Айзек Азимов - Роботы утренней зари
Он снова обнимал ее, как тогда… Но блузки не было – кожа теплая, и мягкая… рука его медленно спустилась по ее лопатке и ниже скрытых ребер…
Над этим была полная аура реальности. Участвовали все его чувства. Он обонял запах ее волос, губы чувствовали слабый привкус соли ее кожи… и каким-то образом губы не останавливались на месте, они спускались ниже…
Он чувствовал матрац под собой и мрак над собой… но она все еще была в его объятиях, и тело ее было нагим. Он боялся проснуться.
– Глэдис!
Сейчас все исчезнет.
– Ш-ш-ш, Илия. – Она нежно положила пальцы на его губы. – Не говори ничего.
Она могла с тем же успехом просить остановить поток крови.
– Что вы делаете?
– Разве ты не знаешь? Я в постели с тобой.
– Зачем?
– Потому что я так хочу. – Она взялась за ворот его ночной рубашки и застежка распалась. – Не шевелись, Илия. Ты устал, и я не хочу, чтобы ты утомлялся еще больше.
Бейли чувствовал жаркую волну внутри и решил не защищать Глэдис от нее самой.
– Я не от этого устал, Глэдис.
– Нет! – резко сказала она. – Лежи! Я хочу, чтобы ты отдыхал.
Ее губы прижались к его губам, как бы принуждая его лежать спокойно. Он покорился, мельком подумав, что следует приказам, что он в самом деле устал, и пусть лучше делают с ним, чем он сам будет делать. И со стыдом подумал, что это как бы снижает его вину (я тут ни при чем, она заставила). О, дьявол, какая трусость! Какое нестерпимое унижение!
Но эти мысли тоже ушли. Откуда-то взялась тихая музыка, температура в комнате поднялась. Одеяло исчезло, как и ночная одежда Бейли. Его голова была прижата мягким. Он знал, что это мягкое – ее левая грудь, а твердый по контрасту сосок был у его губ.
Она тихо напевала под музыку убаюкивающе приятную незнакомую мелодию.
Она мягко двигалась взад и вперед, ее пальцы пощипывали его подбородок и шею. Он расслабился, довольный, что ничего не делает и предоставляет инициативу ей. Когда она подвинула его руки, он не протестовал и оставил их лежать там, где она их положила.
Он не помогал, а когда ответил нарастающим возбуждением и кульминационной точкой, это было только от бессилия сделать что-то другое.
Она казалась неутомимой, и он не хотел, чтобы она остановилась. И он снова почувствовал полную роскошь детской пассивности – конечно, если не считать сексуального соответствия.
Но, наконец, он не мог больше отвечать, и она, кажется, тоже; она легла рядом, положив голову во впадину между его плечом и грудью и перекинув руку через его тело. Ему показалось, что он услышал ее шепот:
– Спасибо тебе… спасибо…
– За что? – удивился он.
Теперь он почти не сознавал ее присутствия, потому что этот исключительно приятный конец тяжелого дня был как наркотик, как усыпляющее, и он почувствовал, как скользит прочь, словно его пальцы перестали держаться за скалу грубой реальности и он может падать… падать в медленно колыхающийся океан снов.
И тут опять пришло то, что не приходит по вызову, а лишь само по себе. В третий раз поднялся занавес, и все события, начиная с его отъезда с Земли, сфокусировались в одной точке. Снова все стало ясно. Он старался заговорить, услышать слова, которые ему нужно было услышать, зафиксировать, сделать их частью его мыслительного процесса, но, как ни цеплялся он за них каждым усиком своего мозга, они промелькнули и исчезли. Так что в этом смысле второй день Бейли на Авроре кончился так же, как и первый.
Часть шестнадцатая
Председатель
70
Когда Бейли открыл глаза, в окно лился солнечный свет, и Бейли приветствовал его, сам тому удивляясь.
Солнечный свет означал, что гроза прошла, будто ее не было. Сам солнечный свет по сравнению с мягким, теплым, управляемым светом Городов – груб и ненадежен, но по сравнению с грозой он – обещание мира. Все относительно, – подумал Бейли. Отныне он никогда не будет считать солнечный свет полностью злым.
– Партнер Илия! – У постели стоял Дэниел, а чуть позади – Жискар.
Длинное лицо Бейли растянулось в редкой улыбке чистой радости. Он протянул к ним руки.
– О, дьявол, мужики, – он даже не осознал в данный момент всю неуместность этого слова – когда я в последний раз видел вас обоих, я не был уверен, увижу ли вас снова.
– Ну, – мягко сказал Дэниел, – никто из нас не должен был пострадать.
– При солнечном свете я это вижу, но в прошлую ночь, хоть я и чувствовал, что гроза может убить меня, я был уверен, что вам, Дэниел, грозит страшная опасность. Казалось даже возможным, что и Жискару могут причинить вред, когда он будет защищать меня от превосходящих сил противника. Мелодраматично, конечно, но я был чуточку не в себе, вы понимаете.
– Мы знали это, сэр, – сказал Жискар, – поэтому нам было так трудно оставить вас, несмотря на ваш приказ. Но мы уверены, что в настоящее время это не является источником неприятностей для вас.
– Отнюдь нет, Жискар.
– И мы также знаем, что о вас хорошо заботились после того, как мы вас оставили, – сказал Дэниел.
Тут только Бейли вспомнил о ночных событиях. Глэдис! Он ошеломленно огляделся. Ее нигде не было. Неужели это ему приснилось? Нет, конечно, нет. Это было бы невозможно. Он хмуро посмотрел на Дэниела, заподозрив, что его замечание носит чувственный характер. Нет, это тоже невозможно: робот, даже человекоподобный, не создан для скользких намеков.
– Заботились вполне хорошо. Но сейчас мне нужно, чтобы мне показали туалет.
– Мы здесь, сэр, – сказал Жискар, – чтобы помогать вам. Мисс Глэдис решила, что с нами вам будет удобнее, чем с кем-либо из ее штата, и она настаивала, чтобы мы делали все для вашего комфорта.
Бейли отнесся к этому с сомнением.
– Я себя прекрасно чувствую, так что меня не нужно мыть и вытирать. Я сам о себе позабочусь. Надеюсь, она это понимает.
– Не опасайтесь ничего, партнер Илия. Мы просто приглядываем, чтобы вам было удобно. Если вы захотите остаться один, мы подождем где-нибудь в сторонке.
– В таком случае, Дэниел, мы все уладим.
Бейли встал с постели. Ему было приятно, что он твердо стоит на ногах. Заботы о нем, когда его принесли сюда, и отдых сделали чудеса… и Глэдис тоже.
71
Все еще голый и достаточно влажный после душа, чтобы чувствовать себя свежим, Бейли причесывался, критически изучая результат. Ясное дело, он будет завтракать с Глэдис, но совершенно неясно, как ему держаться. Может, лучше сделать вид, что ничего не произошло, и вести себя сообразно с ее поведением.