Джек Лондон - Звездный скиталец
Пока Шишконосые убивали нашу молодежь позади нас, мы убивали впереди себя жителей долины, восставших против нас, но очень слабых. Поселения их состояли из глинобитных, крытых соломою, хижин. Кругом селений шли глинобитные стены значительной высоты. И когда мы перебили людей, построивших стены, и укрыли за ними наши стада, наших женщин и детей, мы стали на стене и бранили Шишконосых. Ибо мы застали глинобитные житницы полными риса и проса. Скотина наша могла есть солому с крыш, и приближалось время дождей, так что мы не знали нужды в воде.
Осада была продолжительная. Вначале мы собрали вместе женщин, стариков и детей, которых не успели убить, и выгнали их за стены, построенные ими, и Шишконосые убили их всех до последнего; в селении осталось больше пищи для нас, а в долине — для Шишконосых.
Это была утомительная, долгая осада. Болезни истребляли нас, и мы умирали от мора, исходившего от плохо погребенных нами мертвецов. Мы очистили глинобитные житницы от риса и проса. Наши козы и овцы ели солому с крыш, а мы, пока не пришел конец, ели овец и коз.
Наступило время, когда из каждых пяти мужчин на стене остался один; из полусотни младенцев и отроков не осталось ни одного. Нугила, моя жена, отрезала себе волосы и сплела из них крепкую тетиву для моего лука. Прочие женщины последовали ее примеру, и когда стена была атакована, они стали плечом к плечу с нами, среди наших копий и стрел, и обрушивали груды горшечных черепков и камней на головы Шишконосых.
Мы в конце концов почти перехитрили Шишконосых. Наступило время, когда из каждых десяти мужчин на стене остался только один, а наших женщин осталось совсем немного; и Шишконосые вступили в переговоры. Они объявили нам, что мы крепкая порода, и что наши женщины способны рожать мужчин; если мы отдадим им наших женщин, они оставят нам во владение долину, а женщин мы себе добудем из долины южнее.
Но Нугила сказала — нет, другие женщины также сказали — нет. Мы издевались над Шишконосыми и спрашивали их: неужели они устали сражаться? И в то время как мы издевались над нашими врагами, мы были почти что мертвецы; драться мы не могли, так мы ослабели. Еще один приступ на стену — и нам конец. Мы это знали. Наши женщины тоже это знали. И Нугила предложила нам сделать это самим и оставить Шишконосых в дураках. Все женщины согласились с нею. И пока Шишконосые готовились к последней атаке, мы на стене убивали наших женщин. Нугила любила меня и склонилась грудью на мой меч здесь же, на стене. А мы, мужчины, во имя любви к племени и к соплеменникам убивали друг друга, пока от всей этой багровой резни не остались только Горда и я. Горда был мой старший сын, и я склонился на его меч. Но не сразу я умер. Я был последним из Сынов Горы, ибо на моих глазах Горда, пав на свой меч, быстро скончался. Я умирал, смутно слыша вопли наступавших Шишконосых, и радовался тому, что нашим женщинам не придется воспитывать их сыновей.
Не знаю, в какое время я был Сыном Горы и когда мы умирали в узкой долине, где перебили Сынов Риса и Проса. Знаю только, что это случилось за много столетий до великого переселения всех Сынов Горы в Индию и задолго до того, как я был арийским владыкой в Древнем Египте и строил себе погребальный склеп, разрывая могилы царей, похороненных до меня.
Я многое мог бы рассказать об этих далеких днях, но времени остается мало. Скоро я умру. И все же мне жаль, что я не могу рассказать подробнее об этих древних переселениях.
Мне хочется поговорить о Тайне. Ибо нас всегда тянет разрешать тайны жизни, смерти и угасания. В отличие от прочих животных, человек всегда глядел на звезды. Много богов создал он по своему образу и подобию своих влечений. В те древние времена я поклонялся солнцу и тьме. Я поклонялся очищенному рисовому зерну, как праотцу жизни. Я преклонялся Сар, богине злаков. Я поклонялся морским богам и речным богам.
Я помню Иштар еще до того, как ее украли у нас вавилоняне. Эа также была наша, она царила в подземном мире, давшем Иштар возможность победить смерть. Добрым арийским богом был и Митра, до того как его у нас украли или пока мы от него не отказались. Я помню, что однажды, спустя много времени после переселения в Индию, куда мы занесли ячмень, я отправился в Индию лошадиным барышником с моими слугами и длинным караваном, и помню, что в это время мы поклонялись Бодисатве.
Действительно, поклонение таинственному так же странствовало, как и люди, и боги вели такую же бродячую жизнь, как и народы. Как сумерийцы заимствовали у нас Шамашнапиштина, так сыны Сима похитили его у сумерийцев и назвали его Ноем.
Я, Дэррель Стэндинг, в Коридоре Убийц улыбаюсь теперь тому, что меня признали виновным и приговорили к смерти двенадцать дюжих и добросовестных присяжных. Двенадцать всегда было магическое число — число Тайны. Оно родилось не во времена двенадцати племен Израилевых. Задолго до Израиля звездочеты наметили двенадцать знаков Зодиака в небесах. И помню, когда я был Ассиром и Ваниром. Один судил людей в сонме двенадцати богов, и имена их были: Тор, Бальдур, Ниорд, Фрей, Тюр, Бреги, Геймдаль, Годер, Видар, Улль, Форсети и Локи.
У нас украли даже наших валькирий, превратив их в ангелов, и крылья коней валькирий оказались прикрепленными к плечам ангелов. И тогдашний наш Гельгейм, царство льда и мороза, сделался нынешней нашей преисподней, в которой так жарко, что кровь кипит в жилах грешников, между тем как у нас, в нашем Гельгейме, царил такой холод, что мозг замерзал в костях. И само небо, которое мы считали нетленным и вечным, переселялось и колебалось, так что в настоящее время мы видим созвездие Скорпиона на том месте, где встарь находилась Коза, и Стрельца на месте Рака.
Культы и культы! Вечное преследование Тайны. Я помню хромого бога греков, кузнеца. Но греческий Вулкан был и германский Виланд, кузнец, которого поймал и сделал хромым, подрезав ему поджилки, Нидунг, царь нидов. Еще раньше он был нашим богом кузнецов, и мы его называли Ильмаринен. Мы родили его в нашем воображении, дав ему в отцы бородатого солнечного бога и в воспитатели — звезды Большой Медведицы. Ибо бог Вулкан, или Виланд, или Ильмаринен, родился под сосною от волоска волка и назывался отцом Медведя задолго до того, как его стали обожествлять германцы и греки. В те дни мы себя называли Сынами Медведя и Сынами Волка, и медведь и волк были у нас священными животными. Это было задолго до нашего переселения на юг, во время которого мы соединились с Сынами Древесной Рощи и передали им наши легенды и сказания.
Да, а кто был Кашияна, он же Пуруровас, как не наш храбрый кузнец, которого мы брали с собой в наших скитаниях и переименовывали и обожествляли, когда жили на юге и на востоке, когда были Сынами Полюса и Сынами Огневого Ручья и Огневой Бездны?
