И Крупеникова - Предел бесконечности
Тамара. Он остановился и прислушался к сердцу. Девочка находилась где-то рядом. Глеб вздохнул и завернул в комнату отдыха, а ныне - второй лазарет.
Пятнадцать - неподвижных, стонущих, спокойных, рыдающих - лежали на матрасах и скамьях. Врач, склонившийся над пациентом, поднялся и, шатаясь, побрел к следующему. Ноги подкосились. Глеб кинулся к человеку, но откуда ни возьмись метнулось синее платьице, и хрупкие руки удержали осевшее тело.
- Тебе нужно полежать, а я сделаю, что ты делаешь, - зашептала Тамара и потащила больного к пустому матрасу.
Глеб подхватил человека на руки. Тома кивнула ему, подскочила к имитированной койке и торопливо откинула одеяло.
- Сюда.
Она бережно укрыла потерявшего сознание, подтянула к себе кювету с водой, достала салфетку. Глеб молчал. Тамара нашла свое место в общей беде, и разделила эту беду со всеми на равных.
В стороне пожилой толстяк, едва шевеля опухшими посиневшими губами, бодрым голосом рассказывал соседу какую-то историю.
- ... а я ей говорю: время на рыбалке бог не считает, сколько с удочкой просидишь, столько он и накинет...
Человек рядом с ним был мертв, но подобие улыбки застыло на замершем лице и в стеклянных глазах остался блеск надежды.
Глеб стиснул зубы. Единое яркое "тепло" сверкало многоликой радугой над живыми и ушедшими. И на пути разгулявшейся смерти отважно стояло диво человеческое.
- Глеб, я в тебя верю, - Тамара открыто взирала на брата. - Делай то, что ты решил.
Ориона Глеб нашел в блоке инженеров-генетиков вместе с Генрихом Васильевичем. Из обрывка фразы, услышанной в дверях, тема разговора стала ясна.
- Помощь? Молодой человек, - главный генетик смерил помощника доктора Жулавского сочувствующим взглядом, - вы еще так юны и наивны, что совершенно не представляете себе опасность слова "помощь". И не возражайте! Я отлично помню, каким вы выбрались из каменной утробы. Ваше счастье, что у вас оказалась светлая голова, иначе бы - что Продукт, что вы, было бы едино.
Орион стерпел нелицеприятное сравнение.
- Нам не справиться с вирусом своими силами! Глеб! - он заметил друга. Мы обсуждаем вызов спасательной команды.
- Молодой человек, - нажал Генрих Васильевич. - Поймите же, наконец! Военные не станут рисковать. Кому нужна огласка собственного головотяпства? И кому нужны мы? Да такие лаборатории создадут десятками - все отчеты по "Продуктам" правительство уже получило. Это мероприятие Стас организовал исключительно ради создания таких, как вы. Кто без Стаса докажет, что разработки следует продолжать? Филипп Алексеевич, который, кстати, до сих пор пальцем не пошевелил, чтобы успокоить людей? Или я? Или вы сами? То-то! Хотите остаться в живых, закройте глаза и ждите, когда все закончится. Иначе конец будет положен одним росчерком пера под словом "ЗАЧИСТКА"!
- Генрих Васильевич, - Глеб шагнул к генетику. - Я не хочу допускать, что вы правы. Уничтожение пятидесяти шести человек...
- Сорока шести, доктор Потемкин, - генетик хладнокровно протер очки. Десятерых уже нет. А к вечеру на всей базе останутся только Продукты и три-четыре счастливчика, вроде вас.
Орион не выдержал.
- Да даже если останется два человека, я не верю, что правительство или кто всем этим руководит, посмеют отдать приказ об уничтожении людей!
- Боже, как вы наивны, - седовласый ученый уселся за стол.
- Оставим эту тему, - суровый взгляд Глеба уперся в затылок собеседника. Мы не сообщим о вирусе только по одной причине. Чтобы не произошло утечки. В противном случае пострадают сотни людей. Мы сами сделаем оружие для борьбы с болезнью. Орион, проследи, чтобы химики подготовили всё для синтеза ингибиторной сыворотки.
- А что, разве кто-то выздоровел? - изумленно обернулся генетик.
- Пока нет. Ассистент, приготовьте мне культуру для инъекции.
Человек в белом халате уставился на Глеба.
- Глеб Борисович, вы... - слова потерялись в респираторе.
- Быстрее, дружище. Даже минута может спасти жизни.
- Глеб, ты с ума сошел! - опомнился Орион.
- Доверься мне, братишка. Все будет в порядке.
В палате, где вчера оправлялся от раны Орион, Глеб сел на кровать и закатал рукав.
- Давайте.
Ассистент поднес дрожащую иглу к вене.
- Глеб Борисович, я не могу... Как же вы?... Как же мы без вас?
- Без меня вы будете максимум два часа. Ладно, дайте сюда, я сам.
Он уверенно взял шприц и вколол себе инъекцию. Орион отвернулся.
- Не волнуйтесь, мужики, выживу, - Глеб подбодрил обоих взглядом.
Анна в полном смысле слова потеряла и Глеба, и Ориона. Она обегала все лаборатории, несколько раз постучала к Филиппу и растерянно встала посреди коридора. Дылда-санитар молча катил перед собой носилки с двумя новыми телами, завернутыми в простыни. Анна посторонилась. Вид смерти уже не шокировал ее, как несколько часов назад. Похоже, смерть больше никого на базе не шокировала.
Девушка прикрыла глаза. Ей казалось, что она стала старше сразу на десять лет. Она видела и слышала всё: отчаяние, молитвы, вопли, проклятия, пустые глаза уносящихся в неведомое, отекшие лица и покрытые язвами руки ученых, до последнего сидевших за своими компьютерами и микроскопами. Она видела обезумевших людей, штурмующих наглухо закрытые внешние ворота, и решительно вскинутый карабин в руках солдата, голос которого гремел в железобетонной коробке внешнего корпуса: "Стойте, буду стрелять! Стойте, нам туда нельзя! Мы там всех убьем!" Она видела Глеба - безусловного лидера в битве с бестелесным врагом, и Ориона, неизменно возникавшего в самой гуще событий, и Тамару, маленькую синюю птицу среди мертвых и живых. Страх и решимость, паника и хладнокровие, трусость и самоотверженность бурлили в человеческой общине, отрезанной от мира бронированными воротами и жестоким словом - "эпидемия".
- Ориона ищете?
Анна вздрогнула. Хрупкая пожилая женщина возвращалась из жилого блока в лабораторию. В ее посиневших руках пряталась фотография в пластиковой рамке.
- Он с Глебом Борисовичем в блоке у медиков, - продолжала сотрудница. - А я вот маму с собой взяла, - она подняла рамку с фотографией к глазам. - Когда буду умирать, хочу, чтобы она рядом была... Простите.
Женщина поджала губы и заторопилась своей дорогой.
Анна посмотрела ей вслед, проглотила непрошеную слезу и, спохватившись, побежала в медицинский сектор.
Перед стеклянной дверью она замерла, как вкопанная. Глеб лежал на койке. Смолисто-черные космы рассыпались на белой подушке, кадык перекатывался под кожей припухшей шеи, пот залил пожелтевшее лицо, а грудь часто и судорожно дрожала. Орион неподвижно сидел спиной ко входу, низко опустив голову.
- О, нет... - Анна попятилась. - Только не Глеб! Нет...
