Александр Романов - Где-то у Проциона
– Балабол, – сказал Башкирцев. – Историческую фразу ему… Ну, на… Барбамбия! Керугуду!
Вадим с наслаждением пронаблюдал, как вытягивается физиономия приятеля, обычно никогда не лезшего в карман за словом. Но здесь, сейчас и от Башкирцева он, похоже, такого не ожидал.
– Ильич, ты чего?
– Шутка, – сказал Башкирцев под общий хохот, явно довольный своей выходкой. – Не все ж тебе над другими прикалываться. Иногда и самому клоуном можно поработать… Ну что, поднял я всем настроение?
Все дружно заверили, что да, поднял.
– Тогда – на погрузку. Пора уже. Марс ждать не будет…
Отъезжающие потянулись к телепортам. Вадим с Генрихом пожали руку Стрельцову.
– Успехов, ребята! – сказал Анатолий.
– И тебе не скучать на астероидах!
2
Пассажирский отсек посадочного блока был оформлен так же, как и салон: обзорный экран со всех сторон. Только размерами поменьше, конечно. Ну, и еще существенным отличием были ряды кресел по всему полу – как в любом самолете или орбитальном челноке.
Это было, безусловно, предусмотрительно со стороны разработчиков. Перегрузки здесь возникнуть не могли – в силу имеющейся специфики – но и сила тяжести тоже отсутствовала напрочь. А в такой ситуации лучше сидеть пристегнутым, чем ковылять, подобно пьяному, на магнитных подковах или, того хуже, болтаться толпой «между небом и землей», цепляясь друг за друга. За время работы с туристами на «Колумбиаде» Вадим имел достаточно опыта, чтобы в этом убедиться. В целом же впечатление получалось необычное: в отличие от самолетов и космолетов с их маленькими иллюминаторами, через которые практически ничего нельзя разглядеть, здесь можно было наблюдать окружающее во всех направлениях. А зрелище высадки на Марс глазами участников было пока что крайне редким удовольствием. На всю Землю набралось бы не больше полудюжины пилотов – из тех, кто сажали экскурсионные модули – могущих этим похвастаться.
Привычно хватаясь за спинки кресел, Вадим в сопровождении Генриха проплыл к свободному ряду и уселся в ложемент. Вокруг шумно размещались остальные. В принципе, все прошли предварительные тренировки на невесомость, когда готовились к экспедиции, но навыки передвижения в незнакомой среде быстро не вырабатываются… Поэтому простая операция рассаживания по местам превратилась в бестолковую свалку, сопровождаемую охами, взвизгиваниями и беззлобными ругательствами.
– Извините, у вас тут свободно?
Лунин запрокинул голову и узнал совсем недавно виденную на экране связи Анжелику.
– Ах, это вы, – улыбнулась «испанка», крепко вцепившись в спинку кресла. – Вы позволите мне сесть с вами? А то я как-то еще не очень хорошо умею летать! Или прогоните?
– Ни в коем случае! – возмутился Генрих. – Мы вам даже уступим самое лучшее место!
Он тут же отстегнулся и пересел, освободив ложемент между собой и Вадимом. Лунину, в свете недавних событий, было, в общем, все равно, и он промолчал. Общими усилиями им с Генрихом удалось вписать не очень ловкую красавицу на то место, которое для этого было предусмотрено конструкцией.
– Спасибо! – поблагодарила Анжелика. – Мне не доводилось еще бывать в космосе… А почему это место лучшее? – тут же поинтересовалась она, оглядываясь.
– Потому что так вы сидите между нами! – галантно объяснил Семенов. – И ни ему, ни мне не обидно! Кстати, меня зовут Генрих. А моего непосредственного начальника – великого и ужасного повелителя андроидов – Вадим Петрович. Позволено ли будет узнать ваше очаровательное имя, несравненная? Что-то, кстати, я вас до того в наших рядах не встречал…
– А я раньше планетологами занималась. Только сегодня поменялась в эту часть десанта. Как раз куратором вашего великого и ужасного. С ним мы уже знакомы…
– А Юлька куда делась?
– Она теперь на моем месте. Ей, она говорит, лучше работать на основной базе, где потребуется дополнительный специалист по андроидам…
– А, так мы с ней, стало быть, два киберинара там будем! – обрадовался Генрих. – Это хорошо! Это она правильно сообразила! Верно, Вадим?
Лунин что-то невразумительно промычал, занятый в основном тем, чтобы не состроить на лице слишком мрачную рожу. И Генриха ему провести удалось. А вот Анжелику, похоже, нет…
– Что-то не так? – сказала она, вопросительно выгнув бровь.
Вадим мог не задумываясь назвать несколько своих знакомых мужиков, немедленно подпрыгнувших бы при виде такого зрелища. Да и сам Вадим среагировал бы так же при других обстоятельствах… Спору нет: Анжелика и в самом деле была красавицей. Но сейчас, с кровоточащей пробоиной в душе – в которой не виноват был никто кроме исключительно него самого! – Лунин среагировал довольно вяло. Хотя, как ему показалось, вполне замотивированно:
– Да нет, все нормально… Прикидываю, какие косяки мы проглядели, и что может вылезти из них на Марсе.
– Да ну, какие косяки! – с преувеличенным энтузиазмом возразил Семенов. Одновременно из-за плеча Анжелики кивая на нее, округлив глаза и стуча себя пальцем по виску. – Не слушайте вы этого трудоголика! Он готов заморочки искать где угодно! Даже там, где сам их все устранил! Кроме своих андроидов в упор ничего не видит!
Анжелика слегка оттаяла и посмотрела на Вадима с иронией:
– Да, я знаю, – сказала она. – Меня предупредили, что он бука…
3
Вадим открыл было рот, – чтобы возмутиться – но тут на весь салон прозвучал голос Саитгиреева:
– Ну что, все расселись? Ехать можно?
– Все! Все! – отозвался хор голосов. – Можно!
– Ну, что ж – тогда минутная готовность! Лобов, веди отсчет!
– Есть… – отозвался Дядя Федор. И размеренно заговорил, явно ориентируясь на индикатор часов: – Полсотни четыре… Полсотни три… Полсотни два…
– «Ореол», как слышите? – продолжил между тем Тимур.
– Слышу вас хорошо, – раздался голос Камова. – Доложите состояние.
– Все системы штатно. К расстыковке – минутная готовность… Уже полуминутная… Разрешаете разделение?
– По нашему контролю тоже все в порядке… Отстыковку разрешаю. Ни пуха ни пера, братцы!
– К черту, Сергей Александрович! – встрял выполняющий командирские обязанности Кремер. – К черту!
Через полминуты Лобов, продолжавший невозмутимо исполнять функцию метронома, произнес:
– Ноль!
– Отделение! – скомандовал Тимур.
Звезды на экране дрогнули и стали поворачиваться. Вадим сперва решил, что разделение произошло с закручивающим толчком, но когда поворот не остановился, сообразил, что это не случайность. Что Тимур тут же и подтвердил:
– Вот! – сказал он. – Спешите видеть, пока мы еще не разошлись!
С этого ракурса «Ореол» как нельзя больше напоминал волан – конус с нашлепкой на вершине. С воткнутыми в нее крестом четырьмя крыльями-радиаторами. На носовой оконечности корпуса медленно закрывались створки грузовой рампы, складываясь в купол обтекателя. Облитый солнечным светом, корабль сиял, как елочная игрушка, – излюбленное сравнение всех тележурналистов, избитое, но от этого не перестающее упоминаться.
