Дмитрий Биленкин - НФ: Альманах научной фантастики. Выпуск 11 (1972)
Лив уложили в постель, и вскоре пришел врач. Лив привычно протянула руку, чтобы он укрепил электронные присоски. Доктор пощелкал переключателями диагноста, мельком взглянул на девочку и весело улыбнулся. Папа и мама стояли у него за спиной.
– Все нормально, абсолютно здоровая девочка, - он с треском сдернул присоски и убрал их в ячейки диагноста. - Только ей здесь не следует бегать и прыгать.
– Она у нас никогда не бегает, - с гордостью сказала мама.
– Вне комнат обязательна маска. Всего хорошего. Желаю повидать.
– Что, разве бывают случаи, когда звери не показываются? - спросил папа.
– Бывают, когда людей слишком много. Но сегодня посетителей маловато.
От радости Лив запрыгала в постели.
– Лив! - воскликнула мама. - Ты слышала, что сказал доктор? Сейчас же перестань!
Мама накормила Лив и велела послать. Ее оставили одну. За окном шевелились ветви деревьев, они были с листьями и походили на щупальца Резинового Мутанта, но Лив не было страшно, только слегка тревожно при мысли о том странном мире, который лежит за окном. Потом и тревога исчезла. Кровать успокоительно баюкала, тоненько шипел климатизатор, не хватало лишь Монотонного Рассказчика, но на этот раз Лив уснула и без Рассказчика.
Когда она проснулась, было уже время идти. Их собралось человек двадцать. Лив очутилась в середине, лапа и мама крепко держали ее, за спинами почти ничего не было видно. Потом процессия растянулась. Вел ее человек а фуфайке. Он был без маски, тогда как все остальные были в масках. Лив очень хотелось чуточку приподнять свою маску, чтобы узнать, какой же тут все-таки воздух, но она боялась, да и руки ее были в плену папиных и маминых.
Запахи пробивались сквозь фильтр, они были сумбурные, и впечатления тоже, как это бывает, когда смотришь на ненастроенный экран. Все же Лив заметила удивившую ее несообразность: все, и она сама, шли нормально, а человек в фуфайке едва волочил ноги и все же опережал остальных.
Ее переполняли вопросы, но она не успела ни о чем спросить, потому что человек в фуфайке остановился и сказал:
– Пожалуйста, тише. Мы близко, из-за шума они могут не появиться.
"Здесь и так тише тихого!" - удивилась Лив.
– Верно, что они есть только в Заповеднике? - шепотом спросил кто-то.
– Да, мы их сохранили.
– Много ли их у вас?
– Одиннадцать.
– О-о!
– Предупреждаю, они могут появиться не сразу, надо запастись терпением. Больше вопросов нет? Тогда пошли.
По лицам окружающих было видно, что все взволнованы. Двигались гуськом, молча. Пластиковая дорожка кончилась. Справа и слева в кустах стояли скамеечки. Человек в фуфайке показал жестами: "Садитесь!" Все осторожно расселись.
За кустами оказалась песчаная площадка, песок золотился в косых лучах солнца, но Лив этого не видела, потому что темные очки делали песок коричневым. Площадка находилась на возвышенном месте, за ней открывался вид на туманную равнину и далекие городские массивы. Грязноватый туман делал неразличимыми основания городов, отчего их угловатые вершины тяжеловесно парили и даже как бы покачивались в неустойчивом равновесии. Оттуда исходил - нет, не шум и не гул, а шорох едва уловимой вибрации, которая освободила Лив от чувства глухоты.
Человек в фуфайке вышел на середину площадки и стал что-то разбрасывать, доставая из карманов. Может быть, от неестественной обстановки Лив показалось, что фигура служителя Заповедника выросла, стала огромной и вместе с тем невесомой. Но вот он окончил свое дело, вернулся и снова стал обыкновенным пожилым человеком с помятым продолговатым лицом и встрепанными волосами.
Люди сидели неподвижно, но площадка оставалась пустой. Все ждали, и Лив тоже, и понемногу сердце девочки учащенно забилось, - она не могла понять, отчего.
Она чуть не вскрикнула, когда в воздухе зашелестели крылья, Стайка птичек пронеслась над людьми, рассыпалась, коснулась земли.
Все оказалось правдой. Около десятка воробьев, забавно подпрыгивая, клевали корм. Ножки у них были тоненькие-тоненькие и сами они были маленькими, должно быть, теплыми комочками. И они не боялись людей, которые сидели неподвижно, с торжественными лицами.
Это было так трогательно, что у Лив на глазах навернулись слезы. Но она почувствовала и гордость - за родителей, за всех взрослых, которые не только создали прекрасные могучие города, но и устроили жизнь маленьких беззащитных птичек.
Глядя на нее сбоку, отец подумал, что они все-таки не зря привезли свою девочку в Заповедник.
В. РЕВИЧ. ЛИСТАЯ ПОЖЕЛТЕВШИЕ СТРАНИЦЫ…
Небольшой научно-фантастический очерк инженера А. А. Родных "Самокатная подземная железная дорога между С.-Петербургом и Москвою" был издан отдельной брошюрой в 1902 году. Шутки ради автор назвал свое произведение неоконченным романом, и, с его легкой руки, так оно и продолжает именоваться в нынешних статьях по истории русской фантастики.
Произведение это, разумеется, не художественное, а скорее научно-популярное. Семь десятилетий назад отечественная научно-популярная литература была еще в пеленках, и мы надеемся, что читатель извинит некоторые шероховатости стиля "Самокатной дороги", которые мы, разумеется, не можем сейчас исправить, орфографию же пришлось осовременить. Однако техническая идея, изложенная А. Родных, и сегодня представляет интерес, она весьма оригинальна, и - самое занятное - теоретически вполне осуществима, что и подтвердил своим авторитетом наш известный популяризатор науки Я. И. Перельман. Соответствующую главку из его "Занимательной физики" мы перепечатываем здесь вместо комментариев. Стоит еще отметить, что Александр Алексеевич Родных уже в советское время стал профессиональным научным журналистом и, в частности, наряду с Я. И. Перельманом одним из первых пропагандистов идей Циолковского, реактивной техники и космических полетов.
В. Р е в и ч
АЛЕКСАНДР РОДНЫХ. САМОКАТНАЯ ПОДЗЕМНАЯ ЖЕЛЕЗНАЯ ДОРОГА МЕЖДУ С-ПЕТЕРБУРГОМ И МОСКВОЮ
Фантастический роман пока в трех главах, да и тех неоконченных
ПРЕДИСЛОВИЕ ЧИТАТЕЛЯ
"Вот и еще одно нелитературное произведение, погубившее массу невинной белоснежной бумаги! Великое счастье, что в нем нет пока конца третьей и прочих глав, так что со спокойной совестью можно уснуть безмятежно еще при чтении третьей главы".
ЛИХА БЕДА - НАЧАЛО
Розовыми надеждами украсились мысли Петра Георгиевича Таманова при виде только что присланного разрешения на постройку нового пути сообщения между Петербургом и Москвой. Упорных долгих и многих хлопот и любезностей, без чего не обходится ни одно малейшее желание на свете, стоило Петру Георгиевичу приобретение заветного разрешения.
