Вад Капустин - Чужие свои
Картинки с рекламы парикмахерских услуг, отличаясь завидным разнообразием, сходились в одном: изображаемые на них страшилища вряд ли могли привлечь в салоны красоты большое число рядовых, психически нормальных посетителей.
— Неужели кроты — такая серьезная угроза для жителей Федоры? — с недоумением спросил Седов, ожидая рассказа о многотысячном ущербе от грызунов для сельскохозяйственных районов.
— А, это, — нервно хихикнул секретарь и пресс-атташе президента, оглянувшись на Берендеева, который, увлекшись разговором с герлейским посредником, объяснял тому замысел гениального федорского скульптора, любителя пышных форм. Валерий невольно прислушался.
— Эта вот — мать Земля, — вещал президент, довольный вниманием слушателя. — А это мать Ашра. А вон там, видите, мать Корса.
— Но Корс — мужского рода, — усомнился герлеец. — Значит, это должен быть отец.
— Не важно, — отмел возражения Берендеев. — Есть же у них там хоть какая-нибудь мать!
Седов покачал головой: — Так вы говорите, кроты? — он вопросительно посмотрел на федорца.
— Кротами у нас называют корских шпионов, — объяснил секретарь. — В последнее время корсы завели привычку перебрасываться в подземные коммуникации и оттуда проникать в дома граждан, ну и в официальные учреждения.
— Они наносят большой ущерб? Есть жертвы? — поинтересовался Валерий.
— Ну что вы! Какой ущерб! — возмутился секретарь. — Просто следят и подслушивают, боятся провокаций Ашры. С корсами у нас подписан мирный договор. На очень выгодных условиях. Сам господин президент вел переговоры, — подобострастно добавил он, заметив, что Берендеев отвлекся от скульптур и прислушивается к разговору.
— Корсы — отличные ребята. А плакаты вывешивают сторонники ашшуров, — объяснил Исидор. — Имеют право. У нас свобода слова!
— Хорошо, а что означает вот это? — Валерий указал на очередной плакат, призывающий наращивать когти и хвосты.
— Обычная политическая реклама, — снисходительно сказал президент. — Возможность выразить расовые предпочтения с помощью внешних признаков. Сторонники корсов, например, наращивают крылья и когти.
— А сторонники ашшуров, значит, зубы и хвосты, — кажется, Седову удалось понять своеобразную логику федорцев. — А волосы зачем?
— А волосы наращивают для красоты! — пожал плечами Берендеев, пригладил редкие волосенки и, понизив голос, добавил: — Поймите, я патриот. Да, я не боюсь заявлять, что я — патриот Земли. Но, — он выдержал паузу. — Земля далеко. А ашшуры и корсы — рядом. У тех и у других есть на Федоре сторонники. Ну и у Земли, конечно, есть, немного. Но наращивать волосы, чтобы выразить предпочтение Земле, вряд ли сейчас кто-то здесь захочет! Президент должен учитывать чаяния народа. У нас демократия.
Валерия начал забавлять и, одновременно, раздражать знакомый беспринципный коллаборационизм федорских колонистов. «Корсы — отличные ребята»? Маленький беженец с Тьерраса Сережка Черкасов вряд ли согласился бы с федорским президентом. Потому что истинность и ложность любых понятий зависит от точки зрения. В отличие от Федоры, Тьеррас находился слишком близко к Корсу и мог стать плацдармом для любого захватчика. И колонистов предупреждали не единожды, но…. Если федорцам после конфликта удалось отделаться сравнительно легко, то колония на Тьеррасе погибла практически вся. Да и самому Седову было что припомнить разумным птеродактилям — биологическое оружие на Весне, пресловутую «охоту на жучков». И неизвестно, чем бы все тогда закончилось для населения трех земных колоний, если бы не Андрей.
— И как же в процентном отношении распределяются на Федоре сторонники корсов и ашшуров? — поинтересовался Валерий.
— Считается, что пятьдесят на пятьдесят, — хитро улыбнулся Исидор. — Но, разумеется, у ящеров сторонников больше: Ашра ближе, и она сильнее. И мы подписали с ними договор о протекторате. Потому-то Федора и была выбрана для переговоров. Но можете не опасаться кротов — вы встретитесь с господином…э-э… представителем в самом высоком здании Моники, во дворце Свободы, в приемном зале на крыше. Господин посол хотел провести переговоры в самом узком кругу, однако вы можете взять с собой одного сопровождающего. Вас уже ждут.
Группа направилась к центральной площади, где высилось восьмиэтажное здание, верх которого был оформлен в виде ступенчатой пирамиды, скошенной влево. Дворец окружала круговая аллейка аккуратно подстриженных, небольших, но очень ветвистых деревьев с крупными резными листьями. Прямо перед входом высилась арка из красного камня с лаконичной надписью: «В память о прошлой войне»
— Послушайте, — вдруг сообразил Валерий. — Но если у вас договор и с корсами и с ашшурами, то кого же вы так боитесь, что побеспокоились о протекторате?
— Ясно, кого, — хмуро ответил Берендеев, снова понижая голос до шепота. — Корпорации. Слишком у них загребущие лапы, хотят получить все. Слышали о Корском конфликте?
— В общих чертах, — Седов знал лишь, что тогда спор шел меж Федорой и Корсом из-за богатой металлами планеты соседней системы, которая теперь срочно понадобилась кому-то еще.
— Думаете, нам была нужна эта Металлика? — еще тише спросил президент. — Нет, нас принудили воевать! А когда корсы победили, нам пришлось прибегнуть к помощи Ашры, чтобы нас оставили в покое. Потому что Земля отмолчалась. Да и что бы она смогла сделать? В наше время никто не может чувствовать себя в безопасности, — с неожиданной горечью закончил он.
— Ну, не будем преувеличивать, — Валерий почувствовал неожиданную симпатию к федорцам, десятилетиями успешно лавировавшим среди многочисленных врагов.
— Да? — с легким торжеством в голосе перепросил Берендеев. — А вы слышали, какие неприятности сейчас у веганцев? Они чуть ли не потеряли две колонии у Беты Лиры! Туда брошена вся Служба Спасения. Говорят, на помощь пришли даже альтаирцы и м'рауги.
— А что случилось? — встревожился Седов. В последние дни на корабле, оставшись без связи, он не мог следить за галактическими известиями.
— Какое-то газовое облако, — бесцеремонно вмешался в разговор Трис. Валерий уже отметил, что герлейский посредник, на удивление уверенный и раскованный, ведет себя в официальной обстановке весьма свободно. Слишком свободно, что наводило на некоторые подозрения, возможно и необоснованные. И стажер был слишком хорошо осведомлен — откуда бы он мог узнать о событиях на Веге? А вот молодой фроггс, кажется, еще студент, демонстрировал явную скованность, церемонность и избыточную рефлексию. По-человечески, Седов симпатизировал Трису, однако, с точки зрения дипломатии, поведениеУйураха представлялось предпочтительнее. И на переговоры Валерий твердо вознамерился взять с собой фроггса.
