Глен Кук - Последний обряд
Однажды Марика даже вышла, шатаясь, из своей палатки. Она высмеивала и проклинала всех своих силт за то, что они поддаются отчаянию. Но никто не понял слов понатского диалекта, которые выговаривал ее заплетающийся язык. Марика потеряла сознание раньше, чем сумела заставить их понять. А они положили ее обратно на подстилку и вернулись к своим пораженческим разговорам.
Чуть погодя в палатку зашла какая-то Повелительница и сообщила о появлении еще двух темных кораблей.
– По-моему, вы страдаете не просто от усталости, госпожа, – прибавила она. – Жаль, что с нами нет ни одной сестры-целительницы.
Марика попыталась подняться.
– Я не больна! Мне некогда болеть!
Повелительница заставила ее улечься обратно.
– Уставшее тело сильнее подвержено болезни, госпожа. Отдыхайте.
– Я в жизни никогда не болела. Ни единого дня!
– Вот и хорошо. Вы сильны духом, госпожа, а значит, быстрее поправитесь.
Что ж, возможно. А может быть, эта болезнь – на самом деле болезнь духа. Когда лежишь без сил, поневоле начинаешь размышлять. А размышления Марики все больше были невеселыми. Джиана. В самом деле Джиана. Как возмущалась она в молодости, когда ее так называли! А ведь это правда. Силты просто чувствовали исходящий от Марики запах смерти. И больше она не могла делать вид, что все это – только бредни сумасшедших старух. Хотела этого Марика или нет, рок все равно шел за ней по пятам.
Даже теперь она пыталась отбросить эту мысль. Но от правды не убежишь. Она всегда несла гибель тем, кого любила, и за спиной ее оставались лишь кости мертвых и руины сожженных городов. А теперь вот еще и мертвые планеты.
Лучше было ей погибнуть тогда, в Понате, вместе со своей стаей. Или ее могли бы убить Грауэл и Барлог, когда она впервые показала им, на какие ужасы способна. Ей вообще лучше было бы не появляться на свет. Ей или Каблину.
А сестры все спорили и спорили без конца. То они хотели продолжить борьбу с захватчиками, то приходили к выводу, что это безнадежно. В один из моментов просветления Марика тоже внесла свою лепту в эти бесконечные разговоры. Она уже многое успела обдумать.
– Поздно, – сказала она. – Мы с вами устарели, сестры. Силты обречены с того самого момента, как Серк впервые столкнулись с людьми. Мы можем бороться, но это нам уже не поможет, как не помогло Серк после того, как мы их нашли. Сколько у нас темных кораблей? Восемь? Девять? И вы думаете, что такими силами мы можем изменить судьбу? Конечно, нет. Так зачем же тогда пытаться? Дома мы никому не нужны. Наше время прошло, и все меты повернулись к нам спиной. Мы изгнаны, и мы осиротели.
Силты слушали Марику молча. Так подобает внимать словам Верховной жрицы. Но почтение только раздражало Марику. Она считала, что не заслужила такого к себе отношения.
– Вы поняли? Мы силты. У силт нет будущего. Выживем мы или нет, все равно у нас не будет наследниц. И родной мир, и колонии навеки потеряны. Размножаться мы не можем. Новичков набирать нам негде. Мы – последние из племени силт. Поймите это. Последние. Свидетельницы ушедшей эпохи. И если мы продолжим борьбу, это не пойдет на пользу ни нам, ни нашему народу. А если посмотреть на вещи более широко, то станет понятно, что мы можем только навредить. Мы должны оставить народ в покое. Оставить мятежникам и чужакам. Не надо мучить их дольше – им и так надо будет прилагать все усилия, чтобы выжить.
И Марика без сил опустилась на голый камень. Никто из сестер не стал ей перечить, хотя с точки зрения силт эта речь была чистой ересью. Марика с трудом перевела дыхание.
– Что ж, хорошо. Давайте трезво оценим свое положение. Я сомневаюсь, что мы сможем долго продержаться. Нам просто не хватит припасов. Так что все решения придется принимать с учетом этого факта. Мне нужны добровольцы. Кто из вас согласится тайком слетать в родной мир и передать весть о том, что Джиана поведет силт навстречу неминуемой гибели?
Молчание было ей ответом.
– Все мы должны быть посланницами рока, – предложила Марика. – За работу, сестры! Посмотрим, что у нас есть и хватит ли нам этого, чтобы восстановить силы.
И силты принялись за работу. Они тихонько перешептывались, обсуждая, не сошла ли Марика с ума. Ибо даже те сестры, которые выступали прежде против борьбы, надеялись, вероятно, что их переубедят. И теперь им было непонятно, что же стало с неутомимой Марикой, с той, что никогда и никому не сдавалась. Куда делась первобытная охотница, дикая ведьма, давно уже превратившаяся в символ всего консервативного, что было у силт?
2
День, который Марика выбрала для последней церемонии, был памятным. Именно в этот день много лет назад кочевники, проломив частокол, ворвались в стойбище Дегнанов. Как давно это было! Марике трудно жилось все эти годы, но жизнь в Понате – даже в мирном Понате – была бы еще труднее. Вряд ли она дожила бы до таких лет, если бы не стала силтой.
Совершить обряд Марика решила на дальнем краю облака, где мириады звезд все еще ждали своего исследователя. Вновь увидав их серебряную россыпь, она вздрогнула и печально вздохнула. Как много она потеряла из-за того, что была Марикой! Такой талант – скорее проклятие, чем дар Всесущего. Более слабые Повелительницы могли летать где хотели в поисках новых открытий и чудес. А она – нет.
А еще эти бесчисленные звезды напомнили ей о Багнеле и об их несбывшихся мечтах. Эта новая печаль лишь усилила все предыдущие. А Марике так не хотелось вспоминать о своих горестях. Сейчас не время для этого. Скоро, очень скоро она встретится с Багнелем.
«Собираемся».
Один за другим девятнадцать огромных кинжалов подплыли поближе и почти уткнулись остриями в темный корабль Марики, образовав что-то вроде головки чертополоха. Все корабли были заново вычищены, и колдовские знаки на их бортах блестели в свете мерцающих звезд.
Девятнадцать космических темных кораблей. Все, что осталось у силт. Марика собирала их много месяцев. Ни один не пропустила. И если не считать тех немногих, кто сумел спрятаться среди рабочих, здесь собрались все оставшиеся в живых силты. Во всяком случае, все, кто когда-либо выходил в Пустоту. И прилетели они сюда по собственному выбору.
Джиана. Ну кто она, если не Джиана?
Неподалеку висел в пустоте маленький серебристый шарик. Это был почтовый бот, захваченный и перепрограммированный специально ради этого дня. Он должен был записать все, что здесь произойдет, и отнести записи в родной мир, метам. И пусть их потомки, те, кто будет жить в иную эпоху, навеки запомнят этот час.
