Георгий Мартынов - Каллисто. Каллистяне
— Вот тут вы, конечно, правы, — сказал Синяев. — Теперь я недооцениваю ваших соотечественников. Идемте! Это очень интересно.
У центрального пульта они застали всех членов экипажа. Широков также был здесь.
Леньиньг, самый молодой из каллистян, сидел перед пультом и пристально смотрел на маленький круглый экран. О том, что в этом месте находится нечто вроде «радиостанции», ни Широков, ни его друг даже не подозревали. Им даже казалось, что они никогда раньше не видели этого экрана.
Стекло (или что-то похожее на стекло) было темным, почти черным. Оно отдаленно напоминало экран не включённого телевизора. Может быть, это и был телевизор и сейчас начнется телевизионная передача с Каллисто?.
— Нет, — ответил Мьеньонь, когда Широков спросил его об этом. — На такое расстояние мы еще не умеем передавать изображения. По крайней мере, до нашего отлета не умели, — прибавил он.
Леньиньг предостерегающе поднял руку. Длинные гибкие пальцы каллистянина заметно дрожали.
Все придвинулись к нему ближе.
И вдруг экран посветлел, став почти белым.
— Передача! — сказал Леньиньг неестественно громко.
На экране появилась черная линия. Она то суживалась, то расширялась, потом исчезла и снова появилась.
Леньиньг медленно и осторожно поворачивал стекло. Линия перестала двигаться и застыла, черная и отчетливая.
— Готово! — сказал Леньиньг так, словно далекий оператор, ведущий передачу, мог его услышать.
Экран стал чистым. Потом на нем появились и задвигались причудливые изломанные линии. Они как бы выбегали из-за левого края экрана и исчезали за правым.
Леньиньг медленно читал вслух:
— «Диегоню…Диегоню…Ждем… Посадка на…том же…месте…где…был…дан…старт… Семьи… экипажа… здоровы… приветствуют… с нами… вместе».
Пробежали последние линии, и экран снова стал чистым. Потом «радиограмма» пошла вторично, но Леньиньг, так же как в первый раз, громко читал ее, а все так же внимательно, затаив дыхание слушали. Это был первый за много лет голос Каллисто, и они готовы были слушать его без конца.
Когда текст был передан и принят в третий раз, экран «погас», он снова стал почти черным.
Тишина сменилась возбужденными возгласами. Каллистяне говорили все разом, перебивая друг друга, стремясь выразить свою радость. Никогда раньше они не были так похожи на людей Земли, как в эти минуты, после получения известия, что их близкие живы и ждут их. Черные лица каллистян сияли от счастья.
Один Леньиньг не принимал участия в общем ликовании. Он продолжал сидеть на прежнем месте, словно ему было жалко расстаться с аппаратом. Очевидно, совершенно машинально, он медленно вращал «стекло».
И внезапно экран снова вспыхнул. Что это произошло неожиданно для Леньиньга, было видно по его сразу изменившемуся лицу. Он глухо вскрикнул и стремительно наклонился к экрану.
Мгновенно наступила полная тишина.
Неужели Каллисто передаст еще одну, необусловленную «телеграмму»?
Черная линия не появилась. Сразу побежали по экрану не спокойно, как раньше, а быстро и как-то нервно, ломаные линии текста:
— «Взрыва… — читал Леньиньг, — сильно ранило двух членов экспедиции. Срочная помощь необходима. В моем распоряжении нет никаких средств. Промедление грозит смертью. Жду ответа».
Линии непонятной передачи исчезли, но экран продолжал быть светлым.
— Что это значит? — спросил Бьяининь.
— Сообщение принято нами с середины.
— Это ясно; но откуда оно передано и кому адресовано?
— Сообщение адресовано на Каллисто, — сказал Вьеньянь. — Больше некуда.
— Так ли? А может быть, с одного звездолета на другой или с какой-нибудь из планет на летящий корабль.
— В сообщении говорится об экспедиции. Я думаю, что несчастье случилось либо на Сетито, либо на Кетьо, — сказал Мьеньонь.
— Но как это узнать? — спросил Синяев.
Он знал, что означали названия, произнесенные Мьеньонем. Это были планеты системы Рельоса, на которые каллистяне уже неоднократно производили полеты на космических кораблях.
— Надо подождать ответа, — сказал Диегонь. — Где находятся сейчас обе эти планеты? — спросил он Вьеньяня.
— Сетито, — ответил астроном, — близко от нас. Примерно на таком же расстоянии, как и Каллисто, но только с другой стороны. А Кетьо очень далеко, не менее двух миллиардов километров.
— Какое приблизительно расстояние между Сетито и Каллисто? — спросил Диегонь.
— Могу ответить не приблизительно, а совершенно точно. Четыреста миллионов километров.
— Значит, если техника передачи не изменилась за время нашего отсутствия, ответа надо ожидать минут через двадцать, — сказал Диегонь.
— Да, примерно. — Лицо Вьеньяня выражало растерянность. — Почему мы смогли принять передачу? Неужели на Каллисто космическая связь все на том же уровне?
— Немыслимо, — сказал Леньиньг. — Но факт остается фактом. Наша установка восприняла передачу.
Четырнадцать человек были сильно взволнованы.
Что могло случиться на Сетито или на Кетьо? Отчего и где произошел взрыв?
— Мне кажется несомненным, — сказал Синьг, — что взрыв произошел на корабле. В сообщении говорится, что двое ранены и в распоряжении участников экспедиции нет средств для оказания помощи. Если корабль цел, этого не может быть.
— Если слова о помощи относятся к раненым, то вы правы, — заметил Ньяньиньг. — Но они могли относиться к самому кораблю.
— К сожалению, нет, — покачал головой Синьг. — Там говорилось: «Промедление грозит смертью».
Никто ничего не ответил на эти слова.
— И ведь приняли-то совершенно случайно, — сказал Леньиньг.
В центральном посту наступило тяжелое молчание.
Ответный текст появился на экране через двенадцать минут.
Что это означало? Или Вьеньянь ошибся и от корабля до Каллисто было гораздо ближе, или… но трудно было поверить, что передача, на чем бы она ни основывалась, могла идти быстрее света!
Как бы то ни было, но ответ пришел раньше, чем его ожидали, и в тот момент никто не обратил внимания на это странное обстоятельство.
«Срочно готовим корабль, — гласило сообщение. — Вылетим через тридцать шесть часов. Будем на Сетито через сто восемьдесят часов после вылета. Сделайте все возможное для спасения пострадавших».
Итак, несчастье случилось именно на Сетито, а не на Кетьо.
— Надо подождать и узнать, что они скажут, — хриплым от волнения голосом сказал Синьг.
— Мы узнаем это через десять минут, — сказал Вьеньянь. — Сетито к нам немного ближе, чем Каллисто. — Он посмотрел на Диегоня недоумевающим взглядом. — А все-таки! Как же получилось, что мы приняли ответ Каллисто так скоро?
