Ц. Цыбиков - Слишком много колдунов
— Бросаем её, бежим к лесу! — закричал Питер. Жак уже подхватил Майю, которая молча прыгнула к нему на руки, а Питер протянул руку старухе Прелати и увидел краем глаза, как мечется в кабине Аслан.
— Вылезай! — страшным голосом закричал учёный ему, и капитан эвакуации замер на секунду, затем открыл свою дверцу и выпрыгнул из саней. В ту же секунду Прелати выбралась наконец из пассажирского отсека и схватила Питера за руку; они вместе шагнули было наружу, и он даже успел заметить спину Жака, уже почти добравшегося до леса (он высоко задирал ноги, будто бежал по грязи), как раздался громкий треск, переходящий в грохот, земля покосилась, и «Фуксия» разом просела вниз. Питер и Прелати упали, сбитые с ног.
Снаружи это выглядело так, как если бы сбылось пожелание какого-нибудь недоброжелателя провалиться им под землю. Дорога, которая оказалась тщательно замаскированным настилом над узким и длинным ущельем, лопалась прямо на глазах, бревна, скрепленные между собой толстыми веревками, ворочались и опадали, земля и камни, маскирующие ловушку, ссыпались в образовавшиеся дыры и проёмы, и глазам Жака, который вместе с Майей кое-как добрался до твёрдой земли, представало ужасающее зрелище: «Фуксия», повисшая на бревнах будто гигантская муха в рвущейся паутине, вот-вот собиралась рухнуть вниз, в открывающееся взгляду ущелье, дно которго терялось в тумане. Жак увидел Аслана на противоположной стороне; эвакуатор орал и размахивал длинным шестом. С его стороны настила уже не было. Треск усилился — Фуксия просела ещё, вниз полетели несколько брёвен.
Аслан, держа бесполезный шест в руках, увидел, как его друг Жак Делакруа неумело перекрестился (позже финансист будет яростно отрицать этот факт), оставил Майю у дерева и словно обезьяна полез вниз по срывающимся и болтающимся брёвнам и доскам к «Фуксии». Он видел, как Жак, зацепившись двумя ногами, свесился вниз и протянул руку к открытой дверце саней, висевших носом вниз, и как оттуда за его руку схватился Питер, который в свою очередь тянул мадемуазель Прелати. Крррак! — и настил съехал и покосился ещё сильнее, повиснув на одной стене ущелья почти вертикально, а как бы внутри него висела «Фуксия», из которой выбирались Прелати, Питер и Жак — Питер и Прелати по одной стороне, а Жак лез тем же путём, что и спускался до этого, только теперь в обратном направлении, наверх. Когда Питер и Жак добрались до края, Аслан выдохнул с облегчением, и тут же услышал дикий крик Майи: мадемуазель Прелати сорвалась обратно, и отчаянно цепляясь за всё подряд, сумела удержаться на уровне «Фуксии». Сердце Аслана упало: девочка побежала к ней, ловко увернулась от преградившего ей дорогу Жака, и полезла по срывающимся брёвнам спасать бабушку. Жак и Питер рванулись за ней, но тут вся конструкция наконец-то не выдержала и с коротким скрежетом скользнула в пропасть, забрав с собой солнечные сани с названием «Фуксия», колдунью мадемуазель Прелати и её внучку Майю, которая не была ей внучкой.
Но и этому потрясению не суждено было сегодня стать последним. Эвакуатор увидел, как за спинами Жака и Питера появились одновременно несколько фигур в капюшонах с изогнутыми палками, в которых он лишь через секунду не без труда признал огромные, в рост человека, натянутые луки. И только он собрался подать им предупредительный знак, как что-то острое упёрлось и ему под лопатку и в шею. Аслан замер и стал медленно поворачиваться, но тут на его голову обрушился страшный удар, мир сверкнул и погас.
— 11…Всех троих волокли как добычу, связав ноги и руки и продев за спиной кол, — так, что, очнувшись, трое друзей сначала услышали треск собственных сухожилий в плечах, а затем увидели землю, проплывающую перед их носом со скоростью пешего шага. Ущелье действительно оказалось длинным, обе группы захватчиков шли по его сторонам минут двадцать. Судя по тому, как они окликали друг друга, племя это звалось валглы. Когда ущелье кончилось, они объединились, а вскоре пошли вдоль берега моря. Каждого из троих друзей тащили по четверо человек, и, судя по всему, Питер, Аслан и Жак были для них тяжёлой ношей, поскольку сменялись валглы часто, при этом как старая смена, так и новая считали своим долгом как следует наподдать пришельцам ногой куда побольнее. Наибольшую неприязнь вызывал у островитян бывший капитан эвакуации, видимо, из-за смуглой кожи и необычного для этих мест вида — носильщики то и дело разом приседали на ходу, и возили Аслана лицом по земле под дружный смех всех идущих рядом соплеменников.
Среди пленивших их островитян выделялся один, совсем ещё мальчик. В отличие от всех остальных, у него не было лука, а в качестве оружия он носил большой меч в ножнах на спине. Насколько Питер успел разглядеть, меч был довольно тонкой работы, но деталей, которые подсказали бы ему что-нибудь об этом племени, он не разглядел. На голове у мальчика-меченосца было что-то вроде кривого металлического обруча, и после некоторого наблюдения за ним Питер убедился, что да, действительно, мальчик — вождь валглов, или как минимум командует этим отрядом. К нему, в отличие от остальных, обращались не «валгл», а «кюникь» или «х'фарту», на что в половине случае мальчик лениво отвечал чем-то вроде «б'хагге роф».
Затем Питер попробовал перекинуться словечком с Жаком, которого проносили мимо, но тут же об этом пожалел — несколько шагов их обоих тащили лицами по крупной гальке, покрывающей берег, а затем пнули пару раз по мягкому. Питер поймал взгляд финансиста, исполненный мрачного укора.
Вскоре он обнаружил, что их несут над водой, периодически окуная их туда лицом — впрочем, не намеренно. Он поднял голову, едва не закричав от боли в затекших руках, и увидел, что их группа шагает по воде к маленькому острову, на вершине которого стоит замок. Конечно, носильщики шагали не по морю и не по дну — берег и остров соединяла дорога из грязно-жёлтого кирпича, по колено покрытая водой.
Валглы подняли их в гору, внесли во внутренний двор замка и бросили на каменный пол, одного за другим. Затем Кюникь Х'фарту встал в центр площадки, напыжился и и прокричал:
— М'хэффраэ уэ дэдон фиине беене!
Лишь собственное короткое эхо было ему ответом.
— М'хэффраэ уэ дэдон фиине беене! Уэ фу аамундодедон!
— Йе сюльвум аамундодедон, соттес, — раздался женский голос. — Икь фанке йем. Нуу аавеорсаф.
Мальчик с обручем на голове постоял несколько секунд, затем рассмеялся чистым звонким смехом, от чего у Питера по спине прошлась морозная свежесть. Рассмеялись и его валглы, и вслед за своим юным вождём, продолжая хыхыкать и гыгыкать, они покинули замок.
Аслан (единственный, у кого валглы вытащили из-за спины кол), тут же стал потешно перекатываться, пытаясь продеть связанные руки под ногами; Жак лёг поудобнее и шевелил кистями, пробуя узлы на прочность. Питер стиснул зубы, совершил несколько конвульсивных движений и сумел сесть.
