцов сейчас на ногах стояли две. Тоже не мало, но…
— Мой господин, не стоял бы ты здесь один, — вновь подошёл к Гевару воин с двумя мечами. — Темнеет, и в этих горах водятся дикие орки.
— Орки… — Начальник тайной службы разглядывал пламенеющий закат. — Да, конечно… Ещё и орки.
Небо на юго-западе полыхнуло мертвым светом, хотя никаких облаков не было.
— Что это, господин? Гроза? Небо вроде как чистое…
— Так иногда бывает, Гил. — Гевар потёр лицо рукой, стараясь отогнать внезапно нахлынувшее чувство щемящего ужаса. — Или ты никогда не видел сухих зарниц?
* * *— Зачем ты сделал это?
Хранители стояли чётким полукругом, и в фокусе этого полукруга находился Вэон из Дома Финнарфинн, самый молодой из Хранителей. Теперь уже бывший, если называть вещи своими именами.
Против ожидания, подсудимый не выказывал ни раскаяния, ни паники, и поиски оправдания явно не занимали его мысли.
— Всякая мощь либо используется, либо утрачивается. Сейчас она используется наконец.
— Ты сумасшедший? — без угрозы, просто с любопытством спросил Вэньяр. Перворождённый, обладающий Правом Утверждать Приговор.
Вэон слабо улыбнулся.
— Возможно. Однако этот мир не мог больше оставаться таким. И он изменится. И я рад этому.
— Уведите… — тяжело вздохнул Вэньяр. — Ты больше не Хранитель, Вэон. Дальнейшую твою судьбу решит суд.
Под стеклянными гранями Пирамиды стоял гул, кристалл Сердца Тланты полыхал огнём форсажного режима. Как долго продержится он в таком режиме?
Самое скверное, что даже все шестнадцать Хранителей — пятнадцать теперь уже — не смогли остановить запущенный процесс. Накачка тепла в ледяные толщи происходила стремительно, и уже через час, самое позднее полтора температура полярных ледников должна была достичь точки таяния. И тогда…
Прямо перед Хранителями возникла голограмма — Илуватар, злой и встрёпанный, в окружении леса светящихся столбов.
— Попытайтесь ещё раз остановить процесс! Где этот олух?
— Вэон покинул Пирамиду и больше не войдёт в неё. Сердце Тланты не отвечает.
Валар, собиравшийся было возразить, только махнул рукой.
— Мы попробуем остановить накачку тепла в южную ледяную шапку, поскольку там масса льда больше, и он лежит компактнее, единым массивом… Но это всё. «Звезда надежды» не в состоянии висеть сразу над обоими полюсами!
— Прости, Илуватар, но что нас ждёт? — рискнул спросить Вэньяр.
— Что ждёт? Запущенный процесс исключает существование кристаллов воды в любой форме, и в любом таком кристалле сейчас выделяется тепло, извлекаемое из ядра планеты. Ледники проморожены до температуры гораздо ниже точки плавления, однако запас холода стремительно уменьшается. Где-то через час лёд достигнет точки таяния. Поскольку теплота, поглощаемая при плавлении льда велика, разрушение покровных ледяных щитов на суше займёт больше суток. Пожалуй, это единственное утешение.
Илуватар взглянул на замерших эльдар, более всего похожих сейчас на статуи.
— Это будет потоп. Потоп неслыханной силы. Вода зальёт все равнины, и даже многие возвышенности, поскольку мгновенно стечь в море такая масса вод не может, как вы понимаете. Ещё хуже то, что громадные толщи вечной мерзлоты превратятся в грязь. Да к тому же в атмосфере образуется огромный циклон, по сравнению с которым его тропические сородичи просто мелкие вихри.
