Сборник - Фантастика 2009: Выпуск 2. Змеи Хроноса
– Алик, придя в себя после ссоры, понял, что случилось на самом деле, – сказал я.
– Вы думаете, он понял? – быстро спросил Учитель.
– Господи... – пробормотал я. – Если поняли вы... Или считаете, что поняли... Конечно, Алику все стало ясно сразу. Я вот думаю: как он... Я бы не хотел оказаться на его месте – там...
– Самим ведь собой, – задумчиво произнес следователь.
– Да. Самим собой. Но все равно другим. Другим – для тех, кто... Ну, вы понимаете.
– Надеюсь, – вздохнул Учитель. – Хотя все это, конечно... Как говорится, в протокол не запишешь.
Из комнаты Игоря вышла Ира, закрыла за собой дверь и прислонилась к притолоке. Она оглядела нас обоих, медленно подошла, села, положила на стол руки и спросила безжизненным голосом:
– Когда можно будет похоронить Алика? Вы обещали...
– Да-да, – пробормотал следователь. – Ирина, я думаю, что в Абу-Кабире уже все закончили, и в Хевра Кадиша[8] они тоже позвонили... Завтра... Конечно, завтра можно будет похоронить.
– Не представляю, – сказала Ира, ни на кого не глядя, – как Анна Наумовна будет жить... Я бы не смогла...
– У нее есть вы, – с мягкостью, какой я от него не ждал, произнес следователь. – И Игорь.
– А у нас? – Ира подняла взгляд и посмотрела на Учителя в упор. – Кто есть у нас?
Следователь, кажется, хотел сказать умное и ободряющее слово, но сдержался и только кашлянул. Напряжение нарастало, будто где-то, в невидимом для нас космосе, кто-то передвигал ручку на пульте гигантского трансформатора, управляющего человеческими эмоциями. Мне показалось, что сейчас начнет светиться воздух, и если не уменьшить степень накала...
В кармане завибрировал мобильник, я успел вытащить его и нажать на кнопку включения прежде, чем аппарат начал играть Песню Сольвейг.
Я не сразу узнал голос, это была не Галка, а кто-то другой, очень знакомый, но...
– Матвей, я не поздно звоню?
Инга.
– Нет, – сказал я, – не очень.
– Я... – Инга, видимо, была чем-то напугана, голос ее звучал напряженно – а может, с ней рядом находился кто-то, и она старалась говорить, чтобы ее не слышали? – Я только что вспомнила...
– Что? – переспросил я.
– Я не могла это помнить, потому что этого не было. Точно не было, Матвей. Но я помню так, будто это случилось вчера... С тобой такое бывало? Скажи, как это возможно?
Я знал, как это возможно. Я мог ей объяснить. Но сейчас она меня просто не услышит.
– Инга, – сказал я, – что ты вспомнила?
– Я уже ложилась спать, – голос ее становился тише, будто растворялся в пространстве ночи, я прижал телефон к уху с такой силой, что начала болеть голова, – и вдруг вспомнила, как это было... или могло быть... Я встретила на улице Иру... ну, жену Алика...
Я бросил на Иру взгляд – она думала о своем, опустив голову.
– Да, – сказал я, – говори, я слушаю.
– И она мне сказала... Очень грубо так... Чтобы я оставила ее мужа в покое, иначе... Что иначе, Матвей? Я испугалась, что она может что-то сделать. Не со мной, я почему-то была уверена... С Аликом... У нее был такой взгляд... Я сказала, что между нами уже ничего нет. Я сказала, что у меня другой мужчина. Я так растерялась, правда... А она... Она сказала: «Я убью его».
– Да, – повторил я, потому что голос Инги прервался – то ли ее душили слезы, то ли что-то происходило со связью. – Когда это было? Этот разговор?
– Не знаю, – произнесла Инга так неожиданно громко, что я инстинктивно отодвинул телефон от уха, и голос смогли, наверно, услышать и Ира, сидевшая близко от меня, и Учитель с его тонким слухом. – Понятия не имею, когда это было. Этого не было! Может, я схожу с ума, Матвей? Я весь день думала об Алике и о тебе, и, может, поэтому... Прости, что звоню в такое время...
– Ничего, – пробормотал я, опять прижав трубку к уху. Учитель смотрел на меня внимательно, без признаков понимания – просто смотрел, и все. – Ты нервничаешь...
– Нет! Это не нервы. Со мной никогда такого не было. Это она его убила? Скажи, ты должен знать: это она?
– Нет, – сказал я. – Успокойся, пожалуйста.
– Если это она, то из-за меня... А если не она, то... Я не хочу, чтобы меня куда-то вызывали и спрашивали о наших отношениях. Со мной сегодня говорили, но совсем о другом. При чем здесь я?
Она о своем спокойствии думала, а я-то решил... У нее тоже произошло наложение реальностей, и она, конечно, ничего не поняла. Слишком много склеек за одни сутки. Может, так и должно быть после того, что сделал Игорь?
– Ну, – сказал я, – ты-то здесь совсем ни при чем. Не надо нервничать. Давай завтра встретимся, и я тебе кое-что объясню.
– В час в «Апропо», как сегодня, – быстро произнесла Инга и, не попрощавшись, отключила связь. Будто звонила для того только, чтобы назначить свидание.
– Это Киреева? – спросил Учитель, когда я положил телефон на стол перед собой, чтобы видеть дисплей на тот случай, если опять раздастся звонок.
– Да, – сказал я. – Вы слышали? У вас же такой слух...
– Кое-что, – хмурясь, сказал следователь. – Она имела разговор с...
Я кивнул:
– Только, похоже, не здесь. И вдруг вспомнила. Вам наверняка такое знакомо: вспоминается нечто, чего, как вы точно знаете, в действительности не происходило. Яркое воспоминание...
– Дежа-вю.
– Приблизительно. Дежа-вю – это когда обстановка кажется знакомой или местность... Дом... А если какое-то событие, происшествие, разговор...
– О чем разговор? – нетерпеливо спросил Учитель. – Это имеет отношение к делу?
Я покосился в сторону Иры, и следователь понял смысл моего взгляда.
– Ирина, – сказал он и дотронулся до ее локтя. Ира вздрогнула. – Извините, я бы хотел... Если не трудно, еще раз удостоверения личности – ваше и вашей свекрови. Принесите, пожалуйста.
Ира поднялась и пошла в свою... ее и Алика... комнату. Ей и в голову не пришло спросить, зачем следователю удостоверения, которые он уже сто раз видел и с которых наверняка сделал несколько копий.
– Ну? – спросил Учитель, когда Ира вышла. – Повторите, пожалуйста, слово в слово. Я расслышал только половину и не хочу ошибиться...
Я повторил наш с Ингой странный разговор, добавив в конце:
– Конечно, это была память о том, что произошло в другой ветви. Но это не может служить уликой или свидетельским показанием, верно?
– Нет, – покачал головой следователь. – Естественно, нет.
– А если, – сказал я, – о чем-то вдруг вспомнят Шауль Бардана, Миша Бреннер и...
Я чуть было не назвал Олега Караганова, но вовремя вспомнил, что это имя в наших разговорах не упоминалось, и незачем обращать внимание Учителя на человека, который даже в другой ветви скорее всего не имел к смерти Алика никакого отношения.
Учитель понял, видимо, что я не закончил начатую фразу, но не стал допытываться.
