Андрей Мартьянов - Черный горизонт
По сравнению с ночью Тройного затмения, пережитой мною в поместье Зигвальда, здесь было стократ страшнее. Море, поврежденный корвет, купленные в Бьюрдале амулеты на хищников никак не реагируют, значит Университет Граульфа к появлению на свет крабообразных тварей непричастен, до берега по морским меркам рукой подать, но для обычного человека сорок миль – умопомрачительное расстояние, кролем или баттерфляем не доплывешь…
События развивались по самому неблагоприятному сценарию. Что творилось на ладьях готийцев, я мог только гадать: похоже, ладьи относило ветром к югу. Яростные крики матросов-простецов стихали, на палубе оставалось все меньше живых людей.
Нетико понял, что используя «Штерн» он лишь увеличит число жертв среди экипажа, и кинулся на пытавшегося прорваться к мостику зверя с голыми руками – андроидов серии Т-101 делали на совесть, один такой искусственный организм превосходит силой и ловкостью сотню людей. Прожектора «Громовержца» внезапно моргнули и погасли, отказ энергосистемы. Неужто твари пробрались в «тайную каюту»?
Нетико отроду был существом твердо уверенным, что интеллектуальные способности ИР намного превосходят человеческие, а получив материальное тело и вовсе загордился – безупречный разум, существующий в «быстром времени», и отличный биомеханический организм ставили представителя машинной цивилизации на много ступеней выше людей, будь таковые людьми «новыми» или обыкновенными. Честное слово, лучше бы Нетико чуть поскромничал и спокойно жил в маленькой коробочке ПМК, прицепленной к моему рукаву или хранящейся в кармане! Тогда он был бы избавлен от случайностей!
На моих глазах андроид завалил чудовище «на спину», то есть на овальный панцирь, разжал клешню, ухватившую Нетико за бедро, и вырвал ее, но везение от ИР отвернулось – зверь вывернулся, отпрыгнул, выставил вперед свои «гарпуны» и налетел на андроида всей массой, ударив двумя остриями под грудину. Лезвия вышли со стороны спины, проткнув Нетико насквозь.
Чудовище и мой злосчастный симбионт ударились о фальшборт, проломили его и шумно рухнули в воду. У меня сердце в пятки ушло – теоретически андроида Т-101 уничтожить почти невозможно, он прекрасно чувствует себя в космическом вакууме, при давлении в десятки атмосфер или в любой газовой среде, но плавает как топор: весит эта модель три сотни килограммов, всему виной тяжеленный металлический эндоскелет…
Не знаю, что со мной случилось. Кратковременное помешательство, я не осознавал, что делаю. Вскочил, подобрал отброшенный Нетико пистолет, отжал клавишу предохранителя. Над ночным морем распустился веер непрерывного разряда, зашипели столбы пара.
– Стой, псих!
Левитаторы на нападение не отреагировали – телохранитель не воспринимал конфликты между людьми как непосредственную угрозу хозяину. ИР гривны полагал капитана Вольфа моим другом и не стал бы вмешиваться до тех пор, пока командир корабля не начал бы палить в меня из мушкета или кидаться с ножом, – летающие пчелки перехватили бы пулю, а самого агрессора утихомирили парализующим разрядом.
– Ты что творишь? – Вольф выбил пистолет из моей ладони и саданул прямо в переносицу увесистым кулачищем. Хрустнуло. Сознание померкло, я успел заметить, как над палубой взвились языки оранжевого огня. – Мы побеждаем, идиот! Спалишь всех к чертям собачьим!
Тут капитан от всей души приложил меня головой прямиком о штурвальное колесо, и я потерял сознание.
* * *
Было очень жарко, солнце било в глаза. Ужасно болела правая скула, дышал я ртом – ноздри, как выяснилось, были залиты засохшей кровью.
– Вроде очнулся, – голос лейтенанта Гофера. Как всегда уверенный и чуточку насмешливый.
– Прекрасно, – отозвался старший помощник. – Извольте вылить на его светлость ведро воды, способствует пробуждению.
Вода была очень кстати, я чувствовал, что поджариваюсь – палило беспощадно. Гофер помог сесть. Оказывается, я валялся на сложенном в несколько раз парусе.
– Где… – удалось издать лишь невнятное мычание. – Ох, как хреново-то… Что происходит, господин лейтенант?
– Пока – ровным счетом ничего, – холодно сообщил Гофер. – «Громовержец» прочно сидит на камнях в двух милях от Торгау. Помощи ждать не приходится, спускаем шлюпки. Готийцы потерялись, отстали от нас ночью. Погибло больше половины команды. Вашими стараниями корвет едва не отправился на дно, пожар тушили два часа. Желаете взглянуть на живописные окрестности? Для начала благоволите умыться, у вас все лицо в крови.
…Побережье Гельвеции было затянуто черным дымом. За сплошной непроглядной полосой угольного марева, застилавшей пляжи, силуэты городских зданий и густые тропические леса, угадывались холмы, коричневые скалы и пологие горы с отблеском снега на вершинах.
– Нет больше Торгау, – сказал господин Мильх. – И прошу вас, герцог, не задавайте лишних вопросов. Не время.
Глава девятая
Пятый рассказ Николая Крылова
ТЕОРИЯ ЗАГОВОРА
Дольни-Краловице.
22 августа 3273 г. по РХ
Терпеть не могу политику – дело грязное, бесчестное и требующее особого склада ума. Однако давным-давно я услышал такую фразу: «Если ты не займешься политикой, политика займется тобой». Никогда бы не подумал, что в один далеко не прекрасный день мне доведется принять участие в подготовке государственного переворота и чужеземного военного вторжения в ставшую родной Верхнюю Моравию.
Впрочем, давайте не будем забегать вперед – постараюсь рассказать о стремительных изменениях в нашем незавидном положении строго в хронологическом порядке.
С рассветом 22 августа уютный, тихий и по-средневековому красивый Дольни-Краловице представлял собой весьма плачевное зрелище. Облака не разошлись, было пасмурно, над крышами тянулись дымные полосы от прогоревших очагов пожаров. Несносно воняло гарью и жженым волосом, примешивался мерзейший запах паленой плоти. Колокола стихли, только когда наступили утренние сумерки.
Город обычно оживает с восходом солнца, а то и пораньше: начинается суета в пекарных лавках, без свежего хлеба не обойдешься. Открываются городские ворота, пропуская явившихся затемно простецов из окрестных деревень – они привозят на рынки свежую зелень, мясо, битую птицу и муку. Открываются магазины, собираются студенты школы Святого Августина, колледжа Ордена Иезуитов и Академии изящных искусств – учебных заведений, где постигают знания не только меркурианская молодежь, но и гости с других миров: планета всегда славилась развитой гуманитарной наукой, ради этого Совет Первых решился на послабление режима строгой изоляции и допустил на Меркуриум несколько сотен людей-инопланетян.
