Колин Уилсон - Пустыня. Крепость.
– С пониманием, – рассмеялся Каззак. – Им только не нравится, что жить приходиться раздельно.
Найлу неожиданно вспомнилась та девушка со вздернутым носиком, что затащила его в кусты.
Вон оно что, оказывается. От такой мысли в его голове все смешалось. Каззак продолжал:
– Поэтому, надеюсь, до тебя начало доходить, почему я предложил пособничать паукам. Дело здесь не в том, жить мне или не жить. Я хочу по возможности облегчить участь своего народа. Мужчинам-то живется не так уж и плохо. А вот что касается женщин… Мне бы не хотелось, чтобы они превратились в обыкновенных самок, что только вынашивают, да рожают. Особенно моя дочь. Кстати, я смотрю, она тобой явно интересуется.
Найл отвел глаза, а сам зарделся от радости.
– Думаю, разумеется, и о твоей матери. Легко б тебе было от мысли, что ее держат где-то в женском квартале и она приносит раз в год по младенцу от разных мужчин, которых для нее выбирает кто-то другой? В твоих силах сделать так, чтобы этого не случилось.
Управитель осушил свой кубок и начал медленно наполнять его, давая Найлу время осмыслить услышанное. Юноша смотрел в окно, где в темно-синем небе уже пылала луна.
– Ты уверен, что пауки… Что хозяева желают, чтобы я им служил? – Наконец спросил Найл.
– Совершенно уверен, – кивнул Каззак.
– Когда я входил сюда днем, мне показалось, что они вот-вот меня растерзают.
– А ты думал! Они же считают, что ты для них опасен. Будь они уверены, – он сделал ударение на последнем слове, – что ты их союзник, они бы вскоре переменили отношение к тебе.
Найл недоверчиво поглядел на собеседника:
– Неужели?
– Несомненно. Им нужна твоя помощь.
– Но ведь я убил их сородича.
– Они этого не знают, а я не скажу.
– Разве они сами не догадаются?
– Нет, если ты сам себя не выдашь. Они считают, что убивший их сородича человек мертв – твой несчастный отец. Я, кстати, искренне об этом сожалею, он мне пришелся по душе. Но, еще раз говорю, на мир надо смотреть трезво. Ты убил паука, пауки убили твоего отца. Теперь вы квиты, и пора забыть об обиде и работать сообща.
– А что я должен делать?
– Об этом поговорим завтра. Я поведу тебя к Повелителю. – Найл побледнел. – Бояться совершенно нечего. Думаю, ты найдешь разговор достаточно приятным. Говорить буду в основном я.
– Можно еще вопрос?
– Сколько хочешь, дорогой мой мальчик.
– Почему ты так уверен, что они не обманывают и тебя?
Каззак невозмутимо улыбнулся:
– Ты хочешь сказать, кто поручится, что завтра я не перестану быть нужным и меня не сожрут? Ответ прост. Я им нужен. Им нужен кто-нибудь, кто держал бы в горсти всех людей в этом городе и кому можно доверять. Вот для этого я здесь и нахожусь, Найл. – Он впервые назвал юношу по имени. – Им просто необходимы люди, которым можно доверять. Зачем им есть тебя или меня? У них есть тысячи, десятки тысяч болванов, которых можно слопать в любой миг. Но почти нет разумных людей, на которых можно положиться. Вот кто им действительно интересен. Кроме того, они и сами не какие-нибудь изуверы. Они высокоцивилизованные существа. Есть у них свои философы, артисты, политики. Я сегодня беседовал с одним таким политиком, зовут его Дравиг. Ты удивишься, какие очаровательные это люди, когда сойдешься с ними поближе. – Всмотревшись Найлу в лицо, он уловил тень сомнения. – Я знаю, что ты сейчас думаешь. Дескать, старик сошел с ума, называя этих тварей людьми. Но я уже объяснял тебе, что многие из них гораздо ближе по разуму к нам, нежели к насекомым. И конечно, трудно чувствовать расположение к тем, кто поедает человеческую плоть. Тут я с тобой согласен. Однако, если они будут доверять тебе, ты сможешь похлопотать о своих близких. И тогда будешь за них спокоен.
– Как быть с моей матерью и братом? Ты посвятишь их в тайну?
Каззак задумчиво прищурился:
– Не знаю. Во всяком случае не сейчас. Надо подумать, посмотреть, можно ли им доверять. Понимаешь, сейчас мы раскроем им все карты, а потом вдруг выяснится, что этого делать не стоило. Мы же просто подставим их под удар. Я не сказал ничего даже собственным сыновьям. Им лучше не знать. – Он посмотрел Найлу в глаза. – Надеюсь, тебе не надо объяснять, что все должно остаться между нами. Господа пауки не щадят тех, кто обманул их доверие.
– Понимаю, – кивнул Найл.
– Прекрасно, – Каззак, подавшись вперед, похлопал юношу по плечу. – Чувствую, у нас все получится. – Он хлопнул в ладоши. – Ну что, еще музыки, а?
Вошли девушки. Одна из них держала лютню. Не дожидаясь приказания, она начала выводить мелодию. Другие девушки подхватили ее проникновенными голосами. Пели удивительно слаженно, стройно. Видно было, что старались. Но Найл не мог расслабиться. Мысль о вверенной тайне наполняла волнующим трепетом. Он уже наперед знал, что Вайг откажется пособничать. У брата слишком прямая натура, к паукам он не чувствует ничего, кроме неприязни. А мать – разве простит она смертоносцам гибель своего мужа?
Однако, если теперь отказаться от содействия управителя, то всем им конец…
Его плеча коснулся Каззак.
– Тебя, я вижу, совсем разморило. – И вправду, глаза слипались сами собой. – Может, пойдешь в опочивальню? – Найл благодарно кивнул. – Миррис, отведи-ка его в покой. Тот, что напротив опочивальни Мерлью… – Он многозначительно улыбнулся Найлу. – Отоспись вволю. Завтра день будет долгим. И вот, не забудь… – Он протянул парню металлическую трубку.
Миррис была одной из тех двух девушек, что водили его купаться. Когда поднимались по лестнице, она обернулась через плечо и посмотрела с веселой дерзостью.
– Управитель к тебе, похоже, благоволит.
– Неужели?
– Заруби себе на носу, я точно говорю. Она повела его коридором – звуки шагов глушились мягким ковром – и распахнула большую дверь. Найл прошел следом за ней в комнату – такую роскошную, что на миг усомнился, не перепутали ли дверь.
– Ты уверена, что это моя?
– Абсолютно.
Балдахин над кроватью был высотой по меньшей мере метра полтора, а кровать покрывала золотистая ткань. Ковер под ногами был мягким, словно молодая трава. Испуская цветочный аромат, млели в хрустальных вазочках огоньки курильниц. Девушка отогнула краешек покрывала.
– А вон твоя одежда на ночь. – Она указала на голубой халат, наброшенный на спинку невысокой кушетки. – Тебе помочь раздеться?
Найл подумал, что она шутит. Ничего подобного: глаза совершенно серьезные.
– Ты чего? – тревожно спросил он. – Не стоит. Сам как-нибудь справлюсь.
Служанка пристально посмотрела на него. Найл, можно сказать, ощутил тепло, лучащееся от ее тела.
– Между прочим, ты теперь живешь во дворце, так что необязательно все делать самому. На это есть мы. Я бы могла быть твоей личной служанкой. Ты как, не против?
