Томас Диш - «Если», 1995 № 09
А. ТЮРИН: — Новые направления, то есть предложение, возникают под воздействием читательского спроса. Читатель же нуждается в литературных наркотиках, в мифах и руководствах к действию, исполненных в литературном виде.
А СТОЛЯРОВ: — Направление образует обычно группа авторов, чувствующих свою литературную близость, — это повод общаться между собой (все писатели страдают от дефицита общения) и возможность обсуждать литературу в сходных координатах: с критиками писатели редко находят общий язык и еще трудней найти общий профессиональный язык даже с заинтересованными читателями Есть в литературе вещи, чувствуемые, но необъяснимые, ощущаемые интуитивно, но не поддающиеся логическим определениям. Что такое художественность? Что такое литературная новизна? Что важнее — тираж или продвижение по вертикали? Исключают ли эти стремления друг друга? Что такое писатель и, в частности, что такое фантаст? Это все вопросы, которые будут решаться вечно. Для писателей они имеют весьма существенное значение. Ну а кроме того, направление — это способ профессионального выделения. Ведь формальная эстетика направления чрезвычайно полезна, потому что она позволяет без особых усилий маркировать произведение: если авангардизм — одна группа авторов, если фантастический реализм — совершенно другая. И издателям тоже проще рекламировать свои книги на рынке. Направление — это игра, причем достаточно увлекательная. Надо только, чтобы она не заслоняла главное — книги. А к тому же каждый крупный писатель сам по себе представляет целое направление — тупиковое, как мне кажется, в случае с Андреем Платоновым (здесь индивидуальность письма доведена до предела, развивать ее дальше некуда, разве что а элитарные тексты) или направление перспективное, разрабатываемое, скажем, латиноамериканскими романистами Маркесом, Льосой, Амаду. Тут, по-видимому, находится ключ к современной фэнтези: фантастическое, рождающееся из реальности. Вероятно, именно это направление окажет мощное влияние на фантастику и, скорее всего, на российскую, к которой оно очень близко.
А. ЩЕРБАК-ЖУКОВ: — Повторю еще раз: новые течения а литературе и в искусстве вообще и в фантастике в частности рождаются тогда, когда появляется новый тип мышления. Мне кажется, моему поколению свойственно романтическое мышление…
— Поскольку границы литературных школ размыты, приходится творить о направлении, которое выделяет хотя бы западная критика. Интересен ли вам киберпанк?
Е. ЛУКИН: — Впервые я услышал этот термин лет пять назад. На вопрос, что это за зверь такой, внятного ответа не получил Но чтобы словцо не бездельничало, а последнее время называю «киберпанками» обыкновенных рыжих тараканов.
А. СТОЛЯРОВ: — Все, что я знаю о киберпанке — это то, что он существует. Сведения об этом почерпнуты мной в известной статье Майкла Суэнвика «Инструкция к постмодернистам». Из статьи я понял, что киберпанк характеризуется двумя главными признаками: описание мира, основанного на высоких технологиях, и жесткий стиль. Кроме публикации в журнале «Если», произведения У. Гибсона «Сожжение Хром», никаких иных произведений классического киберпанка я не читал, но охотно верю, что данных двух признаков достаточно для выделения в самостоятельное направление, а литературное воображение даже в некоторой степени подсказывает тип такого произведения.
А. ЛАЗАРЧУК: — Мне как-то сказали, что я написал самую киберпанковскую вещь в русской фантастике. Как я понимаю, киберпанк — это произведение, где главный герой компьютер или, еще лучше, компьютерная сеть. Восторга от всего этого не испытываю — может быть, потому что не все понимаю.
А. ЩЕРБАК-ЖУКОВ — Киберпанки — технари, выросшие бок о бок с компьютером. Даже если они, как Уильям Гибсон, и далеки от понимания принципов его действия, то уж точно испытали его влияние как пользователи. Их произведения строятся по законам машинных взаимоотношений.
А. ТЮРИН: —Это способ выражения человека через создаваемые им вещи, в том числе, через искусственные системы и кибернетические пространства. Киберпанком можно назвать то, как отразился внутренний мир средневекового европейца в Кельнском соборе и как выразилась душа программиста через создаваемую им компьютерную игру.
— Возможен ли киберпанк в России?
А. ЩЕРБАК-ЖУКОВ: Русский киберпанк возможен. Теоретически. А практически — маловероятен. Дело тут вовсе не в литературных традициях, а в информационном потоке, в котором находятся западные писатели-киберпанки и наши авторы. Киберпанк рожден определенным типом мышления, а этот тип мышления, в свою очередь, сформирован определенным образом жизни. У нас компьютер еще на вошел в быт каждого человека наравне с газовой плитой и краном с горячей водой, у них — уже давно. В сборнике «Киберпанки на Волге», изданном Борисом Завгородним, есть симпатичный рассказ Пола Ди Филиппо про журналиста, много лет не выходившего из дому: ему присылали по почте пластинки, он их рецензировал, статьи по сети отправлял в журнал, ему на счет в банке перечисляли гонорары, он их переводил в магазин, и мальчик-рассыльный приносил ему под дверь все необходимые продукты. И в это веришь… Кроме того, у нас киберпанк и читать-то толком некому. Узкий круг фэнов — грамотных и осведомленных — это ведь еще не аудитория. Понимаете, что такое «сеть», нельзя объяснить, это можно только почувствовать, поработав с ней, побыв в ней — это же совершенно иной тип коммуникации. В общем, без кибернетики на бывает киберпанков…
А. ЛАЗАРЧУК: — Русский киберпанк появится, когда мы утонем в компьютерах. Сейчас его нет, а если возникнет — тогда и корни искать будем.
А. СТОЛЯРОВ: — В отечественной фантастике всегда сильно ощущалось притяжение реализма. Вся фантастика разделилась сейчас на два могучих потока: фантастическая фантастика (как правило, одноразового употребления) и фантастика, осознающая себя частью классической литературы. У коммерческого направления традиции совершенно иные. А именно — облегченность повествования, игнорирование реальности и стремление к чисто логической, а не художественной новизне. Киберпанк как явление в российской фантастике не существует. Есть хороший писатель Александр Тюрин — вот и весь киберпанк: Правда, к сожалению, российская фантастика не слишком разнообразна.
А. ТЮРИН: — Русский киберпанк будет отличаться от американского именно за счет разных литературных корней. Но если содержание важнее формы, то киберпанк сохранит свое внутреннее адинство, невзирая на саои американские, русские и прочие ипостаси.
