Стивен Кинг - Порождающая огонь
Со смешанным чувством страха и торжества она подумала: Я стала еще сильнее!
Стальная обшивка стен пошла радужными разводами. Это было пекло. В соседней комнате ртуть термометра, остановившаяся было на отметке восемьдесят, после того как уже поднялась на десять градусов, вдруг рванулась вверх, миновала отметку девяносто, добралась до девяноста четырех и только тогда успокоилась.
Чарли, уже готовая удариться в панику, направила испепеляющий луч в ванну. Вода забурлила, отчаянно пузырясь. В пять секунд она была доведена до кипения.
После бегства оператора дверь осталась распахнутой настежь. Но никому до этого не было дела - на командном посту в соседней комнате царил переполох. Хокстеттер кричал в голос. Кэп с отвислой челюстью приник к окошку, заворожено глядя на бурлящую поверхность. От воды клубами подымался пар - обзорное стекло запотевало. Один Рэйнберд сохранял невозмутимость; он стоял, руки за спину, и улыбался. Он походил на учителя, чей лучший ученик только что решил особо трудную задачу.
(остановись!)
Ее внутренний голос.
(ОСТАНОВИСЬ! ОСТАНОВИСЬ! ОСТАНОВИСЬ!)
И вдруг это ушло. Что-то отделилось, секунду-другую еще напоминая о себе, а потом и вовсе замерло. Стоило ей рассредоточиться, как луч погас. Она увидела окружающие предметы, почувствовала, что ей жарко, что она вся взмокла. Пузыри в бурлящем котле пошли на убыль - к этому моменту половина воды выкипела. Несмотря на открытую дверь, здесь было как в парной. В наблюдательной комнате столбик термометра остановился на отметке девяносто шесть, после чего упал на один градус.
Хокстеттер лихорадочно проверял, сработала ли техника. Его волосы, обычно зачесанные назад, прилизанные до неправдоподобия, растрепались и стояли сзади торчком. Хокстеттер чем-то напоминал Альфальфу из "Маленьких негодников".
- Получили! - Он задыхался. - Все получили... вот... температурная кривая... видели, как закипела вода?.. с ума сойти!.. а звук записали?.. точно?.. нет, вы видели, что она творила?.. Фантастика!
Он пробежал мимо одного из лаборантов, неожиданно развернулся и, схватив его за отвороты халаты, закричал:
- Ну, кто скажет, что не она это сделала?
Тот был потрясен, пожалуй, не меньше Хокстеттера.
- Никто, шеф, - замотал он головой. - Никто.
- Вот это да! - воскликнул Хокстеттер и снова закружил по комнате. - Я думал... ну да... может быть... но чтоб такое... как она поднос, а?!
В поле его зрения попал Рэйнберд, тот по-прежнему стоял руки за спину, загадочно улыбаясь. Хокстеттер на радостях забыл о старых распрях. Он бросился к Рэйнберду и стал трясти его руку.
- Получили! - объявил он с плотоядной ухмылкой. - Все получили. Этого хватит, чтобы оставить с носом любой суд! Будь он хоть трижды Верховный!
- Хватит, - спокойно согласился Рэйнберд. - А сейчас не худо бы послать за девочкой вдогонку, пока она не оставила кой-кого с носом.
- А? Что? - Хокстеттер хлопал глазами.
- Видите ли, - продолжал Рэйнберд подчеркнуто спокойно, - парнишка, сидевший с ней рядом, видимо, вспомнил, что у него срочное свидание, во всяком случае, он вылетел так, словно получил хороший пинок под зад. А следом за ним вышла ваша поджигательница.
Хокстеттер воззрился в смотровое окошко. Стекло еще больше запотело, но все же было видно: вот ванна, ЭЭГ, перевернутый металлический поднос, дотлевающие стружки... и - никого.
- Ну-ка, кто-нибудь, догоните ее! - приказал Хокстеттер, поворачиваясь к техническому персоналу. Пять или шесть человек стояли не шелохнувшись. А что же Кэп? Он исчез в тот самый миг, когда испытательную комнату покинула Чарли, но никто, кроме Рэйнберда, похоже, этого не заметил.
Индеец насмешливо смотрел на Хокстеттера, потом его единственный глаз скользнул по остальным лицам, побелевшим до цвета лабораторных халатов.
- Как же, - тихо сказал он. - Или все-таки есть желающие? Ни один не пошевелился. Умора да и только. "Вот так, - подумал Рэйнберд, - будет и с политиками, когда до них вдруг дойдет, что кнопка нажата, и ракеты уже в воздухе, и бомбы сыплются градом, и уже горят города и леса". Это была такая умора - хоть смейся... и смейся... и смейся.
- Красиво как, - пролепетала Чарли. - Как красиво... Они стояли на берегу пруда, недалеко от того места, где всего несколькими днями раньше стоял ее отец вместе с Пиншо. Сегодня было куда прохладнее; в зеленых кронах наметилась желтизна. И уже не ветерок, но ветер пускал рябь по воде.
Чарли подставила лицо солнцу и закрыла глаза; она улыбалась. Стоявшему рядом Джону Рэйнберду, пробывшему шесть месяцев охранником в тюрьме "Кэмп Стюарт" в Аризоне, прежде чем отправиться за океан, доводилось видеть подобное выражение лица у людей, отмотавших приличные сроки.
- Хочешь пойти посмотреть на лошадей?
- Пошли! - немедленно откликнулась она и, спохватившись, робко посмотрела на него. - Если ты не против.
- Не против? Да ты знаешь, как я рад, что выбрался. Когда еще подвернется такая передышка!
- Они тебе приказали?
- Нет, - ответил он. Они шли берегом; чтобы выйти к конюшням, надо было обогнуть пруд. - Спросили, есть ли добровольцы. Что-то я не заметил ни у кого особого рвения после вчерашнего.
- Испугались? - спросила Чарли, пожалуй, чуть кокетливо.
- Испугались, - сказал Рэйнберд, и это была чистая правда. Кэпу, нагнавшему Чарли в холле, пришлось самолично отвести ее "домой". Молодого человека, оставившего свой пост возле ЭЭГ, отдали под трибунал в Панама-сити, Флорида. Ведущие специалисты, собранные на экстренное совещание сразу после теста, превратили обсуждение в сумасшедший дом, воспаряя до небес с самыми невероятными прожектами и тут же хватаясь за голову в поисках способов контроля.
Предлагали сделать огнеупорным ее жилище, и приставить к ней круглосуточную охрану, и одурманивать ее наркотиками. Рэйнберд долго это слушал, наконец не выдержал и застучал по столу тяжелым перстнем с бирюзой. Он стучал до тех пор, пока не дождался полной тишины. С Рэйнбердом, чья звезда так круто взошла, волей-неволей приходилось считаться при всей нелюбви к нему Хокстеттера (пожалуй, не было бы преувеличением сказать ненависти) и, соответственно, его сотрудников. Как-никак именно он в основном имел дело с этим живым факелом.
Рэйнберд поднялся и милостиво дал им возможность полюбоваться своим изуродованным лицом.
- Я предлагаю ничего не менять. До сегодняшнего дня вы исходили из того, что девочка, скорее всего, не обладает никаким даром, хотя два десятка документов свидетельствовали об обратном, а если и обладает, то весьма скромным, а если не таким уж скромным, то, скорее всего, она им не воспользуется. Теперь же, когда ситуация изменилась, вы снова хотите выбить девочку из колеи.
