Олег Таругин - Дорога домой
Про солнечный свет и говорить излишне: последние дни внутри рудовоза царила практически полная темнота, едва размываемая робким светом дежурных ламп, зажигаемых только в криоотсеке или рубке, да и то лишь по необходимости. Перемещаться по кораблю приходилось с одним из двух фонарей, едва способных разорвать пелену тьмы слабым желтоватым светом.
Впрочем, Каприс не роптал, будучи привычным и не к таким испытаниям. Раздражало полное бездействие, особенно после того, как «четыреста пятый» начал подъем на поверхность, и искин, стремясь сэкономить последние крохи энергии, полностью обесточил корабль. Оставалось просто лежать в опостылевшей «ванне», держа под рукой практически разряженный фонарь и индивидуальный прибор регенерации воздуха, благо единственным по-настоящему живым существом на борту, испытывавшим нужду в воздухе, оставался сам Каприс, а зарядов к кислородному регенератору имелось целых пять, по числу членов экипажа. Трое из которых ныне дожидались его наверху, а лежащему в соседней, наглухо загерметизированной криокапсуле старпому индивидуальный спасатель уже вовсе был ни к чему. Вот потому Капрису и оставалось валяться в капсуле, надеясь, что корабль достигнет поверхности или безопасной для не защищенного скафандром человека глубины раньше, чем он начнет задыхаться. СЖО скафандров ничем не могла помочь – тот, в котором он выходил на дно в поисках переданной с поверхности «посылки», был разряжен, а на заправку уже не хватало энергии.
А затем все и закончилось. Искин поздравил его с успешным всплытием – голос Алекса звучал по-человечески устало, – извинился, что не сможет самостоятельно открыть шлюз, и без предупреждения отключился. Поднявшись на ноги, судмех, не зажигая фонаря, в батарее которого оставалось меньше одного процента заряда, потопал по ставшей наклонной палубе к ближайшему электрощиту. Искать тестер не понадобилось: впервые в жизни механик видел полностью потухшие индикаторы, которые даже в критической ситуации должны светиться хотя бы красным…
В сети РД-405 не осталось ни капли энергии, разве что какие-то жалкие крохи сохранились в батареях блоков памяти бортового компьютера. Но и их хватит ненадолго, сутки, максимум двое или трое – и Алекс «умрет». Возможно, не насовсем, как он и обещал, собираясь «сохранить» себя на внешних серверах местной компьютерной сети, а возможно, и нет… Жаль, если нет, очень жаль. – Не склонный к излишней сентиментальности механик как-то незаметно и всерьез привязался к ожившему искину. С другой стороны, он ведь не специалист – в конце концов, разве компьютер обязательно должен выйти из строя после отключения энергии? Или подобная аналогия в данном случае не подходит?.. Зло скрипнув зубами – проклятый старпом! – Каприс задвинул обратно панель щита.
Делать было нечего, оставалось разве что снова улечься в ненавистную криогенную ячейку и ждать. Впрочем, как, с присущей ему мрачной прямотой, пошутил про себя Каприс, имелось еще два выхода: либо застрелиться, благо пистолет в наличии имелся, либо пойти по пятам недоброй памяти помощника капитана и надраться в доску, как не раз случалось на военной службе. Кстати, это мысль. Хоть какое-то занятие вместо унылого ничегонеделанья и никому не нужных пространных размышлений. Жаль, фонарь практически сдох – иди знай, где этот идиот оставил ту канистру, с которой все началось… и которой закончилось. Ужравшемуся до полного изумления Бургасу вполне достало б пьяного ума еще и припрятать драгоценную емкость куда подальше. Да и бродить, придерживаясь за стены, по накренившейся градусов под двадцать пять палубе не особенно и хотелось.
И в этот момент по корпусу что-то проскрежетало, раз, другой, и со стороны внешнего шлюза раздалась серия ритмичных ударов. Три – два – три. И снова в той же последовательности. Встрепенувшийся судмех улыбнулся, хоть в кромешной тьме отсека этого никто не мог увидеть. Что ж, понятно: ему подают сигнал самым простым что ни на есть способом, со всей дури лупя чем-то металлическим по броне внешней обшивки. Значит, нужно подать сигнал в ответ. Например, так: два – три – два. «Я – жив».
Включив фонарь – слабенький желтоватый луч не столько освещал дорогу, сколько немного размывал плотную, словно загустевшие чернила, тьму – Каприс двинулся знакомой до последнего сантиметра дорогой.
Томительное ожидание закончилось. Причем судмех вкладывал в это понятие не только время, проведенное на борту после ухода товарищей, но и долгие годы, проведенные в анабиозе. История дальнего рудовоза с бортовым номером «405» и его экипажа вышла на новую орбиту…
…От помощи спасателей судовой механик решительно отказался. Никогда не бывавшему на Терре уроженцу далекой провинциальной планеты отчего-то казалось чрезвычайно важным самому ступить на поверхность легендарной прародины человечества. Пусть даже и расположенной в параллельной пространственно-временной реальности.
Пошатываясь от избытка кислорода и щуря отвыкшие от дневного света слезящиеся глаза, Каприс остановился на краю рампы внешнего шлюза. Десятком сантиметров ниже обреза люка плескалась бликующая на солнце гладь огромного озера – подняться выше рудовоз уже не успел, повезло, что хоть палубу не залило. Кто-то из спасателей протянул судмеху солнцезащитные очки, ничуть не отличавшиеся от тех, что носили терряне в своих мирах и своем времени. Благодарно кивнув, Каприс нацепил их, получив возможность более-менее нормально видеть.
Неширокий песчаный пляж упирался в рослые разлапистые сосны начинавшейся прямо на побережье тайги. Над головой бескрайним куполом раскинулось безоблачное (о чем недавно столь сожалел Кулькин) небо. А у самого края воды замерли три фигурки – экипаж «четыреста пятого». Капитан Олгмар поднял руку и помахал механику, Олин с Алексиным повторили его жест, и бывший десантник внезапно ощутил сковавший горло короткий спазм. Неужели он успел по ним соскучиться?! Ведь прошло не столь и много времени. Хотя, какая разница? Это был его экипаж; люди, бок о бок с которыми он пережил самое удивительное приключение своей жизни.
Олгмар что-то прокричал, однако судмех ничего не расслышал за шумом тарахтящего на берегу агрегата, от которого тянулись к самому урезу воды кабели. Ну, это-то понятно, на первое время они решили дать энергию, вырабатываемую чем-то вроде генератора, работающего от примитивного двигателя внутреннего сгорания, недаром он так грохочет и дымит. Что ж, вполне логично, до портативных химических реакторов на Земле пока не додумались, до передвижных термоядерных – тем более. Впрочем, теперь – Каприс сознательно выделил в мыслях это самое «теперь» – им недолго осталось ждать, терряне с искином помогут. Впрочем, Алекс ведь тоже террянин? Хотя, как знать, он-то себя именно здесь личностью осознал, на Земле. Глядишь, и совсем «остаться» решит.
