Артем Каменистый - Пограничная река
— Что вас привело на земли трижды благословенного Росвана третьего?
— Мы привезли товары, хотим их с выгодой продать, закупить ваши.
Недоверчиво оглядевшись, чиновник произнёс:
— Ваш корабль мал, на нем много не увезти. Кроме того, в подобное плавание рискуют отправляться только караваном.
— Это так, — согласился Олег. — У нас было три судна, но добраться сюда удалось только нашему.
— Что случилось с остальными?
— Их захватили, ночью, у берегов Хайтаны, мы с трудом смогли вырваться.
Кивнув, Хмил заявил:
— Вам очень повезло. А как вы прошли мимо земель Арлании и Тамирана?
— Несколько раз нас пытались захватить, но все обошлось.
— А пороги?
— Как ни странно, но нас там никто не побеспокоил, только за ними столкнулись с морским гуланом, он принёс нам немало хлопот.
— Странно, эти твари крайне редко поднимаются столь высоко. Что везёте?
— В основном соль и железо.
Чиновник поморщился:
— Стоило вести железо в такую даль? У нас своего хватает.
— Ничего, — усмехнулся Олег. — Такой стали вы ещё здесь не видели.
— Дело ваше, торговать придётся самим. А это ещё что такое?!
Чиновник с изумлением уставился на Удура, солдаты насторожились, хватая копья наизготовку.
— Не бойтесь, — усмехнулся Олег, — это наш клот, он не причинит вреда.
— Зачем он вам нужен?
— Он наш рулевой.
— ???
— Да, именно так. Уверяю вас, лучшего рулевого не найти. Кроме того, как и все клоты, Удур отлично знаком с водой, за весь путь ни разу не посадил корабль на мель.
— Такого чуда я ещё не видел, — признался чиновник и деловито добавил. — Сколько вас здесь?
— Считая меня и Удура — тридцать два.
— За пересечение границ взимается пошлина, кроме того, солдаты осмотрят трюм, в поисках прячущихся врагов благословенного Росвана третьего и беглых рабов.
— Хорошо.
Хмил кивнул своим бойцам, те направились вниз. Повернувшись к Олегу, заявил:
— С каждого человека по два крама, клота приравниваю к лошади, за него три.
— Почему за лошадь больше? — удивился Олег.
— Они смеют гадить на королевских дорогах.
— Но наш Удур этим не грешит, поверьте.
— Ну и что? Не стану же я приравнивать его к человеку, а с собакой его не сравнить из-за размеров.
— Ладно, все понятно. Но у нас нет местных денег.
— Ничего, устроят любые. Кроме того, с каждого весла, в том числе и рулевого, двадцать крамов, или два тахима, а с паруса пять, — закатив глаза к небу, Хмил оперативно сосчитал. — С вас тридцать семь тахимов и пять крамов.
С монетами разбирались долго. Большинство чиновнику было неизвестно, он послал солдата за весами. В итоге кошелёк Олега опустел почти полностью. Он подозревал, что их здорово нагрели, но спорить не хотелось, да и опыта у них не хватало. Он понял, что местной валютой надо обзавестись как можно быстрее.
Земли Хамира заметно отличались от северных. Было видно, что они заселены гораздо плотнее, по удобным берегам тянулись большие поля и пастбища с огромными стадами животных. Часто попадались большие деревни и маленькие городки, замки феодалов были каменными, реже деревянными. Встречаемые корабли даже не думали идти на перехват, при таком обилии патрульных судов разгуляться речным пиратам было негде.
Они шли вниз, никуда не приставая. Млиш не советовал останавливаться в маленьких городках. Торг — дело неспешное, а в подобных селениях может растянуться не на одну неделю. Местным купцам спешить было некуда, в отличие от островитян. К вечеру второго дня они подошли к Маркону, второму по величине городу Хамира.
Оплатив остатками монет стоянку, они встали у длинного причала, по высоте соответствующего их палубе. Чиновник, собирающий плату, честно предупредил, что воры тут такие, что могут снять ботинки прямо на ходу, а портовая стража малочисленна и ленива, надеяться на неё нечего. Поблагодарив его за предупреждение, Олег понял, что придётся вести себя как обычно: на ночь выставлять часовых, а сходни убирать.
Улочка была настолько узкой, что казалось, будто стены домов склоняются друг к дружке, едва не смыкаясь крышами. Продвигаться приходилось осторожно: брусчатка почти не проглядывалась от растоптанного навоза, часто приходилось переступать через свежие конские «яблоки». Оконца домов были узкие, вместо стёкол закрыты клеёными листочками слюды, окружающая обстановка мало напоминала традиционные фильмы о средних веках. Романтикой здесь и не пахло, честно говоря, не хотелось даже думать о том, какие ингредиенты породили здешний запах. То, что он был далёк от ароматов лаванды, сказано невероятно мягко.
Местные жители тоже не вдохновляли: низкорослые, прячущие глаза, передвигающиеся без разговоров, в основном по одиночке. Женщины, как правило, очень некрасивые, укрытые в глухие платья с длинными подолами испачканными понизу навозом. Многие на лицо наносили косметику местного производства. Надо сказать, на парижскую она не походила: ощущение было такое, будто над физиономиями барышень поработал пьяный маляр, страдающий эпилепсией; в общем, красоты эти ухищрения, мягко говоря, не прибавляли. Мужчины не уступали дамам. Если раньше Олег считал, что нарушение осанки, это болезнь современной цивилизации, то сейчас его мнение кардинально изменилось. Кривоплечих и горбатых было очень много, да и остальные предпочитали ходить пряча голову в плечи. Большинство лиц наводило на мысли о том, что их владельцы дегенераты в третьем поколении, а всеобщая привычка сильного пола справлять нужду в канавы с нечистотами прямо у всех на виду, только укрепляло это предположение. достаточно часто попадались многочисленные субъекты в рванине, с бегающими, вороватыми глазами, многие из них щеголяли крупными татуировками на щеках, или на лбу. Олег по наивности думал, что это местное украшение, но Млиш его просветил, объяснив, что таким образом помечают преступников и несостоятельных должников.
Как бы в подтверждение его слов они вышли на маленькую площадь, образованную перекрёстком двух улиц. На дощатом эшафоте вершился скорый суд. Начало они пропустили, так что поспели к самому вынесению приговора. Розовощёкий палач, больше похожий на повара, деловито отсек воющему осуждённому кисть руки, прижёг культю подготовленным факелом, развязал несчастного, пинком сбросил вниз. На площадку подняли новую жертву, чиновник, облачённый в тёмную хламиду, монотонным, невнятным голосом, принялся объяснять небольшой толпе зевак, за что же именно будет искалечен этот человек. Глядя на лица собравшихся, Олег сделал логичный вывод: большая часть из них сообщники осуждённых.
Млиш указал на вывеску, виднеющуюся на углу:
