Александр Лидин - Кровь Марса
Наконец его заметили. От массы пескоходов отделились два солдата и бегом направились ему наперерез.
«Обидно будет, если опять залью костюм кровью», — подумал он.
Но судя по всему солдаты воевать с ним не собирались. По крайней мере, они были без автоматов, а их пистолеты оставались в кобуре. Один уверенно заступил Руслану дорогу и замахал рукой, пытаясь привлечь его внимание. Руслан остановился и кивнул, давая знак, что понял. Тогда солдат показал в сторону коммуникационного центра и сделал приглашающий жест рукой. Руслан не видел выражения его лица из-за кислородной маски, но судя по осторожным движениям, тот очень боялся Руслана и старался не спровоцировать потенциально опасного противника.
— Именно то, что ты хотел, — язвительно заметила Красотка.
— Еще неизвестно, что ожидает меня внутри, — проворчал Руслан.
Петляя, он проскользнул между огромными пескоходами. Один из вояк шел впереди, расчищая дорогу, второй следовал позади. Без сомнения, шла эвакуация. Не имея кислородной маски со встроенным приемником, Руслан не мог понять происходящее. Неожиданно его осенило.
— Красотка? Ты смогла бы перестроить слуховой аппарат одного моего уха так, чтобы я понимал, что происходит вокруг.
— Ты хочешь слышать переговоры этих людей на частоте, которую вы называете короткие волны?
— Да.
— Раз, два, три!
Руслан остановился, выронил саквояж и трость, схватившись руками за голову. Страшная боль пронзила его голову. Все, как при любом другом изменении организма.
— К сожалению, ничего не могу поделать, — вздохнула Красотка. — Придется потерпеть.
Руслан согнулся вдвое. Он уже готов был упасть в пыль и начать раздирать голову руками, только чтобы избавиться от раскаленной иглы, пронзившей его мозг, но боль неожиданно исчезла. Руслан попытался распрямиться и встать, но не смог. Ноги все еще подгибались и тряслись.
Один из сопровождавших шагнул было к нему, то ли желая помочь, то ли, наоборот, — добить.
— Ты там поосторожнее, — неожиданно услышал Руслан. — Кто его знает, что у этого урода на уме? Может, он задумал прикончить тебя… как тех госов в вертушке.
— Достал ты меня с этой вертушкой, — ответил второй сопровождающий. — Просто достал… Интересно, а что бы ты стал делать на его месте? Говорят, этот Ковалев был настоящим уродом.
— Да, не хотелось бы мне служить под его началом!
Руслан внутренне усмехнулся. Теперь он отлично слышал, о чем говорили его потенциальные враги. Надо было давно затребовать своему организму такую возможность, тогда, наверное, он сумел бы избежать многих ошибок.
Все еще пытаясь прийти в себя, он чуть расширил диапазон поиска.
— …Дельта, это Альфа-премиум… Мы готовы принять еще одну машину.
— Да здесь их еще…
— Понимаю. Свяжись с третьей базой — Сокол-1. По моему, у них еще есть ресурсы.
И чуть дальше.
— Это Левицкий? Андрей… Да я… Как там мои, все в порядке?
Обычный эфирный балаган. Руслан сдвинул стрелку на воображаемой шкале на переговоры своих конвоиров.
— Смотри, вроде приходит в себя.
— А что с ним было? Я думал, еще чуть-чуть — и загнется.
— Ага… Дождешься. Ты скорее сам сдохнешь, чем этот урод.
— Ты смотри. Майор велел доставить его живым.
— Мало ли что он велел…
Дальше слушать препирательства конвоиров не было смысла. Руслан подобрал саквояж и трость и продолжил путь к коммуникационному центру, чинно вышагивая, словно джентльмен.
У знакомой лесенки, ведущей к шлюзовой камере, им пришлось подождать. Камеру только что загрузили вновь спасенными.
Неожиданно кто-то коснулся плеча Руслана, и он резко обернулся, готовый обрушить на обидчика тень, но это был один из бывших мутов. Руслан видел его на космодроме. Без маски, весь словно вывалянный в бетонной пыли, он с удивлением разглядывал Руслана.
— Чего вырядился? — наконец поинтересовался перевоплощенный.
Руслан только пожал плечами. Он не хотел говорить об этом с первым встречным, да и как объяснить незнакомцу все, что у него накопилось на душе. Однако и ссориться не было никакого желания. Больше всего ему хотелось вырваться из всей этой суеты. Но перед этим ему предстояло закончить еще одно дело. Судя по всему, майор, командовавший спасательными работами, умел слушать, а Руслану сейчас в первую очередь нужно было высказаться, и лишь потом он готов был убраться восвояси. Поэтому он не стал прямо отвечать на заданный ему вопрос, а постарался быть уклончивым:
— У каждого свое дело… Как идут спасательные работы?
— Заканчиваем. Тех, у кого была связь, мы почти всех уже вытащили, но многие лежат под руинами без связи.
— И как же?
— Вояки монтируют биодетекторы. Но раньше, чем через восемь часов, их аппаратура не заработает… Так что скоро мы прервемся, а потом начнем заново: прочешем город, вытаскивая тех, кто еще уцелел.
— Много погибших?
— Две трети. Владыки безжалостно выкаливали все на своем пути. Они жаждали крови…
— А вы?
— Мы тоже. Сначала Мод…
— …Мод?
— Одна из тех, кто встала во главе. Она хотела обрушиться на людей, смести их с лица планеты.
— И что же ее остановило? — поинтересовался Руслан.
— Довольно странное соображение. Его высказал один из наших, когда ты уже ушел. Он сказал: «Теперь из отбросов общества мы стали полубогами, но если мы уничтожим общество, кто же сможет оценить нашу божественность?»
Руслан с интересом взглянул на бывшего мута.
— То есть ты хочешь сказать…
— Долг платежом красен, — усмехнулся его собеседник. — У древних была такая поговорка. Раньше мы были изгоями и уродами, а теперь все наоборот. Теперь они — уроды, а мы — высшая раса…
Он еще говорил, но Руслан задумался, не слушая его, и вдруг неожиданно поймал себя на мысли, что и сам где-то в глубине думал точно так же. Как это называется по-научному — комплексы. Все они — гомо аструм, симбионты, пропитаны комплексом неполноценности, скультивированным обществом… Руслан даже поежился, поймав себя на столь мудрой мысли.
И тут же пришло осознание следующего: а ведь за то время, что он из Пятака преобразился в Руслана, он сильно прибавил в интеллектуальном плане. Может, никакого развития и не было, и перемены, произошедшие с ним, всего-навсего высвободили то, что было скрыто в нем до сих пор, помогли ему раскрыться, найти себя. Вполне возможно. Тем более укрепилась его уверенность в том, что он поступает правильно.
