Клиффорд Саймак - Кольцо вокруг Солнца
Телефон совершенно сошел с ума - он не удостоил звонки вниманием. Однако телефон не унимался, и в конце концов трубку снял Отто.
– Вас вызывает Нью-Йорк, сэр, - доложил он.
Сенатор сердито затряс головой и услышал, как Отто тихо говорит что-то в трубку, но слов не разобрал.
Больше телефон не звонил.
"Всем, кого это касается", - написал сенатор.
Вычеркнул.
"Заявление для мировой печати."
Вычеркнул.
"Заявление сенатора Гомера Леонарда." Вычеркнул и это - и принялся писать без заголовка:
"Пять столетий назад люди мира предложили немногим избранным, мужчинам и женщинам, дар продленной жизни. Предложили, надеясь и веря, что избранники используют этот дар для того, чтобы своим трудом приблизить тот день, когда большая продолжительность жизни станет достоянием всего человечества.
Время от времени продление жизни даровалось дополнительным группам людей - и всякий раз подразумевалось, что дар предложен на тех же условиях, что удостоенные его люди будут жить и трудиться во имя дня, когда населению всей планеты можно будет сказать: живите долго, живите вечно.
В течение столетий иные из нас внесли свой вклад в осуществление этой мечты, взращивали ее, жили ради нее, не жалели сил, чтобы обосновать ее и приблизить.
Иные из нас такого вклада не внесли. После должных раздумий, тщательно взвесив свои собственные усилия и возможности, я пришел к выводу, что не вправе вновь принимать дар, которого я более не стою.
Простое человеческое достоинство требует от меня, чтобы я встречался с прохожими на улице, с собратьями в любом закоулке мира, не пряча глаз. Я не имел бы на это права, если бы продолжал принимать дар, которого не заслуживаю, дар, недоступный большинству людей." И расписался, аккуратно, разборчиво, без привычных завитушек.
– Ну вот, - произнес сенатор вслух в тишине ночной комнаты, - это они прожуют не сразу.
Заслышав мягкие шаги, он обернулся.
– Вам бы давно следовало быть в постели, сэр, - напомнил Отто.
Сенатор неуклюже поднялся с кресла - ломило кости, тело ныло, требуя покоя. "Старею, - подумал он. - Опять старею. А ведь так несложно начать сначала, вернуть юность, зажить новой жизнью. Чей-то кивок, один-единственный росчерк пера - и я стал бы опять молодым".
– Вот заявление для печати, Отто, - сказал он. - Будь добр, передай его по назначению.
– Слушаюсь, сэр, - ответил Отто, бережно принимая бумагу.
– Сегодня же, - подчеркнул сенатор.
– Сегодня? Время довольно позднее…
– И тем не менее я хочу, чтобы оно было напечатано сегодня же.
– Значит, оно очень важное, сэр?
– Это моя отставка, - сказал сенатор.
– Отставка, сэр? Из сената?
– Нет, - сказал сенатор. - Отставка из жизни.
М-р Майкелсон. Как священнослужитель, я не могу рассуждать иначе: план, предложенный вашему рассмотрению, джентльмены, противоречит божественным установлениям. Человек не вправе утверждать, что создания божьи способны жить сверх отпущенного им срока.
Председательствующий м-р Леонард. Но разрешите спросить: как, установить границы отпущенного человеку срока? Медицина уже продлила жизнь многим и многим людям. Что же, по-вашему, любой врач - нарушитель божественной воли?
М-р Майкелсон. Другие ораторы, стоявшие на этой трибуне, дали ясно понять, что конечная цель научных изысканий - бессмертие. Нетрудно видеть, что физическое бессмертие не согласуется с концепцией христианства. Заявляю вам, сэр: нечего и надеяться обмануть господа и не понести возмездия.
Из стенографического отчета о заседаниях подкомиссии по делам науки комиссии по социальному развитию при Всемирной палате представителей.
Шахматы - игра логическая.
И одновременно игра этическая.
За доской нельзя орать и нельзя свистеть, нельзя греметь фигурами, нельзя зевать со скуки, нельзя сделать ход, а потом забрать его назад. Если вы побеждены, вы признаете свое поражение. Вы не заставляете противника продолжать игру, когда ваш проигрыш очевиден. Вы сдаете партию и предлагаете начать другую, если располагаете временем. Если нет, вы просто сдаетесь и при этом ведете себя тактично. Вы не сбрасываете в ярости фигуры на пол. Не вскакиваете и не выбегаете из комнаты с криком. Не тягайтесь через стол, чтобы закатить противнику оплеуху.
Когда вы играете в шахматы, вы становитесь или по крайней мере прикидываетесь - джентльменом.
Сенатор лежал без сна, глядя в потолок широко раскрытыми глазами.
Вы не тянетесь через стол, чтобы закатить противнику оплеуху. Не сбрасываете в ярости фигуры на пол.
"Но это же не шахматы, - повторял он, споря с самим собой. - Это не шахматы, а вопрос жизни и смерти. Умирающий не может быть джентльменом. Ни один человек не свернется клубочком, чтобы тихо скончаться от полученных ран. Он отступит в угол, но будет сражаться - и будет наносить ответные удары, стараясь причинить врагу наибольший урон.
А меня ранили. Смертельно ранили.
И я нанес ответный удар. Удар сокрушительной силы.
Те, кто вынес мне приговор, теперь не смогут выйти на улицу, даже носа высунуть не посмеют. Потому что прав на продление жизни у них не больше, чем у меня, и люди теперь знают это. И уж люди позаботятся, чтобы им в дальнейшем ничегошеньки не перепало.
Да, я умру, но, умирая, я потяну за собой и всех остальных. И они будут знать, что именно я потянул их за собой в бездонный колодец смерти. Это самое сладкое - они будут знать, кто потянул их за собой, и не смогут ответить мне ни единым словом. Не посмеют даже возразить против благородных истин, какие я изрек…" И тут кто-то из тайного уголка души, из иного пространства - времени вдруг воскликнул:
"Ты не джентльмен, сенатор. Ты затеял грязную игру." "Конечно, затеял, - отвечал сенатор. - Они первые сыграли не по правилам. Политика всегда была грязной игрой".
"А помнишь, какие возвышенные речи ты произносил перед Энсоном Ли буквально на днях?" "Это было на днях", - отрубил сенатор.
"Ты же теперь не посмеешь взглянуть настоящему шахматисту в глаза", не унимался голос.
"Зато смогу смотреть в глаза простым людям Земли", - заявил сенатор.
"Да ну? - осведомился голос. - И ты серьезно этого хочешь?" Да, это, конечно, вопрос. Хочет ли он?
"Мне все равно, - в отчаянии вскричал сенатор. - Будь что будет. Они сыграли со мной грязную шутку. Я им этого не спущу. Сдеру с них кожу живьем. Заставлю…" "Ну, еще бы", - перебил голос, насмехаясь.
"Убирайся прочь! - завопил сенатор. - Убирайся, оставь меня в покое! Неужели даже ночью я не могу побыть один?.." "Ты и так один, - произнес голос из тайника души. - В таком одиночестве, какого не ведал никто на Земле." Председательствующий м-р Леонард. Вы представляете страховую компанию, не так ли, м-р Маркли? Крупную страховую компанию?
