Антон Первушин - Война по понедельникам (сборник)
В то утро они вышли из дома вместе. Ким как всегда убегал по своим таинственным делам, а Антон собирался прогуляться по центру, осмотреть очередную порцию достопримечательностей Богом Забытого Города.
— Я сегодня на машине, — сказал Ким, — так что могу подбросить.
Антон возражать не стал.
Ким пошел вперед и открыл дверцу у новенькой «тойоты», своего последнего приобретения, сделанного на деньги Оружейников. Антон сел в кресло, пристегнулся.
— Поехали, — сказал Ким и повел машину по пустой улице.
И тут Антон увидел…
…Антон вспомнил.
Это случилось две недели назад и за три дня до аудиенции с Колдуном. У входа в «Чуму» прямо на тротуаре сидел незнакомый ему оборванец. Он сидел, скрестив ноги, положив на асфальт шляпу; на макушке у него имелась внушительная плешь, по которой ползала, словно в поисках счастья, одинокая муха.
— Это тоже мой приятель, — весело сказал Ким. — Полюбопытствуй-ка.
Антон заинтересованно подошел к нищему, машинально нащупав в кармане монетку для подаяния. От нищего, что, впрочем, и ожидалось, дурно пахло. Он оказался смугл и поглядывал на Антона снизу вверх хитровато и жадно. Антону показалось сначала, что на голове у нищего, на самой макушке, где ползала муха, имеется нечто вроде татуировки, но, присмотревшись, он понял, что не татуировка это, а родимые пятна в виде трех почти правильной формы шестерок: 666. Антон оторопел, но потом нашел в себе силы отвести взгляд, бросил монетку в шляпу и вернулся к Киму.
— Ну как?
— Обнищавший Антихрист?
— В самое яблочко! — Ким засмеялся. — Именно так его все и называют. Давненько мы не встречались. Временами он пропадает куда-то. Наверное, навещает своего престарелого папашу.
— А где он живет? — зачем-то спросил Антон.
— На южной окраине. Там старые кварталы. Их давно приговорили к сносу, да у Муравьев все руки не доходят.
— Понятно.
Так это было…
…и Антон увидел.
Он увидел троих рабочих, которые без лишней спешки прикрепляли на стене дома большой транспарант. Двое на приставленных лестницах прикрепляли, а третий снизу смотрел и покрикивал, чтобы не слишком криво. На транспаранте были выведены черной краской те самые шестерки: «666».
И Антон понял. А через секунду то же самое увидел, вспомнил и понял Ким. Он рванул рычаг переключения скоростей и выжал педаль газа до упора. Автомобиль почти мгновенно набрал скорость.
— Прыгай! — крикнул Ким, выворачивая руль на перекрестке. — Прыгай, говорю!
— Ну уж нет, — пробормотал Антон. — Я не самоубийца.
— Время, время, — Ким напряженно следил за дорогой. — Ведь опять опоздаем! Опять опоздаем, дьявол вас всех побери! Прыгай, Антон! Я не могу терять времени.
— Чтобы потом меня ложкой с асфальта соскребали? Благодарю покорно!
И тогда Ким затормозил да так резко, что Антона швырнуло вперед и спас его только страховочный ремень. Ни слова больше не говоря, Ким рванул фиксатор ремня и буквально вышвырнул Антона из автомобиля. Антон упал, больно ударившись коленями об асфальт тротуара, а когда поднялся, то от «тойоты» Кима уже и след простыл. И Антону ничего не оставалось, как пожать плечами и отправиться домой. Осматривать достопримечательности центра ему почему-то расхотелось.
А потом что-то случилось с небом. Налетел ураганный ветер, пригибая редкие на проспекте деревья, срывая листву. Ядро в зените потускнело, что не случалось, видимо, еще никогда в это время суток. Антон задрал голову. Небо заполнили движущиеся тени. Сначала подобия размытых человеческих фигур возникли там: видение массивного престола и огромного старца, сидящего на нем; вокруг появились еще двадцать четыре престола с восседающими на них очень похожими друг на друга и на первого стариками, облаченными в белое. Но видение это быстро смазалось, расплылось матово-белой кляксой, уступив место четырем всадникам, скачущим друг за другом на конях разной масти. Затем все там смешалось, хаотически перепуталось, вспыхивали и гасли зарницы, клубилась черная туча, и лишь временами из хаоса возникали, чтобы тут же снова исчезнуть жуткие призраки: ангелы с золочеными трубами, чудовищные насекомые с печальными человеческими лицами, воинство демонов, толстая женщина с открытым в немом крике ртом, на которую с яростью кинулся красный дракон о семи головах.
Антон на минутку отвлекся от этого феноменального зрелища, чтобы оглядеться вокруг.
Прохожие попрятались. На проспекте же творилось нечто невообразимое. Прямо на глазах и совсем близко грузовик подмял легковушку: видно, его водитель засмотрелся на небесную свистопляску. Легковушка загорелась, и тут же с другой стороны в нее врезался микроавтобус, усугубив своей массой эту автомобильную свалку.
А толстая женщина, разродившись младенцем, бежала от дракона среди сполохов и мечущихся теней; на дракона же навалилась целая орава ангелов, и дракон вспыхнул от хвоста до голов ярким синим пламенем и рухнул, пылая, вниз, подобно болиду. Но вот уже новый семиглавый зверь лез в зенит; был он похож на барса с медвежьими лапами и клыкастой пастью, из которой капала слюна. За ним карабкался зверь поменьше, но его Антон толком не разглядел, другое привлекло внимание: на небе из вспыхнувших огненных линий, извивавшихся, как змеи, сложилось знакомое число: 666. И небесная свистопляска остановилась, замерла кадром из фантастической киноленты. Число зверя, число Антихриста застыло над миром Пеллюсидара и находиться ему там положено было день.
А еще через минуту в небе Плутонии вспыхнуло новое солнце. Антон находился слишком далеко от эпицентра, да к тому же стоял, повернувшись к нему спиной, поэтому ядерный удар, нанесенный стратегическими бомбардировщиками по южным кварталам, практически не причинил ему вреда. Когда Антон обернулся, то увидел лишь быстро распухающее облако, к которому тянулся от земли черный страшный хобот. И шестерки в небе поблекли вдруг, обесцветились, теряя всякую вещественность.
Витязи добрались до нового Муравья. Достали его наконец-то.
Теперь оставалось ждать.
Ким вернулся домой поздно ночью. Ворвался, топоча, как слон, в прихожую. Уронил, матерясь в темноте, вешалку. Прошел, сбрасывая ботинки на кухню. Было слышно, как он пытается зажечь газ, ломая спички.
Антон отложил книгу и в одних трусах вышел из своей комнаты. На полу в коридоре он увидел кровь и поспешил на кухню. На заляпанной кровью плите грелся чайник. Ким стоял у раковины, до упора открыв кран; холодная вода потоком хлестала на его чем-то глубоко изрезанные руки, смывая кровь.
— Там поищи, — бросил Ким отрывисто. — Должна быть аптечка… Бинт… посмотри…
